Адриана Триджиани - Поцелуй, Карло! [litres]

Дом и Майк стояли на дорожке, обозревая спорную территорию, борьба за которую забросила каждого из них на остров.

– А ведь я ежедневно ходил мимо него, – сказал Дом, чуть помолчав.

– Какое удовольствие я испытывал, зная это.

– Не сомневаюсь.

– Но больше не испытываю.

– Почему, Майк? – Дом посмотрел на брата, который, на его взгляд, прекрасно сохранился для своего возраста. Может, что-то в этом есть и жизнь в свое удовольствие, на широкую ногу прибавляет румянца щекам, а шагу – энергии и решительности? И отпуска полезны для людей? Может, отдых и некоторое время в расслабленности придают им сил после, когда они снова возвращаются к тяжким трудам? Какова бы ни была причина, Дом видел, что годы пролетают стороной, пощадив его брата, только слегка взъерошив его густые белые волосы. Чего не скажешь о нем самом. Годы прочертили на лице Дома больше линий, чем на карте автобусных маршрутов Филадельфии.

– Последнее время я все чаще вспоминаю маму. – Майк поддел носком ботинка камушек, и тот вылетел в уличную канаву на границе участка.

– Правда?

– У нас в семье появились все эти невестки – не пойми меня неправильно, они милые девчонки, но у них на уме только их семьи, их праздники, их матери. А я у них просто ходячая чековая книжка и источник наличных. С таким же успехом я мог бы сидеть в стеклянной будке, день-деньской распределяя средства, вместо того чтобы качаться в подвесном кресле. Мужчина с годами теряет свою значимость.

– Как я тебя понимаю, – согласился Дом.

– Может, это и к лучшему. Я всегда считал, что наша мама важнее папы. А ты?

– Не знаю. У папы были проблемы, так что я не знаю, могу ли я ответить на этот вопрос. Но мама – мама была настоящая леди. Ты же помнишь, у нас ничегошеньки не было, а она делала вид, что у нас есть все на свете. И отец в ее рассказах был героем, вроде рыцарей Круглого стола. Он пожертвовал всем, чтобы добраться до Америки и подготовить нам почву. Строил мосты.

– Мы верили, что он собственными руками строит Америку, что он единственный сделал возможным транспортное передвижение, – улыбнулся Майк. – Сварщик с профсоюзным билетом.

– Ты должен отдать ему должное. Отец был храбрец, потому что работал на большой высоте без всякой страховки. И каждую денежку отсылал домой, маме. Это застряло у меня в памяти.

– Он по ней тоже скучал, Дом.

– Думаешь?

– А разве могло быть иначе?

– У него было много подружек после ее смерти.

– Он был так одинок, Дом.

– Ты всегда находил ему оправдания.

– И наверное, всегда буду.

– Это хорошо. Хороший защитник нужен каждому.

Дом поглубже погрузил руки в карманы.

Он оглядел участок, вспоминая, как отец купил его за сущие гроши, за бесценок. Какая разница, почем именно? Для такого участка это были не деньги. Отец придумал грандиозный план, как завладеть Монтроуз-стрит и чтобы оба сына подчинились его власти и могуществу. Доменико был ремесленник, но интриги плел по-королевски. У него были большие американские мечты, под стать рокфеллеровским, но сильная склонность к самобичеванию заставляла его наказывать сыновей за собственные пороки. Не будучи прозорливым, он был завистлив, завидовал даже собственным сыновьям, завидовал их отношениям и разрушил их. Это он посеял зерно недоверия между ними, взрастил вражду и позволил ей расцвести пышным зловонным цветком. Никогда, ни в каком соревновании одиночка не сможет противостоять двоим, и старый игрок застраховал свою ставку так, чтобы оба сына были преданы ему, вместо того чтобы поддерживать друг друга. Так они и делали. Но теперь их осталось только двое за этим столом. И ни Дому, ни Майку нечего было доказывать друг другу.

Майк полез во внутренний карман пиджака и вынул оттуда сложенный вдвое запечатанный голубой конверт.

– Вот дарственная.

– Оставь себе.

– Что? – остолбенел Майк.

– Оставь, говорю. У меня достаточно недвижимости.

– Шутишь, что ли? Ты хотел его, я тебе его отдаю, а ты не берешь?

– Сколько он стоит?

Дом достал из кармана коробку спичек, вынул одну и поковырял в зубах.

– Я не знаю, – честно ответил Майк.

– Даже приблизительно?

– Нет. – Майк смутился.

– Даже не позвонил Боночетти?

– А зачем бы я ему звонил?

– Узнать цену участка.

– Мне все равно, сколько он стоит, Доминик.

– Может, потому ты так легко с ним расстаешься. Он для тебя не имеет ценности.

– Что-о? – Майк почувствовал, что у него пар повалил из-под воротника.

– В списке твоей недвижимости есть участок, и ты не знаешь, сколько он стоит? И кто ты после этого, как не идиот?

– Дом, я сейчас тебя пинками провожу до самой Паркуэй! – Майк замахнулся, чтобы отмутузить брата.

Дом отступил на шаг, словно уворачиваясь от затрещины.

– Эй-эй! Полегче!

Майк увидел лукавый блеск в глазах старшего брата и опустил кулаки.

– Ах ты ж…

Дом фыркнул, смеясь.

– Я тебя разыграл.

– А я попался, – сказал Майк, потирая грудь. – Я решил, что ты серьезно. Ох, у меня давление подскочило. Дева Мария, помоги мне.

– Все будет в порядке с твоим давлением, – ухмыльнулся Дом и зашел на участок. – Давай, пошли.

Майк последовал за братом.

Неважно, насколько старше становится мужчина, внутри него дремлет мальчишка, облюбовав себе уголок в душе, которую когда-то занимал целиком. Иногда этот спящий мальчишка ворочается внутри мужчины, разбуженный старыми мелочными счетами, которые пора давно забыть, или вдруг очнется от внезапного прилива физической силы, побуждающей его тело к яростному рывку. Старик способен даже испытать неожиданный всплеск плотского желания, которое не утихает, требуя утоления, пока он не удовлетворится сам и не удовлетворит объект своей страсти, – последний урок, извлеченный из опыта. В своей памяти мужчина никогда не стареет и не взрослеет. Он не отец, не сын, он просто мальчик, неподвластный времени.

Когда братья дошли до середины участка, Доминик остановился и запрокинул голову:

– Сколько здесь неба!

– Пока еще не застроили всю Брод-стрит. Достаточно одного десятиэтажного дома – и от твоих небес останется маленький клочок, – сказал Майк. – Слушай, а что прикажешь делать с этим? – Майк помахал голубым конвертом – в точности такого же цвета, что и небо в тот день.

– Спрячь в карман, – тихо сказал Дом.

– Ну ты нечто, – покачал головой Майк. – Столько времени потеряно просто так.

– Не просто так.

– А как? Как ты себе это представляешь?

– Мой братишка меня покинул, крепко встал на ноги и построил свое дело. И построил его так хорошо, что чуть не вытеснил меня. Так вот – это успех. Останься мы вместе, ты бы никогда не раскрыл свой потенциал.

– Ты вдруг поумнел на старости лет? – пошутил Майк.