Григор Карт - Один день из жизни самоубийцы

— Потому что ты уже взрослый!

«Кто-то делает первые шаги в постижении логики. Как мило».

— Возьми-ка, — с самой добродушной улыбкой Геннадий протянул Аристарху визитку. — Это малярная мастерская, где работает мой хороший приятель. Позвони, поспрашивай, у них там всегда есть свободные вакансии…

Побагровев от злости, Аристарх смотрел на непроницаемое лицо этого болвана и пытался понять: действительно ли он не понимает, что несет, или это такой сорт грубости.

Оживленные разговоры быстро стихли. Молодые люди неловко отводили взгляд. При всех недостатках, Геннадий Андреевич был не из тех людей, с кем можно ссориться, если конечно у вас еще осталось желание работать в Старом городе.

Аристарх был готов, как обычно, проглотить обиду, хотя с другой стороны…

— Даже не знаю, — произнес он, задумчиво вертя визитку в руках. — Если они отшили вас, то мне там тем более делать нечего.

Геннадию, чтобы прийти в себя, потребовалось несколько мгновений.

— Ты… Я… Я хотел сказать, что это было бы неплохим продвижением по карьере для… художника с твоим портфолио.

— А-а, вот оно что, — Аристарх беззаботно подмигнул Геннадию, отчего тот затрясся еще больше. — Не то, чтобы я сомневался в вашем профессионализме, но вы правда думаете, что огненные языки на капоте — это именно то, чем художнику следует заполнять свое портфолио?

Сзади раздался сдавленный смешок, но налившееся кровью глаза уязвленного мастера мгновенно умерили веселье.

— Если хочешь говорить начистоту — пожалуйста. Ты теряешь здесь свое время. Мало просто хотеть быть художником, нужно уметь им быть. Сколько лет ты уже сидишь здесь? А сколько работ ты продал? Все потому, что ни в одной твоей картине нет ничего, что заставило бы взглянуть на нее еще раз. Я видел слонов в Индии, которые рисуют хоботом за ветку бананов, так вот они…

— Наконец! — воскликнул Аристарх, громко хлопнув в ладоши. — Боже мой, это меня с ума сводило! Каждый раз, глядя на ваши картины, я знал — я знал! — что уже видел этот стиль, но до этого момента никак не мог понять, где именно вы черпаете вдохновение!.. Так вы говорите, это именно индийские слоны? Африканские, например, не подойдут?

— Какого черта! — не выдержал Геннадий. — Что ты себе позволяешь? Я тебе в отцы гожусь!

«Только по возрасту. Интеллект у тебя, как у четырехмесячного эмбриона».

— Так… и я о том же, — развел руками Аристарх. — Откуда, если не у отцов, перенимать нам опыт…

Багровое, как свекла, лицо Геннадия Андреевича не оставляло выбора. Аристарх держался изо всех сил, но у каждого человека есть предел: когда маэстро, отчитывая его, притопнул ногой, юноша взорвался хохотом, повально заразив им всех, стоявших рядом.

— Я не обязан выслушивать это от… — Геннадий понял, что никакие слова не возымеют воздействия на окружившие его ухмыляющиеся лица, поэтому чопорно развернулся и зашагал прочь. — Меня пригласили на тематическую дискуссию о гиперманьеризме, — на ходу бросил он. — Так что не вижу причин больше здесь задерживаться!

«Ну тогда тебе лучше поторопится! Если будешь бежать быстрее скорости света, еще можешь успеть».

— Ну, ты даешь! — слышалось среди одобрительного ропота. — У старика чуть пар из ушей не повалил.

Хоть это и не входило в планы Аристарха, но он был рад, что успел расквитаться со своим обидчиком.

«Стыдно признаться, что все эти годы меня терроризировала вот эта размазня».

— Что ты там бормочешь? — с улыбкой, спросила Юля. — Думаешь, чем его еще порадовать, когда вернется?

— А?

— На сегодня хватит с него, — пробубнил из угла Паша, — Но завтра лучше бы тебе быть здесь. Пока тебя не было, этот хрыч никому житья не давал.

— Да, да, хорошо, — отмахнулся Аристарх. Его взгляд рассеянно скользил вокруг в поисках того самого человека, ради которого он и поднялся сюда. — В.В. до сих пор не вернулся?

— Виталий Витальевич приедет только в начале июня, — напомнила, слегка зардевшись, Маша. Ей было совершенно непонятно, как можно так фамильярно говорить о старших.

«Может, так даже лучше».

— Тогда передай ему вот это.

Аристарх достал из кармана письмо и протянул его Маше. Несколько дней он думал над тем, как простится со своим ближайшим другом. Один за другим он исписывал листки, а затем разрывал их на части. Что сказать человеку, заменившему ему отца, когда он больше всего в этом нуждался? Поблагодарить его за все? Извиниться за то, что не оправдал ожиданий? Аристарх пробовал свести все в шутку, но в итоге послание превращалось в какую-то издевку, а так говорить с В.В. ему совсем не хотелось. В итоге Аристарх, вспомнив, как хорошо старик понимал его все время и как легко было с ним общаться, просто написал, что он чувствует и что думает. Не пытаясь оправдываться или давить на жалость. Не обвиняя «жестокий мир» или еще что-нибудь в этом роде. Он просто сообщил самому близкому человеку о своем решении и простился.

Непростым был и вопрос о деньгах. За все время В.В. снабдил его стольким количеством материалов, что за их стоимость можно было бы построить небольшую картинную галерею. Аристарху очень не хотелось оставлять за собой этот долг, но и не хотелось обидеть друга, ведь тот помогал ему из самых благих соображений. Тем более, что окончательно рассчитаться он смог бы, разве что переписав на него родительскую квартиру. И все-таки в последний момент Аристарх сунул в конверт анорексично-тощую пачку купюр. В.В. не станет обижаться, он поймет, что ему это было важно.

— Только не забудь и, ради бога, не потеряй его, — говорил он Маше с пугающе серьезным лицом. — Отдай сразу же, как только его увидишь, обещаешь?

— Х-хорошо, — только и могла произнести она, потому что раньше, чем в ее голове созрел первый вопрос, Аристарх уже попрощался и направился домой.

Ну вот, все дела сделаны. Беззаботность снова наполнила юношу, даруя ощущение свежести и покоя. От осознания того, что весь мир со всеми его сложностями и тонкостями больше никак не может на него повлиять, кружило голову. Все опасности и невзгоды, еще совсем недавно нависавшие тяжким грузом, теперь выглядели сущими пустяками, не стоившими внимания. Куда более интересным и важным, казалось не пропустить разыгравшееся над головой представление. Какой художник не любит весенних закатов! Стоит глазам привыкнуть к ярким полуденным очертаниям, как мир тут же начинает играть новыми красками. Насыщенные матовые тона растекаются вокруг, наполняя умиротворением каждого, кому посчастливится увидеть эту картину.

Наблюдая за тем, как волна возвращающихся с работы людей заполняет улицы, Аристарх не спеша двигал домой. Сейчас он как никогда чувствовал себя единственным зрячим в мире слепцов. Прямо у них над головами лучи света, пронзая облака, создавали прекраснейшую композицию, способную затмить собой любое творение человеческих рук, а куда смотрели эти угрюмые лица? Себе под ноги — на серый асфальт. Будто их жизнь и без того не была полна серых красок.