Борис Екимов - Осень в Задонье

Ольга Вахидову жену поняла сразу. Она уважала и даже по-своему жалела Зару, у которой столько детей и все — здоровые, крепкие, девочки — просто красавицы, опрятные, аккуратно одетые, с заплетенными косичками, с бантами. А ведь у Зары много работы…

Сама Ольга доила двух коров, а Зара — не меньше десяти, пусть и с помощью детей. А сколько работы: дом, полный двор скотины, и еще — рынок. Чеченским женщинам не позавидуешь. И потому Ольга ничего не таила, рассказав о приезде старшего своего деверя — Павла, о его планах. И о Кисляках рассказала, в пределах известногоей. Она понимала тревогу Зары и как могла ее успокоила.

— Живите, не бойтесь. Всем места хватит. Если жить по-хорошему, дружно … Столько вокруг земли… Хватит всем.

Земли и впрямь вокруг было много: Белая гора, малые жилые вагончики в ее подножье, невеликие скотьи постройки. А вокруг — вдаль и вдаль: просторная долина, пологие холмы в молодой летней зелени. Тишина и безлюдье, только черные коршуны кружат в таком же просторном пустом небе.

Женщины попили чаю, сходили на огород. Ольга надергала гостье молодого зеленого лука, редиски. Чеченцы огородов не держат. Это у них не в обычае. Много скота, много забот.

Зара собралась уходить, а детворы не видно, не слышно. Куда-то убрели, вослед за телятами.

— Понятно, встретились… — посмеялась Ольга. — Доставим, не беспокойся.

Ольга перевезла гостью на лодке, чтобы Заре напрямую идти, через луг, на прощанье помахала рукой.

Тревога женщины была ей понятна. Прожить столько лет на одном месте, а теперь — неизвестно что … Ктому же детворы целая орда. Ольге ли не понять. Свое, такое же — рядом. Считай, полжизни провели в поселке. Разве гадали, думали, что придется так круто менять жизнь и судьбу. Своюи детей. Все это — рядом и еще не остыло. Ольга успокаивала Зару, но кто бы ее успокоил. Павла приезд и его планы с одной стороны манили, с другой стороны … Недаром мама Рая была на празднике вроде не в себе: скучная, молчаливая, вздыхала да прижаливала Тимошу. Это — не зря.

Ольга вернулась к вагончику, к кухонным и другим делам. Думала о старшем сыне, который все отнекивается и не едет. О младшем, Тимоше, до поры обеденной она не вспоминала, зная, что он где-то мыкается с Зухрой. При телятах ли, при иных делах, которых у детворы тоже хватает. Сердце ее не екнуло, не подсказало, занятое иным. А могло бы…

Потому что Тимоша с Зухрой в эту самую пору, освещая себе путь фонарем, осторожно пробирались темным подземным коридором ли, ходом, ведущим неизвестно куда.

Случилось это неожиданно.

В низине, возле речки телят не было. Видно, от гнуса спасаясь, они убрели наверх, где дует ветер. Туда же, по набитой скотьей тропе, подались и Тимошка с Зухрой, в обход Белой горы, к Явленому кургану, возле которого дети увидели большой обвал.

У края оврага, балки, уходящей от Явленого кургана, обвалился огромный кусземли, как это нередко бывает порою весенней да после дождей. Край оврага отвалился, частями рассыпавшись. На свежем обрыве, внизу чернела большая дыра ли, нора. Может быть, волчья?

Дети осторожно спустились к ней и поняли, что это не звериное логово, а настоящий, людьмиделанный подземный ход, укрепленный по стенам и потолку деревянной обшивкой. Проход был высоким, в человеческий рост. Но дневной свет проходил туда недалеко. Брезжил, а потом его гасила тьма. Так вовремя и уместно оказалась у Тимофея его военная сумка — дядин подарок, — в которой был фонарь. Тимоша включил его и шагнул в проход. Яркий луч далеко светил по коридору, по стенам его, потолку и полу, конца хода не определяя.

— Вот это да… — обрадовался Тимоша. — Тайный проход. Мы его проверим. А потом расскажем. Они так удивятся… — и тут же на ум иное пришло: — Мы, может, пока не будем рассказывать. Это будет наша тайна. Наш домик. У Алексея есть на кургане свой домик. И у деда Саввы — потайное. У нас теперь тоже будет. Правильно я говорю?

Зухра была осторожней.

— А там не страшно? — спросила она. — Может, там кто-то живет?

— Проверим, — ответил Тимоша и крикнул во тьму: — Кто там?! О-го-го!!

Ему не ответило даже эхо.

— Сначала я пойду один, на разведку, — решил Тимоша. — А ты подожди.

— Нет, нет… Я лучше с тобой.

Из белого светлого дня они ступили сначала в сумрак, а потом в темноту. Фонарный свет лучом уходил далеко вперед, а рядом ничего не видать, и потому шли осторожно, крепко сцепившисьладонь в ладонь. Зухра порой обеими руками держала своего смелого спутника. Тимоша и в самом деле не боялся. Ему было интересно и немного жутковато, потому что было очень тихо, даже как-то глушно. Чтобы разбудить подземную тишину, он старался все время говорить.

— Конечно, все удивятся… Правда же?

— Правда, — соглашалась девочка.

— Ты не бойся, Зухра, — успокаивал ее Тимофей, чувствуя, как крепко, а порой вовсе цепко сжимает Зухра его руку своими пальцами. — Чего тут бояться?

Так они шли осторожно, неторопливо. Позади них белый свет уже не брезжил, сомкнулась тьма. А фонарный луч показал впереди, справа, еще один ход. Подойдя к нему и посветив, увидели вовсе удивительное. Это была невеликая, камнем обделанная комната с каменной же лежанкою и столиком, в нишах стен — иконы.

— Настоящий домик… — обрадовался Тимоша. — Тут можно даже отдохнуть.

Луч фонаря шарил и шарил по комнате, выказывая новое.

— Полка … Атам… Там — свечка!

В каменной низкой нише и впрямь стояла оплывшая, толстая свеча.

— У меня же — военная сумка… — вспомнил Тимоша. — Там все есть.

Фонариком посветив, он нашел в сумке невеликую коробочку спичек. Чиркнул, и свеча загорелась робким пламенем, сумеречно освещая пространство комнаты.

— А здесь… печка … Топить можно, — увидел Тимоша.

В самом деле, это был малый комелек ли, горнушка с кучкой углей.

— Здесь все есть… Можно даже жить, — заключил Тимоша. — И никто не узнает. Пойдем дальше посмотрим. Что-то, может, найдем еще.

Свечу потушили. Фонаремосвещая путь, двинулись дальше.

— Может, вернемся, хватит… — попросила Зухра.

— Немножечко еще пройдем, — сказал Тимоша, высвечивая проход.

Коридор стал каменным, более просторным. Недолго пройдя, услышали звук: какое-то бормотанье ли, бульканье. С каждым шагом оно становилось звучнее, яснее.

Это был звук текущей воды. Где-то рядом бежала и лилась струя. Тимофей пошел быстрее навстречу звуку, уже таща за собой девочку.

Не заметили и споткнулись о невеликий порог ли, завал: земля да камни. Девочка упала. Тимоша посветил и помог ей подняться. Осторожно перебрались через завал и встали. Луч фонарный вдруг словно провалился: потеряв уже привычную тесноту коридорных стен и потолка, он вошел в пространство большое, которое не мог разом объять.