Валерий Попов - Через Лету обратно (Запоздалый шестидесятник) [журнальный вариант]

— А чего? — Римма вдруг довольно злобно глянула на меня. — Я с ней как-то иначе была должна говорить?

— М-м-м… даже теряюсь!

— А ты не теряйся! — Римма сказала резко и тут же заговорила умильно: — «Ой, — она говорит, — и вы Ванечку поцелуйте!» — И Римма уже сидела передо мной с умильно-злобной гримасой, изображая сразу все роли, в том числе «грубоватой рассказчицы».

Я захохотал:

— Ты, по-моему, уже запуталась, кто ты!

— Абсолютно я не запуталась! — рявкнула она.

— О! У тебя, я вижу, авторский гонор!

— А ты как думал?!

Во как!

— Ну, настолько я увлеченно врала, — Римма вдруг засмеялась (такую я ее и любил), — что к вечеру действительно разболелась, рано легла. После «кукольного секса» (я мужу так и говорила, а он радостно хохотал, почему-то за шутку это принимая) погружаемся в сладкий сон. И вдруг, в глубокой глухой ночи…

Прям уже художественно излагает!

— …тупые автомобильные гудки. Все поняла, как по тревоге, вскочила. Пять минут, десять минут! «Кто это?» — муж бормочет. Телефончик пикает. Эсэмэска. Читаю: «Ну что, выйти не можешь?» Посылаю ответ: «Почему же?» Бегу на кухню, набираю по телефону свой мобильник. Хватаю мобильник. «Алло… Что?! Попытка суицида? Выезжаю немедленно!» Мужу говорю: «У нас там чэ-пэ)». — «Мгм!» — произносит сквозь храп и дальше храпит. Выбегаю…

— Как-то ты… энергично! — заметил я.

— Ну я ж думала — любовь… Генерал хватает меня под мышки, кружит! Пьяный — в сосиску!

Это она с восторгом произнесла!

— Падаем в снег! Потом, даже не отряхиваясь, садимся в его машину, едем…

— Да-а. И что дальше?

— Все! — усмехнулась она. — А ты как думал? — Потрепала последний мой локон. — Все… Правда, — проговорила она и осеклась. Может, не надо эту страшную правду? Но все ж не удержала она творческий порыв. — Когда я в их контору пыталась перейти — у них спецоперации по всему миру проходят, — тут он себя показал. На комиссии выступил как последний хам! Знает, как его ценят — незаменимый в его делах, — поэтому позволяет себе. Прямым текстом орал: «Да кто такая она? Да я имел ее прилюдно, в пилотке и сапогах!»

— Ясно. После этого ты и сделала тот фотомонтаж, банный!

— Ну, это ребята сделали. А я…

— Только выложила в сеть?

Она кивнула.

— Ну и что генерал? — поинтересовался я.

— Нормально.

— Не обиделся?

— Н-нет!.. Такое абсолютно нормально сейчас! От верхов до низов все только этим и занимаются.

— М-м-м.

— Абсолютно шелковый стал. Примчался с большим букетом цветов: «Я всегда тебя уважал!» И работала с ним — по всему земному шарику! Так что это нормально как раз. Практика. Кстати, Ваня сейчас в Суворовском училище учится. Обожает его!

— Кто кого? — проговорил я со всей возможной язвительностью.

— Ну он его. А тот — Ваньку! Думаю, если Ванька таким же вырастет, отлично будет! А генерала восстановили через неделю — такого мастера международных афер больше нет!

— Прекра-а-асно! А вот только скажи: а зачем ты это рассказываешь? Все переворачиваешь во мне? Надо так?

— А ты хочешь неперевернутым жить? Уже не получится! Попал ты! — захохотала. — Все давно так живут. А ты один такой неперевернутый, да?.. Ты сердисси? — вдруг спохватилась, прильнула.

— Да это не имеет значения! — чмокнул ее в щеку. — Просто уже вся моя жизнь в тебе.

И снова она хватала айфон и чему-то в нем усмехалась, беся меня!

— Ну вот, — гордо подвела итоги, держа айфончик. — Ты, главное, учти, пригодится ведь тебе! Теперь любого, кто бы он ни был, можно мгновенно так, — потрясла телефончиком, — зачушить или зачморить. Кстати, зачушить и зачморить — это разные вещи! — фактически лекцию начала…

— Учту уроки мастера… Но пока, пожалуй, вздремну.

Потом она чем-то отравилась в столовой… Ага! Значит, тело все-таки есть, а не только айфон! Вот тут уж я взял свое!

— Не могу… тошнит, — стонала она.

— Это неважно!

Стал пытать ее: а откуда у нее, простой, как она говорит, взялся такой аристократический желудок? По ее словам, первая чувствует отраву. А через два дня половина нашего отеля слегла. Я был в другой половине. Но при этом, пожертвовав солнцем, беззаветно лежал рядом с ней… впрочем, солнце, как лезвие, проникало между шторами. И тут — телефончик даже не стал звучать, просто сигналил вспышками. Схватив, жалобно вскрикнула:

— Алло!

Долго слушала грубый мужской бас, потом сказала спокойно:

— Сам туда иди.

— Генерал?

— Опять хамит!

— Недоволен, что мы тут с тобой?

…Наутро небо над бухтой почернело от вертолетов. Учения? Но они стали садиться прямо перед корпусами, блокируя выходы. Смуглые ребята в красных беретах, однако среди них, судя по речи, были и наши и, похоже, командовали. Что за операция? Желудком в то утро уже страдали все, но все равно повысовывались с балконов.

Из самого крупного вертолета выпал генерал, трое его поддерживали Да-а. Кабан! Римма вдруг сиганула прямо с балкона и помчалась к нему. Плечом к плечу и даже шаг в шаг они двинулись к центру операции.

Кольцо сжималось к столовой. Послышались выстрелы. Сбило несколько роз. Потом треск, падение мебели — и двое наших, заломив ему руки, вывели повара — диверсанта. Подвели к генералу, который стоял, расставив ноги в ботинках, на площадке возле бассейна, и кинули повара к его ногам.

Генерал что-то спросил, тот заверещал, вскинув руки, отчаянно мотая головой. Римма ткнула его кулачком в нос, и он рухнул. Злодея «упаковали».

Потом все переместилось в главный холл. Народ ликовал. В центре толпы оказались Римма и генерал. Толпа настойчиво подталкивала их друг к другу. Первым не выдержал генерал. Рванув рубаху — бобочку-хаки — на груди, с размаху упал на колени прямо на мраморный пол и стал кланяться Римме в ноги, замаливая вину. Но тут она и сама рухнула на колени перед ним и тоже стала бить земные поклоны. Публика ликовала. Японцы, китайцы и даже малайцы радостно снимали их на свои аппаратики в режиме онлайн. Взорвет интернет! Но как-то… я-то при чем? С самого начала являлся лишь крышей операции — мол, приехала с хахалем, а на самом деле — разведчица! А какова моя роль? Видимо, я — продюсер этого ролика, эксцентричный миллионер?.. Ну что ж, продюсеры тоже нужны.

…Правда, она, смеясь, уверяла, что никакого генерала в помине тут не было, что все это я придумал для кино. На самом деле, конечно, генерал был… хотя, возможно, и виртуально — управлялся моим компьютером. Так нынче же всё — как в компьютере, а не как в жизни! И как все должно повернуться, моему компьютеру, наверно, видней?

Город встретил нас слякотью. Ну что ж? Надо как-то двигаться дальше, не сдаваться. Генерал, конечно, фигура, но я в своей сфере тоже генерал! И у меня кабинет. На одной из самых фешенебельных улиц города. Председатель Союза писателей — это вам не хухры-мухры! Нынешний Союз писателей — мое детище. Место, куда хочется приходить, где (это все знают) нельзя унывать, голосить, доносить! Правда, стоит только закрыться на ключ, как тут же начинают ломиться товарищи: «Валера! Ты здесь?»