Белла Улановская - Одинокое письмо

Героиня «Путешествия в Кашгар» Татьяна Левина — своего рода негатив Зои Космодемьянской.

Та была партизанкой и погибла за свою страну. Татьяна Левина гибнет в чужой стране, повешенная партизанами, гибнет нелепо, зазря. Она, любящая китайскую культуру, переводчица с китайского, оказывается в Китае с оккупационными войсками. Говоря словами Йейтса, она «защитник тех, кому не друг, противник тех, кому не враг». Та же тема бессмысленной гибели в рассказе «Сила топонимики». Там такой эпизод: героиня рассказа едет в декабре 1994 года из Нижнего Новгорода в Петербург. Поезд весь заполнен нижегородским танковым полком, отправленным на только что объявленную чеченскую войну. На каком-то полустанке полк выгружается, при этом забывают одного солдата, спящего на верхней полке. В вагон врывается разъяренный командир, стаскивает парня с полки и начинает избивать. Тут, впрочем, лучше предоставить слово автору:

«— На выход! Живо!

— Только ботинки надену, — услыхали мы слабое возражение.

— Босиком по снегу, падла, пойдешь.

Не прошло и минуты, как солдатик был вытолкан из вагона, конвоир гнал его перед собой, награждая ударами в спину; на бегу парень как-то умудрился влезть в один ботинок, второй оставался у него в руке.

Мы с проводницей стояли на площадке. Она все еще держала красный флаг.

— Эй, парень, не робей! — крикнула я.

Он повернул к нам свое лицо. Оно было недоуменное, как у человека, только что снявшего очки. Он улыбнулся нам растерянной чудесной улыбкой».

Я уверен, что Белла действительно крикнула это. Уверен, поскольку был свидетелем другого эпизода. Было это тоже в декабре, но 1980 года. В Куйбышевском районном суде слушалось дело Арсения Рогинского, создателя исторического сборника «Память». В судебный зал не пускали, и все сочувствующие толпились в маленьком вестибюле. Время от времени конвой проводил через нас заключенных, их вели вверх по винтовой лестнице на суд. И вот повели какого-то парня в наручниках, кажется, угонщика машины. Он обреченно поднимался вверх по лестнице. «Держись, парень», — крикнула ему Белла. Он оглянулся и весь просиял.

Она была отзывчива к чужому горю, могла поддержать в трудную минуту. Помню, как в один из тех периодов моей жизни, когда я остро нуждался в поддержке, мне вдруг позвонила Белла и позвала на свой день рождения. Я говорю «вдруг», поскольку до этого я у нее не бывал. У Беллы была квартира во Всеволожске, и 31 января, свой день рождения, она праздновала там. Помню пятиэтажку на самой окраине города, окна квартиры выходили в снежное поле, за полем чернел лес, простиравшийся, как уверяла Белла, до Ладожского озера. Белла прочла гостям поздравление от председателя Всеволожского общества охотников, где говорилось о «рассветах на глухарином току» и о других вещах, непонятных тем, кто, как я, никогда не охотился. Чувствовалось, что она живет в каком-то своем необычном мире и счастлива в нем.

«Внимая наставлениям Кэнко» впервые опубликовано в журнале «Звезда» (2006. № 10).

Все тексты из «Записок от скуки» выделены курсивом и даются по изданию: Кэнко-хоси. Записки от скуки / Пер. с яп., вступ. ст., коммент. и указ. В.Н. Горегляда. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы. 1970.

В истории религиозно-философской мысли Герман Коген в 1912–1918 гг. ( Cohen Hermann . Religion der Vernunft. Köln, 1950. S. 154–156) разработал интерпретацию «другого» как со мною рядом сосуществующего: друга, ближнего, другого «Я», со-обитающего со мною рядом в этом мире; соседа, собеседника, «со-человека» (der Mitmensch); говоря иначе — того или Того (в случае обращения-молитвы), к которому я обращаю лицо свое, свои слова и от которого жду ответа. По Когену, тот, к кому я иду с вопросом или словом, и Тот, к Кому направляю свои вопросы, мольбы и молитвы, всегда соприсутствуют в моей жизни.

Библиографические данные, ссылки и цитаты из этого текста Л. Петрушевской даны по работе: Бочаров С.Г. «Карамзин» Петрушевской // Сюжеты русской литературы. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 557–575.

Бочаров С.Г. «Карамзин» Петрушевской. С. 560.

Там же. С. 559.

Там же. С. 558.

Цитирую по машинописи.

«Добровольное отшельничество. Жизнь одинокой старухи в опустевшей деревне» — такое название дала Белла Улановская своему эссе, с которым она выступила в 1990 г. на IV Международном конгрессе по изучению СССР и Восточной Европы (Харрогейт, Великобритания) и которое было опубликовано в США (см.: Ulanovskaia В . Voluntary Seclusion: The Life of a Lonely Old Woman in a Deserted Village // The Russian Review. 1992. V. 51. № 2).

С увлечением охотой связан один эпизод в жизни Беллы. Однажды ей позвонили в музей и пригласили зайти на бывшее место работы в редакцию метростроевской газеты. Там ее встретили два молодых человека и в недолгих словах предложили стать осведомительницей («ловцом человеков», по тогдашнему злоязыкому применению слов из Евангелия).

— Уж очень это неженственное хобби, — заметила Белла.

— А какое ваше хобби? — поинтересовались собеседники.

— Охота, — с простодушной честностью ответила она. Оторопевшие «ловцы человеков» не нашли ничего лучшего, как спросить: «А кого вы можете нам порекомендовать?»

Улановская Б . Может ли солнце рассердиться на инфузорию... // Достоевский и мировая культура»: Альманах. № 1. Ч. III. СПб., 1993. С. 67–83.

В 1970-х годах Белла не могла свободно обмениваться со мной письмами и не хотела доверять бумаге содержание своих разговоров с Г.С. Померанцем. Поэтому я не решаюсь выступать в этой статье с какими бы то ни было биографическими или текстологическими догадками касательно характера их бесед.