Адриана Триджиани - Поцелуй, Карло! [litres]

Пичи встала и пошла к машине, распахнула дверь и уселась. Ники сел на место водителя.

– Не разговаривай со мной, – предупредила Пичи.

Ники вез ее домой в молчании. Слышно было, как слезы, стекая по ее щекам, капают на лакированную сумочку.

Ники остановил машину у входа в дом Де Пино.

– Пичи…

Пичи выскочила раньше, чем Ники успел даже открыть дверцу со своей стороны.

Она уже добежала до середины лестницы родительского дома, когда он наконец вылез из машины, и засунула ключ в замок прежде, чем он обогнул капот. Он прошел только полдорожки, когда Пичи хлопнула дверью. Громко щелкнул засов. Ники стоял и смотрел, как ему случалось стоять и смотреть много вечеров, но в других обстоятельствах, как зажигался свет в темном доме по пути Пичи к спальне. Свет зажигался и гас в коридоре, когда она поднималась на второй этаж. Потом зажегся и в спальне. Она включила лампу у изголовья кровати. Но в этот раз, вместо того чтобы подойти к окну и послать Ники поцелуй, она опустила штору и отошла от окна, оставив прямоугольник света в синем мраке улицы.

Гортензия наклонила голову и рычажком выстукивала морзянку, принимая телеграмму. Потом повернулась к пишущей машинке, напечатала сообщение и взглянула на Ники:

– На тебе та же одежда, что и вчера.

– Вечер выдался неудачный.

– Нечего гулять допоздна перед утренней сменой.

– Не хотел бы я, чтобы такой вечер повторился.

– Тогда сделай себе одолжение и отставь выпивку. Хуже пьяницы только игрок. Тогда ты и пьяный, и нищий.

Она оторвала кусок «вестерн-юнионской» ленты и приклеила к листу бумаги.

– Съездишь в Розето, здесь, в Пенсильвании?

Прежде чем Ники успел ответить, они услышали грохот шагов по металлической лестнице. Тетя Джо и дядя Дом, а следом Доминик, Джио и Нино набились в диспетчерскую.

– Беда, Ники, – пропыхтел дядя Дом.

– Сюда мчится Ал Де Пино, чтобы тебя убить! – объявил Джио.

Тетя Джо взяла Ники за плечи:

– Ты порвал с Пичи?

– Вчера вечером.

– Тебе еще повезло, что старик не заявился ночью и не зарезал тебя во сне. – Джио подошел к окну и окинул окрестности цепким взглядом бывшего разведчика.

– Я не спал.

– Ему без разницы, – сказал дядя Дом. – Он достанет тебя живым или мертвым.

– Тебе надо спрятаться, – взмолилась тетя Джо.

– Доброе утро, – сказала только что вошедшая Калла Борелли, держа в руках коробку со сдобой. – Я принесла вам небольшой подарок в благодарность за помощь в сборах. Мы получили прибыль от спектакля благодаря вам.

– Только не сейчас, – загремел Дом.

– У нас тут вопрос жизни и смерти, – добавил Джио, но выпечку взял.

– Я могу зайти потом. – Калла собралась уходить.

– Останься, – взмолился Ники.

Вошла Мэйбл в банном халате, задыхаясь.

– Ники, тебе надо свалить. Ты имеешь дело со взрывоопасными людьми. У меня есть кузен с польской стороны…

– Я думал, ты ирландка, – сказал Нино, изумившись.

– Одна из моих бабушек полька. Поэтому я умею печь. Так вот. Мой кузен как-то перешел дорогу Алу Де Пино, и больше его никто не видел.

– Мы получили телеграмму, и ее надо доставить в Розето, у нас в Пенсильвании. Кто ее отвезет? – нетерпеливо спросила Гортензия.

– Вы не слишком беспокоитесь о Ники? – повернулась тетя Джо к Гортензии.

– Ужасно беспокоюсь. У меня все нутро дрожит и дергается, но кто-то же здесь должен быть в трезвом уме? – сказала Гортензия ровным голосом.

– А что там в телеграмме? – спросил Джио.

– Я не имею права тебе рассказывать. Но так уж и быть, расскажу. Гость юбилея заболел и не может приехать.

– Это парень, на которого ты похож! – Джио ущипнул Ники за руку. – Парень с плаката!

– Я похож на того парня, который не сможет приехать. – Ники посмотрел на Каллу: – У меня есть близнец.

– У меня долг перед «Вестерн Юнион», я обязана доставить бургомистру телеграмму с известием, что гость не будет на их юбилее. Так кто доставит телеграмму?

– Миссис Муни, забудьте о телеграмме. Нам надо спрятать Ники, – закричала тетя Джо.

– Засунем его в багажник и отправим в Нью-Джерси. У наших кузенов Спатуцца там ферма, – предложил Джио.

– Отличная мысль, я как раз такое видел в кино у Ван Джонсона, – отозвался Дом.

– И я. Не сам же я это придумал. – Джио копался в коробке с пирожными, ища канноли.

– Я не могу в багажник. У меня легкая клаустрофобия.

– Но и в гробу лежать не большое удовольствие, если мы не поспешим. А ведь там постоянное местожительство. – Дядя Дом забарабанил пальцами по стене.

– Отвези телеграмму в Розето, – сказал Джио, – или не вези.

Глаза Ники прыгали, как шарики в пинболе, пока он обдумывал интригу.

– Я возьму телеграмму, но не доставлю по адресу. Я доставлю себя. Я превращусь в посла. Сыграю его роль, спрячусь у всех на виду. Деревня получит свадебного генерала, почетного гостя, а я сыграю лучшую в жизни роль и сохраню все, что останется от нее. К тому времени, как я вернусь, Ал Де Пино успокоится и поймет, что не хочет такого зятя, и жизнь пойдет своим чередом, как это всегда бывает.

– Ужасная затея. В сценарии дыр больше, чем в «Цимбелине » . Не делай этого, – взмолилась Калла.

– Но что-то надо делать.

– И кто-то должен доставить телеграмму, – добавила Гортензия.

– Переведи дыхание, успокойся. Обдумай.

– Предложи мне выбор, Калла.

– Вернись к Пичи. Скажи ей, что совершил ошибку. Моли о прощении. Купи ей украшение в знак раскаяния. Скажи, что любишь ее, и свадьба состоится.

– Спасибо. Так и я думаю! – одобрила тетя Джо. – Она милая девушка.

– Я на ней не женюсь. Я вообще ни на ком не женюсь. – Ники развернул телеграмму. – Отныне я «посол Карло Гуардинфанте из Розето-Вальфорторе, Италия». Я буду гарцевать на параде, поцелую пару младенцев. Неужели это трудно?

– Ты играл только в одной пьесе, – напомнила Калла.

– Но это была правильная пьеса. Комедия ошибок, – сказал Ники, воодушевленный своим талантом.

– Он отлично там сыграл, – заметил Дом.

– Правда же?

– Актеры полны или высокомерия, или отвращения к себе, среднего не дано. Ники. Слушай меня. Ты играл в пьесе со словами и сюжетом. В твоем чокнутом плане нет сценария!

– Я сымпровизирую.

– Ты крадешь чужую жизнь, – напомнила ему Калла.

– Судя по телеграмме, он недолго пробудет на этом свете. И сделает мне одолжение на пути в мир иной, – рассудил Ники. – Своей смертью он спасет мне жизнь.

– Но ты не посол. Ты ни одного посла даже в глаза ни разу не видел.

– Однажды я вез вице-мэра Филадельфии.

– Но ты не итальянец из Италии, как ни крути.

– Я могу изобразить акцент. Просто буду говорить, как наша бабушка.