Хелен Джонс - Если ты мне веришь

— Тетушка! Вам обязательно нужно его увидеть! — вскликнула я в конце, заметя, что моя собеседница почти спит. Она вздрогнула от моего голоса и уже с малейшей злостью осмотрела меня с ног до головы:

— Кристен, тебе пора спать. Хватит уже сказок, — Люсинда чуть привстала, откладывая на кресло газету, но я не сдавалась:

— Пожалуйста, тетя Люсинда! Вам нужно сходить со мной в тот парк! Вы убедитесь, что это далеко не сказки! — В тот момент я уже начала думать о том, что все это зря затеяла. Что лучше бы было, если бы я молчала, хоть для меня это и было самым сложным испытанием. Тетушка заметно изменилась в лице. К ее усталости добавилась не только злость, но даже бешенство. Хотя, обычно, Люсинда была спокойной мирной женщиной. Мне определенно нужно было что — то делать.

Я подошла к ней, и мы упорно смотрели друг другу в глаза, пока тетушка не сдала свои позиции:

— Хорошо, хорошо, — шепотом проговорила она и прижала меня к себе, — завтра мы сходим туда вместе, — тетя погладила меня по волосам. И я почувствовала себя нужной хоть кому — то. Тетушка меня любила, я чувствовала. И я еще долго не забуду прикосновения ее нежнейших рук. Она обняла меня так, как обнимала раньше мама. Я была спокойна. Мне совершенно ничто не угрожало. Тогда я была счастлива потому, что тетушка дала мне шанс доказать, что я не вру. Я была уверена, что все измениться в нашей с Люсиндой жизни к лучшему.

Тетя периодически прижимала меня к себе чуть сильнее, и от этого мне становилось еще спокойнее. Я благодарна ей за те чувства, которые она мне тогда подарила. Конечно, она правильно поступила, отправив меня сюда. И даже, не хотелось бы мне этого говорить, но я благодарна ей и за это. Ведь если бы она тогда просто забыла обо всем, я бы и дальше продолжала ходить в тот парк. Но я не смогла бы спокойно ложиться спать, зная, что мне никто не верит в этом мире. Я бы точно сошла с ума от одиночества. От того, что меня никто не понимает. От того, что в мире я единственный человек, видевший то существо. Видимо, быть сумасшедшей моя судьба.

Можно предположить, что на свете живут еще люди, видевшие подобное. Но мне не понять, как они могут молчать? В их душах, определенно, творится что — то зловещее. И это жестокость, прежде всего, к себе.

Люсинда поцеловала меня в лоб и, улыбнувшись, прошла на кухню, чтобы разогреть мне ужин. Я еще постояла на том же месте, вспоминая тепло рук тетушки. Это был первый раз, когда она обняла меня с истинной любовью. С такой лаской, что мне удалось это почувствовать. Я не улыбалась, не плакала. Мне просто было хорошо от того, что я была не одна.

Глава 16

Солнце уже начало заходить за горизонт, светя ядовито — красным светом. Один из лучей попал на задумчивое лицо девушки, и она поставила ладонь перед собой, чтобы отгородить себя от света. Когда ее глаза снова могли полностью осмотреть все вокруг, она спросила:

— Чем отличается закат и надежда, мистер Норвингтон?

Кристен продолжала держать ладонь перед собой, но все же, закрыв один глаз. Девушка взглянула на меня. Она явно знала ответ, но не хотела его говорить.

А я, в свою очередь, не хотел выглядеть полным ничтожеством в глазах собственной пациентки. Мне нужно было что — то ответить, иначе очередной ее «замысловатый» вопрос я провалю, как сложнейший экзамен.

— Они по — своему красивы. Но надежда, как и закат, рано или поздно умирает, или же превращается в рассвет, яркий, полный жизни и новых впечатлений. Я прав?

Наконец свет начал потихоньку уходить за больницу и Кристен убрала ладонь:

— Да. Моя жизнь полна таких закатов. И ни одного рассвета, до сегодняшнего дня.

— Сегодня произошло что — то особенное? — с непониманием спросил я. Единственное, что случилось с Кристен сегодня — она вышла на улицу. Об этом она мечтала с самого первого дня прибывания в клинике. Но я не думал, что это главная причина ее «рассвета».

— Я поняла, что теперь у меня снова появился человек, благодаря которому, я снова приобрела веру в себя. Если бы не вы, доктор, я бы гнила в этой больнице долгое время. Мои мысли поглотили бы меня сначала изнутри, а потом и снаружи. Я бы умирала в горьких мучениях. И я кричала бы вовсе не о том, насколько мне больно расставаться с жизнью, а о том, что я так и не прожила эту жизнь.

Меня бросило в жар, я был человеком, которого Кристен ценила. Я был единственным, кому она рассказывала свои секреты и меня это немного начало по — настоящему волновать. Ведь я, пусть даже и сказав девушке, что верю в ее историю, не доверял ей самой. Обычный человек «по ошибке» не мог попасть в психбольницу. Разве, что в забавных фильмах. Но это далеко не кино. Я отдавал себе отчет в том, что мисс Раян — необычный человек, со своим миром. Она потеряла мать, друзей, что же могло с ней случиться, если не то, что она сошла с ума?

Моя работа заключалась в том, что я должен был открыть Кристен правду. А правда не всегда легко принимается. Я просто вынужден был говорить девушке, что вся эта история — не полное безумие. Что все возможно в нашем мире. И если ей посчастливилось увидеть то, что не под силу заметить другим — это вовсе не означает, что она сумасшедшая. Нет. И я повторял это день за днем, но в глубине души корил себя за ложь тому, кто тебе доверяет всю свою жизнь.

— Это моя работа, Кристен, — вежливо ответил я и понял, что еще чуть — чуть и я умру от того, что все буквально во мне перевернулось. Я хотел исчезнуть. Уйти оттуда навсегда, чтобы больше не врать.

Или же отличным решением было бы лишить меня дара речи. В таком случае, я бы навсегда избавился ото лжи. Я бы перетерпел все, что угодно, но только не очередную свою ложь, которую я никак не мог контролировать.

Девушка благодарно кивнула головой. Может, она понимала все и лишь притворялась, что наивно верит в каждое мое слово. А может, она действительно была благодарна мне за поддержку, и поэтому добавил:

— Я уверен, будь на моем месте любой другой доктор, он бы тоже в вас поверил.

Кристен пожала плечами:

— Этого нам знать, увы, не придется, но я рада, что именно вы на этом самом месте, мистер Норвингтон. Возможно, я бы также и рассказала все другому доктору, а может, и нет.

Мы пробыли на улице еще немного, не разговаривая друг с другом. Может, мы и говорили, но мысленно.

Мы следили за пациентами, за уходящим солнцем, за деревьями, качающие свои ветви, чтобы даже самый крепкий лист упал на землю. Мы бы просидели еще, если бы я не почувствовал, как крупная капля коснулась моей шеи, и я резко дернул плечом.

Кристен с улыбкой взглянула на меня, и я заметил, как ее глаза постепенно округляются от внезапно нахлынувшего дождя. Она закричала и втянула в себя шею, став похожей на маленького цыпленка. Ее аккуратно убранные волосы в мгновение стали сырыми. От этого на моем лице тоже появилась улыбка.