Даниэла Стил - Зов предков [litres]

Как бы там ни было, мысли о них не оставляли Бриджит. Быть может, подумала она, Марк был прав и ей следует хотя бы попробовать взяться за книгу о них, чтобы выразить таким образом ту благодарность, восхищение и родственную любовь, которые она питала к этим смелым и добрым людям. Кроме того, его идея поискать работу в Американском университете тоже начинала ей нравиться, но… Ее дом в Бостоне, напомнила себе Бриджит, и туда она должна вернуться. Париж со своей вспыхивающей в ночи́ ажурной Эйфелевой башней, с многочисленными бистро и никогда не засыпающими кафе, с музеями и памятниками казался ей слишком легкомысленным, непохожим на все, к чему она привыкла. Кроме того, здесь жил Марк, который начинал ей всерьез нравиться… Нет, она не позволит себе увлечься этим городом, который соблазнил, совратил с пути истинного уже многих, и она будет изо всех сил сопротивляться его – и Марка – чарам. В исходе этой борьбы Бриджит не сомневалась. Уже очень скоро она уедет в Бретань, чтобы там выяснить все что можно о своих родственниках, а потом сразу вернется в Бостон. Об этом, о реальной жизни, а вовсе не о книге ей нужно думать. Именно в реальной жизни люди постоянно встречаются – и ничего не происходит. Или один из них вдруг говорит, что не создан для брака, и уезжает из дома, а другому приходится возвращаться домой, чтобы начать все сначала.

Это и есть реальная жизнь, и в ней не бывает таких, как Марк.

Или как маркиз де Маржерак.

ВАЧИВИ

1784–1785 гг.

Маркиз вернулся из Парижа через неделю – довольно скоро, если учесть, что из семи дней четыре ушло у него на дорогу, однако в этот раз он особенно торопился вернуться домой, хотя и сам не мог бы сказать – почему. Когда он въехал во двор замка, Вачиви как раз давала Матье урок верховой езды в паддоке у конюшен, выбрав для этого самую спокойную лошадь. Мальчик уже немного умел ездить, и она считала, что если не показывать ему никаких головокружительных трюков, никакого вреда от ее уроков не будет.

Разумеется, прежде чем начать заниматься с Матье, ей следовало спросить позволения у отца мальчика, и разговор этот состоялся перед самым отъездом Тристана в Париж. Маркиз не возражал – он уже имел представление, на что способна его гостья, и не представлял себе учителя более профессионального. Кроме того, Вачиви обещала, что будет очень осторожна – ей только хотелось научить Матье ездить без седла, она считала, что так мальчик быстрее приспособится к каждому движению своего скакуна.

Сам маркиз тоже был не прочь поучиться у Вачиви, хотя и сомневался, что когда-нибудь сумеет скакать, как она. Эта небольшая, хрупкая с виду, но бесстрашная женщина была прирожденной всадницей, и именно поэтому она проделывала самые рискованные трюки с легкостью, для достижения которой другому человеку понадобились бы годы упорных тренировок.

Войдя в замок и удивившись, что сын его не встречает, Тристан тотчас спросил, где он, и гувернантка ответила, что мальчик «на конюшне с этой ужасной краснокожей». Слегка нахмурившись (ему не понравилось, как отзывается о Вачиви мадемуазель), маркиз тут же отправился в паддок.

Он сразу заметил, что Матье хорошо держится на лошади, несмотря на отсутствие седла, и Вачиви, воспользовавшись случаем, попросила у Тристана позволения учить мальчика дальше. Кивнув в знак согласия, маркиз велел ей продолжать занятие, а сам стал смотреть, как Вачиви объясняет Матье, как важно чувствовать себя единым целым с лошадью. Прицепив к уздечке длинный корд, она заставляла коня двигаться по кругу то шагом, то мелкой рысью – и с каждым кругом мальчик сидел на его спине все раскованнее и свободнее. Наконец урок закончился, и Вачиви помогла Матье слезть с коня, чтобы он мог приветствовать отца.

С радостным воплем мальчик бросился в объятия Тристана.

Когда восторг встречи немного утих, Вачиви рассказала маркизу, что вечером собиралась прокатить на пони Агату, чтобы помочь ей преодолеть страх перед лошадьми. У них уже состоялась одна такая прогулка – очень короткая, но девочка, кажется, осталась довольна. Слушая Вачиви, Тристан понял, что за время его отсутствия у него в замке появилась превосходная учительница верховой езды. Правда, ее методы были весьма необычны, зато мастерство было бесспорным, да и дети, кажется, успели к ней привязаться. Если Матье хоть чему-то научится у Вачиви, подумал маркиз, он станет одним из лучших наездников Франции, и надо сказать – эта мысль, приятно щекотавшая отцовское самолюбие, пришлась ему очень по душе.

Глядя на Вачиви поверх головы сына, Тристан улыбнулся и поблагодарил за уроки, которые она дала мальчику.

– Мне эти уроки доставляют больше удовольствия, чем ему, – ответила Вачиви. В самом деле, теперь она проводила в конюшнях почти все время и часто, закончив заниматься с детьми, в одиночку ездила к холмам. Ни одна из местных дам не отважилась бы на подобное нарушение этикета, Вачиви же, напротив, чувствовала себя во время этих прогулок особенно свободно и раскованно. Никакая опасность ей не угрожала – в Бретани не было ни враждебных индейских племен, ни даже разбойников, а если бы и были, она сумела бы от них ускакать.

– Как дела в Париже? – вежливо спросила Тристана Вачиви.

– Все то же самое: суета, толчея, интриги. Лично меня пребывание при дворе всегда утомляет, но бывать там хотя бы изредка – моя обязанность. Кроме того, на человека, который избегает появляться при дворе, рано или поздно начинают коситься, а это может отрицательно сказаться на карьере… – Он усмехнулся каким-то своим мыслям.

– У вас, по крайней мере, есть в Париже дом, где вы можете отдохнуть, – заметила Вачиви. Маркиз кивнул.

– Есть, но с тех пор, как умерла моя жена, я бываю там нечасто. Бедняжка Агнесса любила появляться при дворе гораздо больше, чем я, поэтому мы часто бывали в Париже и оставались там подолгу, но теперь… Теперь мне там нечего делать, к тому же парижский особняк навевает на меня печальные воспоминания.

Оставив лошадь на попечение конюха, Тристан и Вачиви не спеша пошли к замку. Матье бежал впереди, то и дело оглядываясь на отца и свою учительницу. Ему нравились занятия с Вачиви, которая никогда на него не кричала и объясняла все очень понятно, а главное – лошади слушались ее так, словно она знала лошадиный язык! Как-то во время одного из первых занятий, когда он впервые сел на коня без седла и очень боялся упасть, Вачиви что-то пошептала буланому Рыжику на ухо, и Матье сразу стало меньше трясти и подбрасывать.

– Ваш дом находится в само́м городе? – спросила Вачиви.

– Да, он недалеко от Лувра, хотя в последнее время король с королевой живут в Версальском дворце, который находится за городом. Возможно, когда-нибудь вы тоже там побываете… – добавил он задумчиво. Тристан рассказал о Вачиви одному из своих друзей, и тот сказал, что ему сто́ит когда-нибудь взять ее с собой ко двору. Маркиз, однако, по-прежнему не представлял, как сделать это, не нарушая приличий. Вачиви была невестой его покойного брата, то есть женщиной совершенно ему посторонней, и как бы Тристан ей ни сочувствовал, само ее присутствие у него в доме оставалось фактом в высшей степени предосудительным.