Виктор Квашин - Чокнутый собачник

— Добрый пёс у тебя. Мы его Верным прозвали. Я его тут без тебя подкармливал, — он потрепал Черныша за ухом.

Георгий вытащил две сторублевки, протянул незнакомцу. Тот, молча, взял и исчез.

Георгию никуда не хотелось идти, хотелось просто сидеть вот так в обнимку с собакой и ни о чём не вспоминать. Он отошёл на ближайшую скамейку под деревом, где не так мочил противный дождик, обнял пса и шептал ему на ухо:

— Прости меня, Черныш, прости, я никогда больше тебя не брошу. Я предатель, Черныш, я — предатель! Прости…

— Он тебя не поймёт — у собак нет понятия предательства.

Рядом опять был этот бомж. Он достал из пакета пирожок, протянул Чернышу.

— С праздником тебя, Верный!

Извлек из кармана бутылку и пару стаканов.

— Давай, брат, выпьем за верность. За настоящую — собачью верность, которую нам, людям, не понять и не достичь. Будь здоров…

Каждый сходит с ума по-своему.

По роду деятельности я постоянно общаюсь с людьми, зачастую весьма напряжённо. Некоторым моим сотрудникам это нравится, они даже страдают, когда людей мало. А меня народ настолько напрягает, что отпуск я обязательно провожу в одиночестве. Предпочитаю пешие путешествия по безлюдным местам. Иду себе, сколько хочется, ночую, где нравится, рыбачу, варю уху, кормлю комаров, убиваю ноги, и к концу отпуска снова страстно желаю общаться с клиентами и даже с коллегами, которых перед отпуском тихо ненавидел.

Эта история произошла со мной прошлым летом.

Надо заметить, да это и так всем известно, лето было необычайно дождливым. Поэтому поход мой вышел несколько скучноватым. Не столько передвигался, сколько сидел под тентом или валялся в сыром спальнике, ожидая перерыва в дожде. Но были и добрые дни, когда отдохнувший организм требовал нагрузки, и шлось легко, ноги ступали упруго и уверенно, а настроение порхало несколько впереди и выше моего курса, вроде путеводной звезды.

И вот, иду я бодренько в гору среди густого леса. Жара, ни ветерка. Мошку веточкой обмахиваю и прикидываю, когда я смогу перевал форсировать и до реки добраться, чтобы ещё в сумерках порыбачить. Пути-то всего километров двадцать, но перевал довольно высок, а давно заброшенная дорога настолько размыта и разбита, что удивительно на ней видеть следы автопокрышек.

Где-то на половине подъёма УАЗик навстречу — не едет, скачет по булыжникам. Остановился. В тайге обычно останавливаются, помощь предлагают.

— Далёко путь держишь?

Объясняю, откуда и куда.

— Ого! А что, не корнюешь?

— Да нет, просто отдыхаю так. Городской я.

— Ну, понятно, — усмехаются. В глазах читается: «Вам там, в городе делать нечего, всё даром даётся, вот и маетесь дурью». — А знаешь, что тайфун идёт?

— Да вы что? И когда?

— А вот к вечеру сегодня обещают. Он в сопредельном государстве всё затопил, народу изрядно погибло. Так что, садись, поехали с нами.

— Куда?

— К нам на пасеку, тут в десяти километрах. Мы с рыбалки едем. Сейчас ушицу забацаем, медовуху вскроем — вот это отдых будет! Давай, садись. Чего тебе три дня мокнуть? Отдохнёшь по-настоящему.

— Не, мужики, мне идти надо, — не стал объяснять, что принцип у меня ни в коем случае в транспорт не садиться во время похода, пешком — значит пешком. Хотя, конечно, сомнения предательские зашевелились, но я их придавил. — Спасибо за лестное предложение. Скажите, а там, ближе к речке избушки нет ли какой?

— Метров триста не доходя брода вправо дорога, там собачник живёт… — заговорил было тот, что моложе. Но старший перебил, строго взглянул на напарника так, что тот осёкся, будто лишнего сказал.

— Лучше туда не ходи.

— Почему? Он, что, гостей не жалует?

— Ага, жалует! Короче, дядька, ты поспеши. Тебе до тайфуна надо реку перейти на тот берег, понял? На этом не ночуй.

— Что-то вы меня в страх вгоняете, мужики. Да в чём дело-то, объясните толком!

— Ну, короче, сами мы не видели, но народ болтает, что такие как ты бродяги там пропадают. Понял? Садись лучше, поехали с нами брагу пить по-хорошему, — улыбнулся старший.

— Спасибо, разъяснили, утешили. Побегу-ка я поскорее на тот берег переправляться.

— Ну, счастливо!

Лучше бы они не останавливались! Это надо же, как устроена психика: без поводов на голом месте такие фантазии разыгрывает, просто триллер! Иду изо всех сил, без перекуров, потом обливаюсь, а перед глазами ужасы всякие. В одном месте шорохнуло что-то в лесу, может птица или зверёк, так чуть ли не волосы дыбом! Кто же там живёт у реки? Людоед? В наше-то время? Может, и было что, так это с теми, у кого есть чем поживиться, корневщики там, или золотишко кто промышляет. А с меня что взять? А с другой стороны, откуда ему знать, что у меня ничего нет? По тайге никто просто так не ходит, все ходят за чем-то, то есть, за добычей. Да-а… надо спешить на тот берег.

Между тем небо дымкой подёрнулось, мошка исчезла напрочь. На перевале тишина гнетущая, на осинках лист не шелохнётся. Только вниз двинулся, гуд пошёл по тайге, издалека слышно, будто самолёт низко летит, затем с рёвом и треском деревья согнулись, листья, ветви полетели — шквал. Потемнело враз и — дождь, ливень!

И понеслась карусель! Кто бывал в настоящем тайфуне, знает, остальным объяснять бесполезно. Бежал я вниз по дороге — не по дороге, а по руслу ручья, среди катящихся камней и плывущих веток. Поскользнулся пару раз, чуть не грохнулся, но сноровка выручила, уцелел, только вымок насквозь. Ну, да ладно, можно теперь на броде не раздеваться.

К речке выскочил, в воду сунулся, а она чёрная от грязи, пена жёлтая поверху несётся. Постоял мгновение, а тут мимо по стрежню громада тополь во всей красе с корнями в разные стороны и зелёной листвою — будто катер его тянул, такая скорость. Куда уж мне лезть!

Выбрался на берег, стою как мокрая курица под дождём, на мне рюкзак ещё. Ветер хлещет. Грустно, короче. Пожалел, что с пасечниками не согласился ехать, ведь настойчиво так приглашали. Думаю, судьбой ведь посланы они были! Э-эх, делать нечего, надо устраиваться по мере возможности. На то и путешествие, чтобы приключение поймать. Оно и запомнится из всего похода. Если выбраться удастся…

Нашёл площадку на берегу высоком, между старыми деревьями. Тут явно вода во время наводнений не достаёт, по всему видно. Палатку поставил, полог сверху натянул, как смог. Ветер рвёт, треплет. Но, более-менее устроился. Одежду, обувь, мокрое всё под тент бросил, переоделся в сухое, в спальник забрался, галету пожевал, водичкой сырой запил. Тут и ночь крадётся, сумерки.

Ветер ревёт, ливень. Беспокойно. Не спится. Сижу по-татарски, курю сырую сигарету. Вдруг, рожа страшная, чёрно-белая прямо передо мной!

— Фу! — собака! Испугала, зараза. Здоровая!