Валерий Попов - Две поездки в Москву [Повести и рассказы]

Возвращаясь обратно, я увидел, что ворота в ограде широко распахнуты и посередине двора стоят «Жигули». Леха, стоя на коленях у багажника, вынимал оттуда банки с краской, долго осматривая каждую, нюхал, подбрасывал.

— Что это у тебя?

Этого вопроса, видимо, Леха и дожидался.

— Да краску вот купил, — ответил он. — Пол на кухне хочу покрасить к приезду Риммы, а то ворчать начнет, как всегда, что дача запущена.

— Как же в комнаты придется входить? Через окно? — легкомысленным тоном спросил я.

Леха молча покачал головой: «Ни за что!» — и с банкой ушел в дом. Уже в отчаянии я стал бегать с девочками, взбадривать щеночка (совершенно не справляется, сукин сын, со своими функциями!) и, когда смех и лай сделались практически непрерывными, пошел на кухню.

— Что ж теперь, — не выдержав легкого тона, сорвался я. — Из-за твоей чертовой хозяйственности все должно рушиться?!

— Что все? — пожав недоуменно плечами, спросил Леха.

— Для чего ты дачу-то строил? Чтоб дочка была счастлива, верно? И конечная цель уже достигнута — посмотри в окно! А теперь ради какой-то промежуточной цели ты хочешь порушить цель конечную, понимаешь?!

Взглянув в окно, я спросил у Кати:

— Нравится тебе, Катенька, с собачкой играть?

— Нравится, — робко пропищала она.

Мне немало приходилось в жизни интриговать, но впервые я интриговал с помощью маленькой девочки и щеночка!

И все зря!

Не слушая меня, Леха опустился вдруг на колени и стал измерять пядями пол, что-то бормоча.

Расстроившись, я ушел в лес.

«Все ясно! — думал я, шагая по лесу. — Такой тип людей, — и ничего им не объяснишь! Преодолевая трудности, так привыкают к ним, что забывают о конечной цели, упиваясь трудностями как таковыми! И главное, нет никакой возможности им доказать, что девяносто девять процентов проблем и несчастий создают они себе сами, своими же руками!.. Хотя, с другой стороны, — несколько уже успокаиваясь, думал я, — будь Леха на каплю другим, не было бы дачи и вообще не о чем было бы дискутировать!»

Я спустился вниз, перепрыгнул ручей.

Да-а... Когда-то мы жили примерно в этих местах, посланные в студенческие каникулы на мелиорацию... Какое счастливое, безоблачное житье тогда было!

Днем с друзьями бегали по болотам, опрыскивая химикалиями чахлые кусты, вечером веселились... Потом я, не чувствуя никакой усталости, шел за двадцать километров, туда, где жила с яслями знакомая медсестра, и часа в четыре утра возвращался от нее обратно. Как раз тогда были белые ночи (как, впрочем, и сейчас, но сейчас я как-то их не заметил). Было светло, я шел напрямик по пружинистому глубокому мху, подходил к неподвижному озеру, спускался в гладкую холодную воду и плыл.

...Когда я вернулся на дачу, Катенька плакала, по лицу ее текли длинные слезы. Даша стояла молча. Жена спускалась с крыльца, толкая перед собой коленом набитую сумку.

— Что, едете уже? — мимоходом спросил Леха, отрываясь от пола.

Жена, не глядя на него, кивнула.

— ...Ну, так позвоните? — не выдержав тишины, проговорил он.

Я сунул руку в окно, мы молча обменялись рукопожатием.

— Дашенька, бери Рикки, — светским тоном проговорила жена.

Даша постояла неподвижно, потом сняла со стула поводок и пристегнула к ошейнику щеночка.

Песик упирался, жена тащила его, ошейник сполз ему на уши.

— Матери скажем, что он на машине нас до станции довез! — после долгого молчания сказала жена, когда мы шли уже по дороге.

Я кивнул.

— Ну ничего! — говорила в электричке жена. — Зато пожили все-таки на свежем воздухе!

— Мне не понравилось в этот раз, что погода холодная, — тараща для убедительности глаза, произнесла Даша.

Домой мы приехали поздно, молча попили чаю и легли.

— Ничего! Я уверена, все как-то устроится! — безмятежно сказала жена.

«Конечно! — подумал я. — Обязательно! Как тут может устроиться-то?! Приучил ее в свое время ни в чем не видеть трагедии, и сам теперь на этом горю!»

«Что ж делать-то? — лежа ночью без сна, думал я. — Что Даше сказать, когда она утром проснется? Старалась, так хорошо закончила второй класс, удивив всех обстоятельностью и серьезностью; так мечтала интересно прожить каникулы, и вот из-за разболтанности родителей придется ей провести лето между мусорными бачками и пивным ларьком!»

Утром я спустился по лестнице к почтовым ящикам, посмотреть, нет ли какого-нибудь письма. В последнее время почему-то я все ждал какого-то письма, даже замочек на ящике сломал, чтобы быстрее можно было запустить руку, — но письма не приходили.

Я спустился... В одной из дырочек ящика что-то белело! Вынув, я сразу разорвал конверт. Письмо было от двоюродного брата Юры.

«Здравия желаем!

Сим письмом спешу уведомить вас, что, спихнув наконец все дела, ослобонился душой и телом, поэтому готов принять вас с достопочтенным вашим семейством на берегах великой русской реки Волги. Следующие факторы дают основание предполагать, что может иметь место весьма насыщенный культурный отдых:

1) Лодка с мотором «Вихрь-М».

2) Польская трехкомнатная палатка (Сашок тоже собирается прибыть с семейством).

3) Пропуск-разрешение на житье на малообитаемом острове-заповеднике.

4) Огромный запас рыболовных снастей (некоторые из них на грани законности, но это — тайна!).

Ждем! Надеюсь, ты не забыл наш зимний договор, хотя заключался он в состоянии некоторого подпития.

Необходимо взять:

1) Одежду на случай холода и жары.

2) Энное количество банок тушенки.

3) Неограниченное количество огненной воды.

4) Несколько флаконов ДЭТы (на Волге в этом году необыкновенный выплод комаров — мириады!).

Мы все очень надеемся, что Дашу отпустят с вами, ее здесь ждут и Мишка, и Димочка.

Все!

Срочно звони.

— От кого это? — спросила в прихожей Даша, как только я вошел.

— От дяди Юры. Помнишь, к нам зимой приезжал? Приглашает нас на Волгу.

— А что, поедем! — кивнув для убедительности головой, сказала Даша. — А будут там какие-либо дети? — важно спросила она.

— Мишка, сын его. И Димка, сын Сашка.

В прихожую вышла из спальни жена.

— Приснился мне сон, что мы плывем по какой-то реке.

— Все правильно, — сказал я. — Вот, Юрка нас приглашает.

— Ведь говорила же я, что все устроится! — сладко потягиваясь, сказала жена.

Снова она со своей беспечностью неожиданно оказалась права!

В тот же день я дозвонился в Саратов, потом, отстояв три часа в очереди, купил им билет на самолет (сам я, как выяснилось, мог освободиться на работе не раньше чем через неделю).

И вот мы ехали уже на экспрессе в аэропорт Ржевка. За окном мелькали широкие проселки, холмы, речки, словно мы уже прилетели куда-то далеко. Аэропорт оказался маленький, сельский. В зале было душно, преобладали старухи с корзинами.