Григор Карт - Один день из жизни самоубийцы

— Если тебе интересно, это все твоя вина, — обратился юноша к белоснежному полотну. — Сколько времени, сколько сил я потратил на тебя, а что в итоге? Будь у тебя вены, я бы тебе их тоже вскрыл.

Полотно будто и не слышало упрека: все так же стояло, прислонившись к мольберту, кристально белое и… манящее. Какое-то время Аристарх пытливо смотрел на него, затем взял в руки кисть. Просто чтобы в последний раз ощутить инструмент он сделал несколько мазков. Сухие ворсинки неприятно зашуршали, но Аристарх уже не мог остановиться: движения руки становились все шире и увереннее, а перед глазами фонтаном взорвались чарующие образы. Вскипевшая кровь требовала действий, и раньше, чем он что-либо понял, юноша уже смешивал краски на палитре.

Если бы кто-нибудь спросил его, что он рисует, Аристарх набросился бы на него с кулаками. Он работал словно в трансе, тем не менее, отчетливо сознавал, что транс этот тоньше шелковой нити. Цветные образы, точно вспышки молнии, вспыхивали в его сознании и тут же гасли. Тело, повинуясь неизвестному порыву, переносило их на холст, но, стоило Аристарху хоть на мгновение задуматься о том, что он пытается изобразить, как вдохновение испарялось, словно роса под палящим солнцем. И он не думал. Полностью подчинившись налетевшему невесть откуда запалу, юноша продолжал творить.

Даже на сухой холст краска ложилась легко и точно, с каждой минутой все больше открывая рождавшуюся на свет картину. Густые черные тона внизу плавно растворялись, уступая место голубому и алому оттенкам; ближе к центру закружились извилистые контуры скал, которые, несмотря на исполинские размеры, вот-вот должны были рухнуть под собственной тяжестью.

Аристарх с замиранием сердца наблюдал, как каменные отвесы пересекала узкая тропа, как небо над ней затягивается мрачными свинцовыми тучами, и как одинокий луч света неспешно спускался к обрыву. Наконец в конце тропы показался человек. Понуро опустив голову и засунув руки в карманы, он, казалось, брел прямо в бездну. Его левая нога еще стояла на зыбком камне, тогда как правая уже зависла над пропастью. Одно движение отделяло его о того, чтобы исчезнуть во мраке.

Но лишь закончив все мелкие детали, лишь нанеся последний штрих, Аристарх понял: стоит взглянуть на картину под другим углом — и человек шагнет над бездной. Густые тени, которые сперва только сильнее тянули его вниз, теперь служили для него опорой, и шаг в пропасть превратился в шаг ввысь.

Аристарх отступил назад, чтобы взглянуть на картину издалека. Несколько минут он смотрел на падающего и в то же время парящего человека, пока ему на лицо не упал луч света. Юноша подошел к окну и увидел, как солнце медленно выползает из-за горизонта. Внизу, среди зеленой листвы птицы уже завели свои весенние песни, шустро порхая сквозь едва заметную утреннюю дымку. Легкий ветерок колыхал верхушки деревьев, и издаваемый ими шепот будто обволакивал уютом. Аристарх распахнул окно и вместе с бодрящей прохладой, в ноздри ударил весенний букет запахов. Выдохнув на полную грудь, он покосился на чашку с недопитым кофе на подоконнике.

День обещал быть прекрасным…