Петра Вернер - Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР]

Каждый день она с особой любовью вытирала пыль с рояля, стоявшего в гостиной. И каждый день вновь и вновь надеялась, что когда-нибудь найдет время поиграть. Раньше — давным-давно, как ей иногда казалось, — она всерьез училась музыке, и теперь душа ее тосковала, стремясь выразить в звуках чувства, желания и мечты — все, чем полнилось ее сердце. Но на это почти никогда не было времени, а пуще того — покоя. Очень редко — только уж если детям случалось днем особенно крепко уснуть — она присаживалась ненадолго к роялю и либо просто наигрывала что-нибудь, либо сочиняла незамысловатую песенку. Однако такие минуты выпадали редко и делали ее еще более несчастной.

Но, несмотря на все эти горести, она оставалась приветливой и доброжелательной, и поэтому однажды ночью с ней произошло чудо. Ей явилось некое существо, которое она приняла за фею — хоть с виду оно и было уродливо, зато голос был именно такой, какой может быть только у феи.

— Элизабет, проси, чего только пожелаешь!

— Я?

— Я выполню любое твое желание. Только подумай хорошенько.

— Кто ты?

— Завтра в это же время я снова приду.

И исчезла, будто ее и не было. Элизабет совсем растерялась и уже не верила собственным глазам и ушам. Наверное, просто привиделось — какие там еще могут быть феи или ведьмы, в наше-то время.

На следующее утро она старалась не думать о ночной гостье. Но потом решила: чем черт не шутит, может, все же попробовать — так, для смеха. Но дети не давали ей ни минуты покоя. И она попросила бабушку приехать и побыть с ними несколько часов, чтобы на свободе спокойно все обдумать.

Элизабет села на трамвай и уехала далеко-далеко от дома, а когда город кончился, вышла и побрела куда глаза глядят. Вдруг видит — перед ней лужайка, а на ней — огромные яркие маргаритки. Кругом густой-прегустой лес, место укромное, тихое, нигде никого. Вот тут я и обдумаю предложение феи, решила она.

Все ее мысли неизменно возвращались к молчащему роялю, но выразить словами, чего же она хочет, не удавалось. Тогда, она стала думать о каких-то материальных ценностях — например, об автомашине, даче, крупном выигрыше, потом переключилась на менее вещественные — такие, как ум, здоровье и красота. Но все это было не то. Не так-то просто свести все желания, какие только могут быть у человека, какие были у Элизабет, к одному-единственному, всех их превосходящему. Тут ей опять вспомнился молчаливо ожидающий черный рояль.

Может, попросить у нее новый, с более чистым звучанием? Или еще лучше: пусть подарит мне новые мелодии, новые замыслы! Впрочем, зачем? Замыслов у меня и своих хватает. А вот времени на их воплощение нет. Да и где его взять, когда день и без того до краев полон. Может, пожелать себе еще двадцать четыре часа в сутки или — того чище — еще одну жизнь? Ведь фея сама сказала, что любое желание будет исполнено.

Элизабет вскочила на ноги, засмеялась и запела от радости. Потом медленно, не разбирая дороги, пошла обратно. Но вдруг остановилась как вкопанная, вновь опустилась на землю и погрузилась в раздумье. Элизабет знала за собой одну слабость: решения она принимала всегда быстро — слишком быстро, как потом с горечью признавала сама. Вспомнив об этом, она заставила себя не спеша продумать эти свои две жизни. Значит, так: одну она отдаст семье, вторую, естественно, музыке. Сначала она будет жить для семьи, для детей, может быть, даже решится «обзавестись» еще одним ребенком (как другие «обзаводятся» машиной, подумала она и невольно рассмеялась). Имея в запасе еще одну жизнь, она, конечно же, с радостью посвятит себя детям. Но хватит ли у нее душевных сил, чтобы первую жизнь прожить с толком и не потратить время попусту — ведь она будет знать, что впереди ее ждут еще лет шестьдесят? И в предвкушении этих дополнительных лет сможет ли она удовольствоваться своей нынешней ролью — скромной ролью матери семейства? И потом: сможет ли она впоследствии жить только музыкой — без детей, без семьи? А если вдруг за это время разразится война — ТА САМАЯ война? Все эти вопросы внезапно навалились на нее, и предложение феи уже не стало казаться ей столь соблазнительным. Она даже всплакнула, раздосадованная тем, что фея выбрала именно ее — ведь ОНА ее не звала и ни о чем не просила.

Элизабет совсем было утвердилась в этой мысли и настроилась против любых подарков судьбы, как вдруг в голове ее молнией сверкнула блестящая мысль. Собственно, та же самая, насчет второй жизни, только с одной поправкой — весьма существенной, как показалось Элизабет.

Она продумала все до мелочей и поехала домой.

Ночью, когда фея и в самом деле вновь явилась — на что Элизабет втайне от самой себя надеялась, — хозяйка дома не обратила внимания на то, каким грустным было на этот раз лицо гостьи.

— Ну как? — спросила фея.

— Мне хотелось бы прожить две жизни, но не одну за другой, а одновременно и независимо друг от друга. Причем я должна оставаться сама собой и по своему желанию перемещаться из одной жизни в другую.

Фея немного подумала.

— Хорошо. Значит, ты хочешь раздвоиться: тело твое тут, а душа где-то там.

При слове «душа» Элизабет вздрогнула, невольно вспомнив о разных договорах с дьяволом, о которых ей доводилось читать, но потом мысленно заменила его словом «сознание» и кивнула.

— А каким образом я смогу переходить из одной жизни в другую?

— Скажешь: «Беги прочь!» — и окажешься во второй жизни. Захочешь обратно — скажешь: «Вернись!»

Элизабет хотела еще что-то спросить, но язык словно прирос к нёбу, ни звука не получилось.

Фея строго на нее поглядела.

— И никому ни слова. Иначе все обернется сном.

На следующее утро, едва муж ушел на работу, Элизабет села за рояль. Ей казалось — нет места лучше, чтобы еще раз хорошенько все обдумать. Но только она дотронулась до клавиш, как раздалось:

— Мамочка, почитай мне что-нибудь!

— Я сейчас занята.

— Но ты же не играешь!

— Помолчи, сейчас я не могу.

Малышка заплакала. Элизабет стиснула ладонями лоб и несколько раз подряд пробормотала: «Беги прочь, беги прочь, беги прочь!» Ребенка как не бывало.

— Марихен, ты где? — Никакого ответа. Элизабет обошла всю квартиру — нигде ни души. Где же дети? Неужели?.. И она произнесла очень громко и очень внятно: «Вернись!» И вот она уже сидит на скамеечке, держа малышку на коленях, и слегка дрожащим голосом читает: «И когда мальчику опять стало очень страшно, он сразу же спустился в большой темный подвал, уселся в самом темном углу и громко-прегромко сказал: „Я ни капельки не боюсь!“»

— А на самом деле, наверно, боится. Зачем же говорит неправду? — спросила малышка.

Элизабет рассмеялась и возразила:

— Все в порядке, все у него хорошо. Этот мальчик просто хочет сам себя уговорить — мол, бояться-то нечего. — И тут же тихонько прошептала: — Беги прочь!