Борис Екимов - Осень в Задонье

В таких же светлых, но уже утренних сумерках, по той же пустой дороге, от райцентра к станице по гладкому асфальту, с легким гулом резиновых ребристых шин, а потом ухабистым проселком, пыля, ноне снижая скорости, катили друг за другом три приземистые военные машины пятнистого зелено-грязного окраса. Такой транспорт для здешней округи не был новостью. Каждый год в пору летнюю к полигону тянулись целые колонны военной «техники», грозно рыча и вдрызгразбивая проселочные дороги.

Нынешние гости мчались легко, неся в своем броневом надежном укрыве десант бойцов из бригады «особого назначения», обученных, опытных, службу несущих в районах неспокойных: Чечня, Ингушетия, Дагестан. С ними — представители милиции. Это начиналась операция «Гром», объявленная приказом по главному управлению области на границах трех районов, прилегающих к военному полигону.

На подъезде к хутору Большой Басакин, в лощине, одна из машин встала; две другие, не снижая скорости, помчались дальше, но каждая своим путем.

В помощь им по-военному точно, в заранее определенное время с полигона поднялись два вертолета. Через короткий срок они уже низко кружили: один над урочищем Кисляки, где размещалось хозяйство покойного Ибрагима; другой над хутором Ерик — гнездом Джабраила Бородатого.

На хуторе БольшойБасакин обошлись без вертолета.

В этот ранний утренний час в доме Вахида детвора еще крепко спала. Поднялись старшие: Вахид, выйдя на волю, прокашливался и курил первую в этом дне сигарету; жена его Зара начинала коров доить на открытом базу.

В ранней, за ночь настоянной степной тишине голос мотора они услышали оба. Зара от коровьего вымени и подойника головы не подняла: мало ли ездят по летнему времени. Вахиду необычным показался звук мотора: не трактор и не машина. Он пошел к воротам, чтобы поглядеть.

Но первой увидела приезжих старшая дочь — Балкан. Обычно поутру она помогала матери, немного припаздывая. Так было и сегодня. Полуодетая, белотелая, она вышла из дома, позевывая да потягиваясь, и остолбенела.

Большая приземистая машина остановилась возле задних ворот подворья, на пригорке, и из нее горохом посыпались военные люди с оружием, в черных масках. Они выскакивали из машины и куда-то бежали. Девушка остолбенела, не сразу поняв, что это не дурной сон, но явь. Потом закричала, зовя на помощь:

— Папа! Мама!!

Бойцы свою службу знали: Чечня ли, Дагестан, Задонье — везде одинаково: как предписано и положено и как военная жизнь научила.

Через минуту-другую подворье Вахида было окружено. Четыре бойца встали квадратом, внутри которого дом и двор просматривались по секторам дозора пристального, а если придется, то и обстрела. Оружие — наготове. Случалось всякое. И не раз.

Последнимииз тесного нутра непривычной для них машины выбрались сотрудники милицейские, которые в сопровождении бойцов представились хозяину, объяснили:

— Оперативно-розыскные мероприятия. Проверка паспортного режима. Досмотр. Давайте домовую книгу, документы проживающих. Если есть посторонние лица, сразу сообщите.

Для Вахида похожие проверки не были новостью. Но обычно приезжали свои, станичные: участковый, администрация. А теперь — чуть ли не танк, солдаты, оружие, черные маски с прорезями для глаз.

— Что-то случилось? — встревоженно спросил он.

— Приказ… — коротко ответили ему.

В тесном, надышанном за ночь доме, приезжие во все комнатки заглянули, пересчитав детей, больших и малых. Их оказалось на одного больше, чем числилось в домовой книге.

— Один — лишний.

— Племянник, — объяснил Вахид. — Приехал.

— Показывай, какой из них!

Пятнадцатилетний мальчик ли, юноша, сын младшего брата, на родине живущего, у дяди гостил. У него был паспорт.

— Регистрация?

— Не успел. Он недавно приехал.

— Штраф выпишем, тебе и ему. Бичи есть?

— Не держим.

— Оружие? Огнестрельное, холодное. Наркотики?..

— Нет, нет…

Начался так называемый«шмон», которым умело, привычно занимались бойцы. Проверяли, шарили везде: в комнатах, заглядывая под кровати, в шкафы; светили фонарями в темных кладовках, чуланах; залезли в подполье, на чердак.

Проснулись, вскакивали с постелей старшие дети: Умар, Зелимхан, Деши… Им приказали из дома не выходить. Другие спали. Только совсем малый Эльбек затревожился, захныкал.

Бойцы дом оставили, начали проверять подворье: базы, сараи, птичники. Всполошилась испуганная птица: кудахтанье, кряканье, гогот. Хрипло лаяли сидящие на цепях лохматые кавказские овчарки, каждая с телка ростом.

— Убери их, — предупредили хозяина. — Сорвется, сразу пристрелим.

Обычный утренний летний порядок большого семейства был напрочьпорушен. Вахид, растерянный и даже испуганный, стоял посреди двора, пытаясь углядетьза гостями незваными, которые шныряли там и здесь. Мало ли чего они сыщут, коли захотят…

Взрослые сыновья хозяина из окон да открытых дверей дома глядели настороженно, перебрасываясь словом-другим.

Белые, сдобные плечи полуодетойБалкан притягивали взгляды бойцов. Поняв это, девушка бросилась к матери, которая по-прежнему доила коров. Зара на нее прикрикнула:

— Прикройся, бесстыжая. Доисадись. Пусть ищут.

Она сняла и отдала свою кофту, прикрывая наготу дочери. И тут же услышала:

— Ма-а-ма!.. Мама!

Это кричал и плакал маленький Эльбек.

Испуганный, голенький он выкатился из дома, упал, закричав истошно:

— Ма-а-ма!

В тон и в помощь ему заплакала в голос дотоле молчавшая шестилетняя Зухра:

— Ма-а-ма!

Вскочив от коровы и опрокинув подойник с молоком, Зара бросилась к детям.

Эльбека она подняла и прижала к груди, Зухру рукой к себе притянула:

— Здесь я, здесь … Не бойтесь.

К матери все потянулись: десятилетняя Малика, Адам, Алвади, Деши … Один за другим дети выбирались из дома, сгрудившись посреди двора возле отца и матери.

— Детей напугали… Сволочи… Чего ищут, — негромко, быстро, но внятно говорила Зара, выливая обиду. — Нашли бандитов. Под подушкой ищите … Или в курятнике. Там все спрятано. Там пулемет и гранаты. Ищите, ищите…

Всполошенная птица кудахтала, гоготала, гневно клекотала, хлопая крыльями. Глухо захлебывались лаем запертые собаки. Блеяли овцы и козы. Замычали коровы, дойку ожидая и почуяв общую тревогу. Скотий и птичий ор поднялся над подворьем Вахида, растекаясь в утренней тишине просторного пустого хутора и округи.

Смолкла Зара. Вахид курил. Притихли малые дети, прижавшись к матери, словно цыплята под крылом у курицы-квочки. У ребят взрослых на лицах испуга не было. В глазах — злость. Черные глаза, с недобрым огнем.

Операция в БольшомБасакине сворачивалась так же быстро, как и началась. По негромкой команде бойцы один за другим покидали свои посты и ныряли в надежный укрыв пятнистой военной машины.Минута-другая, и нет никого.