Аньес Мартен-Люган - Однажды я станцую для тебя [litres]

Я улыбнулась впервые за весь день, когда подошла к лестнице, ведущей на мой седьмой этаж. Протестировала свою лодыжку, поднимаясь на цыпочках легкими шагами. Физическая форма вернулась.

Дрожащей рукой я вставила ключ в скважину. Мне понадобилось какое-то время, чтобы набраться смелости… и открыть дверь своей квартиры. В нос ударил затхлый запах. Бросив сумку на кровать, я распахнула окно, мне нужно было продышаться, раздвинуть давящие на меня стены, почувствовать свежий воздух. Облокотившись на перила маленького балкона, я проинспектировала открывающийся вид на крыши Парижа и убедилась, что он все такой же красивый. Но какой же он серый! И как же быстро я заново привыкла к ярким краскам Прованса. Я не испытала особой радости от встречи со знакомыми домашними вещами. Скорее захотелось сложить некоторые из них в чемодан и отвезти в “Бастиду”.

Но первой моей задачей было схватить под раковиной мешок для мусора и заняться ванной. Я открыла шкафчик Эмерика и не сдержала ностальгического всхлипа, взяв в руки его гель для душа, духи, запасные джемпер и сорочку. Это было сильнее меня: я уткнулась лицом в его одежду, чтобы вспомнить знакомый запах. Но ощутила лишь легкое веяние прошлого. Наплевав на навалившуюся грусть, я все выбросила. Я обязана поставить последнюю точку в этой истории и, значит, избавиться от всего, что привязывало меня к Эмерику.

Затем я вытащила из-под кровати свою коробку с сокровищами, как я ее называла, и заново рассмотрела каждое фото, на котором мы были вдвоем. Пусть я на них сияла улыбкой и внешне была счастлива, тем не менее я себя не узнавала или, точнее, я уже перестала быть этой женщиной, потому что образ, запечатленный на глянцевой бумаге, я создавала только для него. Я методично, с непоколебимой решимостью рвала фотографию за фотографией.

Я уничтожала каждое воспоминание, до сих пор хранимое с любовью.

Как только я закончила большую чистку, мой телефон, лежавший на дне сумки, зазвонил. Я тут же подумала о Бертий или Сандро, но, как выяснилось, ошиблась. Эмерик. Ну и нос у него! Знает, когда звонить.

– Алло…

– Как доехала?

– Хорошо.

– Ну что, можем сегодня встретиться?

Я закатила глаза, не зная, что ему сказать. Нужна ли эта встреча? Вообще-то у меня имелся ответ на этот вопрос, но, главное, у меня не было выхода: нужно окончательно сжечь мосты.

– Я в Париже всего на сутки. Завтра в полдень уезжаю, а вечером иду к Стефану в ресторан с Бертий и Сандро. Единственное, что могу тебе предложить, – это встретиться перед концертом, в кафе возле театра, где он состоится. Помнишь, где это?

– Да, найду.

– Если мы придем к шести, у нас будет примерно час, чтобы все обсудить.

– Прекрасно. Я тебя целую.

– До скорого.

Я быстро выключила телефон, меня всю трясло.

По дороге в театр я позвонила Бертий.

– Ортанс, у нас тут дурдом!

– Догадываюсь. Хочешь, приеду помогу?

– Думаю, девчонки будут рады, если поможешь им загримироваться. Но решай сама, это не обязательно.

– Буду в гримерке к семи.

– Спасибо, отлично! Все, побежала!

Я уловила возбуждение Бертий, за ним угадывалась яркая суматоха, и мне стало грустно – все это теперь так далеко от меня. Как будто я завершила круг жизни последних лет и теперь стремилась только к отдыху и покою.

Я сразу нашла свободный столик на террасе – так он меня не пропустит, а о закрытом зале и речи быть не могло. Я отказывалась прятаться ради Эмерика. Эти времена прошли. Тем более что стояла хорошая погода – никакое плохое настроение не вынудит меня утверждать обратное, – небо очистилось, было тепло, я даже надела платье без рукавов.

Если я и ощущала холод, то только внутренний, от страха. Я боялась тех сигналов, которые пошлют сердце и тело, когда он появится. Боялась, что придется, возможно, снова притворяться. За последние недели я преодолела самый сложный этап – научилась жить без него.

А ведь еще был Элиас… и я, конечно, думала о нем. Вдруг все рухнет, когда передо мной появится этот мужчина, которого я так долго и сильно любила? Я заказала воду с лимоном – нужно же было что-то заказать, – и ожидание началось… По счастью, длилось оно недолго. Я издали заметила приближающийся стройный силуэт во всегдашнем пиджаке по фигуре. Сердце мое дрогнуло, но не от печали, скорее от ностальгии. Эмерик меня заметил, и его шаги, менее быстрые и легкие, чем в моих воспоминаниях, замедлились. Он остановился, перед тем как подойти ко мне. Я не шевельнулась. Он сел напротив. Мы долго наблюдали друг за другом, не произнося ни слова. Лицо Эмерика было напряженным, но он оставался таким же красивым, с возрастом характерное выражение чуть капризного пай-мальчика, видимо, уже не исчезнет. Женщины еще долго будут оглядываться на него, но эта мысль теперь не вызывала у меня ревности. То, что когда-то соблазнило меня, очаровало, швырнуло в пламя любви и желания, больше не срабатывало. Он изучал меня, как делал это всегда, слегка наклонив голову, чтобы было удобнее любоваться моими скрещенными ногами, бедрами, которые не скрывало поддернувшееся платье. Но какая-то деталь ему не понравилась, этого нельзя было не заметить.

– Пожалуйста, Ортанс, сними очки. Хочу увидеть твои глаза.

Я внутренне усмехнулась, поняв, что способна смотреть на него без смятения, разве что с ностальгией по прошлому. Примерно так годы спустя вспоминаешь свою первую любовь, чтобы заново пережить некие эпизоды только потому, что они были красивыми, приятными. Я спокойно сняла очки. Несколько секунд Эмерик пронизывал меня взглядом, потом разочарованно выпрямился, поудобнее устроился на стуле и провел рукой по волосам.

– Итак, все кончено, – прошептал он.

– А ты рассчитывал на другое?

– Нет… но сейчас я окончательно это понял… Мы встречаемся в последний раз.

– Да, похоже на то…

Он схватил меня за руки, сжал. Прикосновение к его коже не вызвало у меня волны дрожи. Ничего общего с прежними ощущениями.

– Нам было хорошо вдвоем, – прошептал он. – Ты всегда была очень важна для меня, это правда.

Я и не думала сомневаться его искренности, он не пытался вернуть меня с помощью фальшивых признаний.

– Я никогда тебя не забуду, – сказала я. – Желаю тебе быть счастливым. Твое счастье там, где твоя жена, вместе с ней. Ты ее любишь и всегда любил, и мне кажется, я всегда это знала, как, впрочем, и ты.

– Ты права.

– Я хочу, чтобы ты исправил все, что нужно исправить в ваших с ней отношениях. Держи наши воспоминания подальше и от себя, и от вас двоих, и от ваших дочек. Забудь меня. Бесполезно снова и снова возвращаться к нашей истории, живи полной жизнью со своей семьей. Тебе невероятно повезло, что она у тебя есть, поэтому, пожалуйста, заботься о ней как следует.