Виктор Квашин - О звериках с любовью

Маркизу совершенно нет дела, как живут в других государствах. Ему абсолютно наплевать, что в домах по соседству диктаторы ещё свирепее и в дом кошек не пускают, а зачастую и вовсе их не кормят под совершенно диким предлогом, что в огороде и в лесу тьма мышей! Маркиз так не считает. Он кот вполне современный, демократ-сибарит по убеждениям и уверен, что рыбы ему дают мало, хотя в холодильнике, он сам видел — её полно.

Между тем, мышей в этом году действительно полон лес! Когда идёшь по лесной дороге, листва шуршит по сторонам каждые семь-десять шагов. Если же стать на то место, с которого охотится Маркиз, то одновременно можно наблюдать двух-трёх полёвок, совершенно не смущающихся присутствием человека.

Однажды я так стоял, любопытствовал, и вдруг увидел, что за мной тоже наблюдают. Маленькая, совершенно белая мордочка с круглыми ушками высунулась из мышиной норы у моих ног и с интересом разглядывала меня — явно ни разу не видела такое чудовище! Это горностай. Мелкий, очень симпатичный хищник, промышляющий грызунами прямо в их жилищах.

Есть в наших местах хищник ещё мельче — ласка. Живьём я её не видел, а кот, когда был моложе и менее ленив, поймал такого зверька и нам принёс, есть не стал.

Зверь побольше — колонок. Весь оранжевый, длинный, на коротких ножках, бежит, будто перекатывается, льётся рыжая струя. На участок к нам заходит, но не вредил ни разу. А у соседей, рассказывали, кур давил по нескольку сразу.

Хищники крупные — лесной кот и лиса приходят только в крайней нужде. Они понимают, что воруют у человека и стараются этого не делать. Но, когда у кошки подрастают котята, а у лисы лисята, а в природе безмышиный год, приходится кур воровать. Причём кот берёт курочку так, что другие даже не замечают гибели подружки и спокойно пасутся. Лиса же зачастую наделает переполоху. Прошедшим летом, в июне что-то закудахтали куры, насторожились. Смотрю, окружили они канаву и кричат, а на дне канавы лисёнок-подросток к земле прижался и делать что не знает. Погнал я его. Не приходил больше. Выжил ли? По первому снегу следы лисьи вдоль участка по лесу есть, но на двор не заходит.

Вот так, пока вспоминал-записывал, уже и к вечеру дело. Воробышки на пустую кормушку сели, на цыпочки становятся, шеи смешно вытягивают — в окно заглядывают. Знают прекрасно, что человек там внутри дома, и что человек этот с кормом задерживается, может, забыл про них? Нет, ребятки, не забыл. Сейчас вынесу. Надо же вам поесть, чтобы не помёрзли ночью.

На днях дрова из лесу носил, на дупло небольшое наткнулся, размером с яйцо куриное. И видно, что птичка там бывает. Проследил вечером, в сумерках: синичка половину тельца туда спрятала, нахохлилась, головку под крыло — и спит! Рада, что ночлег нашла. А ночами минус двадцать с ветром.

В сильные морозы и воробьи, и синички, и поползни — все на кормушку прилетают чёрные, в саже. Представляю, как они в дыму там, в печной трубе ночуют: с одной стороны ледяной ветер, с другой ядовитый горячий дым. И терпеть это нужно всю ночь, а ночи-то длинные, и всю зиму…

Вот вам, птички, зерно. Кушайте, сил на ночь набирайтесь.

Дай Лесной Бог вам, зверики, до тепла дожить!

Достался нам Маркиз от прежнего хозяина дома. Мы приехали на постоянное жительство в это глухое место, в промороженный дом в опустевшей деревне в самом начале января. Здесь никто не жил, но была привязана собака, и кот спал вместе с ней в будке. Хозяин иногда, один-два раза в неделю приезжал кормить собаку, ну и коту перепадало.

Поскольку мы приехали со своим членом семьи спаниелем Нордом, попросили забрать животных. Хозяин собаку забрал без разговоров, а про кота сказал, что это бесполезно. Наш Норд просто не переносил кошек, и мы стали настаивать, тогда хозяин рассказал историю.

Сам он живёт в посёлке в восьми километрах отсюда. Во время перестройки появилась возможность построить домик. Он и построил. Мечтал выйти на пенсию и жить здесь, поближе к тайге, так как он заядлый охотник. Но жизнь внесла коррективы, пришлось жить в посёлке.

Чтобы дом не пустовал, привезли из города пожилых родителей. Они завели пчёл, скотину и котёночка Маркиза. Маркиз был любимцем, ему позволялось всё. Это до сих пор заметно — на всех деревянных частях квартиры следы заточки когтей.

Жили старики тут недолго, пару лет радовались природе, но недуги заставили вернуться в город. Забрали и котика. Но любимец взбунтовался, жить в невозможных для вольного кота городских условиях наотрез отказался. Другой на его месте просто сбежал бы. Маркиз настаивал! Он стал вести себя, мягко говоря, неприлично. Люди не поняли, подумали, что виноваты гормоны и кастрировали взрослого молодого кота. Конечно, Маркиз всё понял и не простил. Он стал всячески пакостить в квартире и довёл любящих хозяев до того, что они упросили сына забрать котика в посёлок.

Среди зимы привёз он Маркиза в свой поселковый коттедж. Но тот не задержался, ушёл не попрощавшись. Несколько дней добирался тайгой до родного дома. Отморозил ухо так, что оно отвалилось, но прибыл. А дом закрыт. И он два года жил с собакой, промышляя подножным кормом.

Мы нашли в сарае большую заледеневшую тыкву, наполовину сгрызенную Маркизом. Как только зашли в квартиру и выложили вещи, кот вскочил на стол, разорвал лапами буханку хлеба и почти всю её съел на наших глазах. Видя его безумное поведение, мы не решились оставлять такого зверя в комнате. Я соорудил ему утеплённую будочку под верандой. И получился у нас деревенский парадокс: собака жила в доме, а кот на улице.

Надо сказать об отношениях кота и собаки. С первых минут Норд набросился на кота и лаял, не умолкая, часами. Как позже выяснилось, Маркиз был неробким котом и запросто мог обратить в бегство любую крупную собаку. Но тут он проявил необыкновенную выдержку — отвернулся мордой в угол и терпел все яростные наскоки Норда. Он сразу дипломатично признал Норда главным в доме, тем самым получив статус домашнего животного, хоть и дискриминационного «второго сорта», но с регулярным питанием.

Весной Маркиз удивил нас тем, что ловил и ел буквально всё, что шевелится: лягушек, змей, в том числе ядовитых щитомордников, мышей, жуков, бабочек, птичек, летом истреблял с хрустом кузнечиков, конечно, поедал зелень начиная от травы, заканчивая огурцами. Огурцы крошил целыми грядками и никакие наказания не помогали. Если его ругали, он пожирал их ночами. А осенью и зимой лучшим лакомством для кота была тыква. Он сходил с ума, когда слышал запах разрезаемой тыквы — воспоминания голодной молодости.

Через пару лет мы забрали окультурившегося Маркиза в дом на зиму, а потом это стало правилом. Весной он сам переселялся во двор и домой заходить отказывался.