Виктор Квашин - Таёжное чудо

В первые дни Камкин невольно напрягался при виде милиционера или когда вызывали к начальству. По утрам покупал газеты, читал криминальную хронику, слушал в гараже радио. Происшествий было много, но его случай не упоминали.

Постепенно он успокоился. Всё чаще стал вспоминать Лену. И Пашку. После работы заходил в магазины, прикидывал, что бы им купить.

Отъездив майские праздники, выпросил у Грядина свои законные десять отгулов и поехал.

Камкину трижды пришлось стучать, прежде чем Лена открыла.

— Ой, Валера! А у нас баня…

Она была в лёгком халатике на голое тело, волосы замотаны полотенцем.

— Ну, заходи же, выстудишь!

Камкин вошёл в духоту комнаты. На печке парило ведро с водой. На полу в жестяной ванне сидел Пашка.

— Здрасть, дядя Валера, — сказал он, зажмурив один глаз от мыла. — Ты чего так долго не приезжал?

— Дела не пускали. Лена, я не вовремя, пойду, покурю.

— Перестань, Валера, всё вовремя. Помоги лучше, смой Пашку. А я сейчас.

Камкин не знал, как смывать детей, но Пашка выручил.

— Это просто, дя Валер, вон тот ковш возьми, воды с печки набери, холодной разбавь и лей мне на голову. Не свари только. А теперь вон там полотенце. Пока мамка прихорашиваться будет, мы уже всё закончим. Ванну к печке отодвинь, только не выливай, она ещё стирать в ней будет. Воду знаешь, как тяжело таскать!

Пашка натянул трусы, поставил на печку чайник.

— Ща чай пить будем, после бани чай положено. Ты еду привез? Давай стол накроем, мамка обрадуется. Она тебя знаешь, как ждала.

Камкин опешил.

— Она тебе говорила? — шепотом спросил он.

— Не, но я-то вижу. О, колбаса! На ножик, режь, я ща тарелку принесу. Ма, к тебе можно? Тарелка нужна.

Лена вышла, нарядная, будто светящаяся. Камкин замер с ножом над колбасой. «Как же я раньше не замечал, что она такая красивая!»

— Вот это мужчины, уже и стол накрыли! — сказала Лена. — Давай, Валера, я дорежу. Паша, сходи в кладовку за огурцами.

— А у меня вот, что есть, — Камкин поставил на стол бутылку вина. — Белое. Ты любишь?

Солнце клонилось к сопкам. Было тепло и тихо. Первые комары звенели над ухом. Камкин курил на пеньке у крыльца. Лена присела напротив.

— Валера, а там красиво?

— Где?

— Там, где чудо.

— Красиво! Очень. А хочешь, поехали, сама посмотришь.

— Давай в другой раз. Пашка увяжется, а он недавно болел, боюсь, опять простынет.

— А я с ним договорюсь. Пашка! Иди к нам.

— Чё, дя Валер?

— Слушай, мы с мамой ненадолго в лес съездим, хорошо? Без тебя. Не обидишься? А потом мы с тобой на рыбалку вдвоём сходим. Лады?

— Да езжайте, я что, не понимаю? А я с Колькой погуляю, ага?

— Ну, вот и договорились.

— Я сто лет на машине не каталась, — сказала Лена, усаживаясь в кабину.

— А моя бывшая отказывалась в «Москвич» садиться.

— Это почему же?

— Модель не та. Ей «Мерседес» подавай.

— Ну, и зря она. А мне нравится твоя машина.

Камкин улыбнулся, но ничего не сказал.

Сразу за мостом на стволе дерева висел плакат, пробитый дробью: «Приют рыбака „Вдали от жен“ Сауна, МАССАЖ!!!».

— А это ещё что? Тут ещё и бардак открыли? — нахмурился Камкин.

— Это Вершинский профиль бизнеса изменил после того, как чудо-дерева не стало.

— Вот как! Вот сволочь неистребимая! Знаешь, Лен, давай не поедем, не хочу я туда.

— Так нет уже заимки Вершинского, сгорела.

— Да ты что! Кто же помог?

— Кто же признается? Поговаривают, что кто-то из наших.

— Ай, молодцы! Узнаю, кто спалил — бутылку коньяка поставлю! — Камкин надавил на газ. — Хочу лично посмотреть на руины. А ты знаешь, кто дерево взорвал?

Лена отрицательно покачала головой.

— О таком-то точно никто не расскажет.

— Я взорвал.

Весь спектр эмоций отразился на лице Лены, но она не ответила. Камкин нахмурился.

— Ты считаешь, я плохо поступил?

— Дерево жалко.

— Мне тоже жалко. Я для людей хотел, а этот, сволочь…

— Это же чудо, — еле слышно сказала Лена. — Поехали, что ты остановился? Теперь не поправишь…

Дальше ехали молча. Камкин притормозил у распахнутых ворот, въехал на территорию, озираясь. От всех построек и уцелели лишь ворота. Обгорелые груды брёвен, обломки шифера, остатки мебели, и обожжённые ветви деревьев. Остановились у самой реки.

— Мрачно тут, — сказала Лена.

— Ничего, зарастёт. Зато тихо! Слышишь, птички поют — прилетели уже.

— А где чудо было?

— Вон, лежит на склоне.

Лена тихонько побрела по берегу. Камкин не стал ей мешать, принёс обгорелых досок, развёл костёр. Подумал, повесил котелок для чая, устроил из бревна сиденье и уселся у огня с сигаретой. Лена подошла, села рядом.

— Красиво как, Валера! — сказала шёпотом.

— Красиво, — согласился Камкин. — Раньше ещё красивей было. Зачем я, дурак, этому… рассказал! Надо было никому не говорить, был бы у нас с тобой секрет. А хочешь водопад посмотреть? Пойдём. Здесь недалеко.

Они спустились к водопаду, остановились на скале над кипящей водой. Лена вцепилась в ладонь Камкина, со страхом и восторгом смотрела вниз.

— Здорово как, Валера! Красотища!

Она вдруг потянулась и поцеловала Камкина в небритую щёку, резво развернулась и полезла ещё выше на скалу над самым обрывом. Камкин сначала растерялся от неожиданности, потом испугался за Лену, что может сорваться. Нагнал на уступе, поймал за край куртки, притянул к себе. Лена закрыла глаза и подалась навстречу. Так долго Камкин никогда не целовался.

К костру они возвращались за руку.

— А хочешь, я тебя научу рыбу ловить?

Камкин мигом снарядил удочку.

— Вот, смотри, вот так закидываешь. На, пробуй.

Лена размахнулась, чуть не упала в воду, а леска, взвившись, замоталась за ветку.

— Ой! Я тебе удочку испортила…

— Новую привяжем.

Камкин оснастил удочку и сам поймал двух приличных хариусов. Лена стояла рядом и с восторгом принимала добычу.

— Хватит, — сказал Камкин, — давай теперь жарить. На костре знаешь, как вкусно!

Он нанизал рыб на прутья, воткнул у тлеющих углей. Вскоре тушки стали шипеть.

— Как пахнет, Валера! Можно я перышко отломлю?

— Подожди, сейчас готова будет.

Он сбегал за походным ковриком и тёплой курткой, постелил у костра.

— Будем есть, как туземцы. Садись по-татарски. Умеешь?

Лена с удовольствием приняла игру, уселась, скрестив ноги. Камкин сел в такую же позу, двумя руками, с поклоном, подал Лене шампур с рыбой. Она с поклоном же приняла, с шутливым рыком вонзила зубы в добычу. Ели с удовольствием. Оказывается, успели проголодаться.

— Ты волшебник, Валера! Такую вкуснятину я ещё не пробовала.

— Соли маловато. Погоди, вот летом я тебя другим блюдом накормлю — хариус в листьях лопуха под золой. Вот это вкуснятина!

— Ой, Валера, погоди-ка, у тебя жир на подбородке, — Лена потянулась, и слизнула. Камкин отбросил недоеденного хариуса, сгрёб Лену в охапку. Она обняла его за шею, и они повалились на подстилку.