Андрей Наугольный - Ещё поживём

Весна, которой быть без нас,
Пленяла, нос под одеяло
Грядущего!
Потом пугала,
Как недописанный рассказ.
За пару настоящих фраз
Способен был…
Способен. Точно.
Эх, право, жаль,
Набухнут почки
Весны, которая без нас!

Лапки сальные бабьих сплетен,
Мне не вырваться,
Хоть кричи…
В неприятности,
Будто в бредень,
Без особых на то причин!
Всё свершилось,
Само, незримо…
Дверь захлопнулась,
Где ключи?
Я с упрямством
Своим ослиным
Загибаюсь
В глухой ночи!
Обложили, как небо тучи,
Уповаю, всё же, на случай,
Ангел выведет из руин…
Свет померк,
Засосёт болото,
Если вдруг не поможет кто-то,
Кто — один,
Как и я
Один!

Бесчестье…
Пушкин на снегу,
Как фантастическая птица…
Эх, догадал же
Бог родиться
В России!..
Больше не могу.
А, если бы?
Наверно б, смог…
Но — если б — не существовало!
Он — гений,
Но, увы, не Бог,
Здесь одного таланта
Мало…
Жизнь — буря,
Чтобы уцелеть,
Заложишь
И талант,
И душу…
А дальше?
Что угодно!
Смерть.
Бесчестье хуже,
Много хуже

Два солнца
Нынче-то.
Где легионы Рима?
Где вавилонская жатва звёзд?
Правды светило
Горит незримо,
Солнце правды,
Иисус Христос!
Всякое лыко в строку,
Пирушки
Нежного возраста — ляп и сплин!
Солнце поэзии русской — Пушкин,
Пушкин…
Сияют глаза равнин.

Мне приснился философ Чжуан Цзы,
Который — в свою очередь! —
Тоже спал и во сне увидел сон,
Что он — бабочка!
А бабочка,
Когда обрела жизнь,
То мгновенно заснула
И стала — во сне —
Философом Чжуан Цзы!
Кого же я видел во сне?!
Философа, бабочку или…
Свой сон о сне,
Став средой обитания,
Питательным бульоном
Собственного воображения…
Вот так,
Мы лелеем в себе
Зверя поэзии,
Который потом
Без зазрения совести
Пожирает нас!

Снег России белый, белый…
Будто сахар, а не снег.
Снег идёт, ему нет дела,
На дворе — который век?!
Жив России образ древний —
Посреди святых равнин
Святый образ:
Снег, деревни…
Ставлю свечку
Перед ним!

Что-то жуткое было в обличье,
Птичье — в эдаком государе!..
Вавилона чудное величье,
Жуть полета…
Парад-алле!
Эх, лейб-гвардии треуголки,
Саранчой по великой стране…
А навстречу,
Как будто бы с горки,
Плач
О чёрном вороне!

Зима таится до поры
И уходить совсем не хочет,
Румянит щёки
И хохочет
Среди румяной детворы!
Но мир уже весною пьян,
С утра бродяжит,
Чует, слышит…
Какие нынче — к чёрту — лыжи?!
День — минарет,
А март — коран,
Чьи суры нам прогноз читает,
Чтоб ожил даже,
Кто устал…
Чу! В подворотнях
Свадьбы — стаи
Собачьи,
От вороньих стай
Темно
На небе, на деревьях…
Гусиных бы —
Вороньи перья!
Чуть жив,
Всё воздуху мне мало,
Бегу с весеннего базара.
Готов,
Куда б ни завело,
Воронье обновить перо!
Ведь говорил мне
Как-то папа:
Ну, каллиграф…
Ворона лапой!

Божья Матерь,
Слёзы лью,
Сжалься, помоги!
Из объятий
Выведи
Ледяной пурги.
Жизнь
Дала
Вдруг трещину,
Жизнь
Не задалась,
Может,
Так завещано…
Затянуло
В грязь!
Божья Матерь,
Мыкаться
Долго ли
В беде?
Сохранить бы
Верность мне
Лишь
Моей звезде!
Выстудило душу мне,
Душу б
Уберечь…
Сохранить бы
Душу мне
И
Родную
Речь!

Снежит. Тихое кладбище.
Так красиво,
Хоть пиши
Бога,
Что неспешно ищет
Души, спящие в глуши
Жизни, злой и нелюбимой…
О, зажги свой дивный
Свет
В мёрзлой музыке рябины,
Ей пока названья нет!
Жив огонь!
Снегирь —
Откуда?
Ты откуда к нам, браток?
Будто огненное чудо,
Воли спиртовой глоток!
Вновь душа запламенела…
Подтверждаю жизнью всей —
Жив, покуда жива вера
В Бога русских снегирей!

Гомер в шинели пехотинца.
А жизнь, как поезд,
Рвётся прочь
С угрюмым видом проходимца,
Которому — милее ночь,
Чем эти огоньки в тумане,
Родных становищ дым родной…
Пока ты не убит,
Не ранен,
Воюй,
Живи одной войной!
Пускай в халате,
На диване,
Пускай с собой,
С самим собой!

В подземном срубе,
В адской запруде
Красивые люди,
Красивые люди.
Нет,
Не выжил никто из полка,
Если выжил, то в мир не вышел…
Слишком бурной была река,
А потом затянуло жижей!
Божья Матерь,
Храни солдат!
Души светлые грязь не тронет…
Помоги им прийти назад,
Из корней развернуться
В кроне…
Пели б птахи,
Ведь лес притих,
Будто слыша живую муку,
Божья Матерь,
Спаси ты их,
Протяни им, сердечным, руку!

Обитель Святого Духа,
Божьей Матери — Дом.
Однако, война, разруха,
Живая жизнь на потом…
Мне б тенью тех поколений,
Как к палой листве — листу…
А — нет,
Преклоню колени,
Лобзая
Ступни
Христу!

Память — грех,
Если всё к суесловью.
Вижу снег, изъязвлённый кровью!
Дед мой сбрендил на той войне,
В той атаке пылали лица,
Пеплом в пекле, как в страшном сне,
Где солдатская кровь — водица!
И не вырваться,
Нет, нельзя,
Как опомниться: ты-то — кто ты?
Ночь хмелела.
И шла резня,
Впрочем,
Будничные заботы.
Разве? Что же запомнил мало?
Да, Усть-Сёмушки…
Называл.
Что рассказывать?
Не за славой
В каждый скошенный сеновал
Лезли, лезли, теряя силы,
Друга, недруга…
Свет в душе.
Лишь потом, у братской могилы,
Он очнулся… того уже…
Что ж, опомнился?
Рукопашным
Бредя слёзно… И впредь
Печёт!
Жить и помнить. Как это страшно!
Вот, и сбрендил.
Зачем? О чём?

Солнце армии,
Всё — без вести
Закатилось. Чумной прогар.
Что бесчестье?
А много чести
Тем, из ставки. Жив генерал!
Смел служака
Служить без лести.
Что там почести?
Ангел пал.
Зверь из бездны — тебя окрестят.
Рыцарь, мученик, генерал.
Волчья вотчина.
Гибель братства.
Волхов-волк. На его веку…
Лишь поморщится:
Святотатство? —
Кровью каялись на снегу,
Да, братушечки? К чёрту рабство!
Обречённых нас…
Чем смогу…

Будто птицы в родные дали,
Жизнь в былое, а там,
В былом,
Окрестил всех
Товарищ Сталин
Не речами с трибун —
Огнём!
Значит,
Грянул в России гром,
Слава Богу!
Я благодарен…
Тянет душу на поле битвы,
Средь живых он,
Живой Христос!
А живые — слова молитвы
Повторяют,
Чтоб в полный рост
Распрямиться
В лихой атаке,
Ледяной подавляя страх
Русской вьюги!
Кресты и плахи
Русской смуты
В огне атак!
А иначе, увы, никак…
Как поправиться
Без рюмахи?
Прадед — Яков, а дед — Иван
Героически воевал!
Как средь шушеры,
Прочих выжиг
Героический дед мой выжил?..
Гнал за Волхов
Военный ветер!
Святый отче наш, Варлаам,
Свет Хутынский,
Рассветный петел,
Величав вологодский храм!
Что там воинская наука,
Он — хранитель Святаго Духа!
Он и вызволил
Из могилы,
Дед вернулся…
Без треска слов.
Где и взял
Напоследок силы
Для дороги
К местам боев?!
В прошлой жизни
Смерть не скосила,
Настояла, всё ж, на своём…
Память — скорбь,
И сродни иконе…
Птицы в стаю, солдаты в строй.
С возвращеньем!
Вернулся, помер,
Отыскав средь болот покой.
Гром-то грянул…
А что же, кроме?..
Крови много в военном громе.
Череда одиноких дней,
Сиротливей всё
И бедней!