Рейчел Коттон - Только здесь

И все же я не могла ничего поделать: несмотря на весь мой гнев, я испытала облегчение.

Облегчение.

Облегчение от того, что он ушел не навсегда, от того, что все это еще не закончилось. Испытывая облегчение, я тихонько взяла его за руку и решила не выставлять вон. Пока что.

– Давай-ка проспись, – сказала я, пытаясь подвести его к все еще расстеленному на полу спальному мешку.

Но Тео был слишком пьян, чтобы полностью отдавать себе отчет в том, что он делает. Посетившее его, когда он извинялся, просветление быстро улетучилось, и теперь он просто стоял на месте, раскачивался из стороны в сторону и отказывался сдвинуться с места, как бы сильно я ни старалась. Я потянула сильнее, но он от меня отмахнулся и прикрыл рот рукой.

– Сейчас вырвет, – пробубнил он приглушенным голосом. Я тут же запаниковала, оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь, что можно было бы подставить, но ничего не нашлось. Даже корзины для мусора.

Секунду спустя, когда Тео отпустило, он выдавил из себя смешок. Он робко мне улыбнулся.

– Я принесу тебе ведро, – застонала я, отворачиваясь от этой пьяной улыбки, которая творила с моим сердцем невообразимые вещи. – Подожди здесь.

Внизу было темно. Я, запинаясь, прошла на кухню, не заморачиваясь тем, чтобы включить свет, и схватила ведро, которым мы обычно пользовались для мытья пола. Я чувствовала, как лихорадочно работает мой мозг, но старалась оставаться спокойной и мыслить трезво. Направляясь наверх, я надеялась, что Тео не вырвало, пока меня не было.

Его не вырвало. Вместо этого я обнаружила, что он свернулся калачиком у меня на кровати. Теперь он нарушал правило номер один. Он завернулся в одеяло, голова уютно лежала на подушке, а глаза были закрыты. Запутанные волосы падали ему на лицо, он дышал медленно и тяжело.

Я остановилась как вкопанная и уставилась на него, не веря глазам своим.

– Тео…

Он сонно мне улыбнулся, все еще не открывая глаз, и от этой улыбки у меня замерло сердце.

– Я и тебе оставил место.

Я всем своим существом хотела свернуться калачиком и лечь спать рядом с ним, и все же я сомневалась. Сама мысль, что мы окажемся так близко, заставляла мой мозг лихорадочно работать.

Я подошла и подняла одеяло. На кровати осталось достаточно места, чтобы я смогла лечь и не касаться его при этом. Я осторожно забралась под одеяло, напрягаясь всем телом. Я развернулась так, чтобы оказаться к Тео лицом. Мы лежали так близко, что я заметила мельчайшие детали его внешности, то, на что раньше не обращала внимания.

Я увидела у него на носу веснушки, маленькие и изящные, едва заметные. Я увидела его темные ресницы, длинные и густые, они трепетали при каждом вдохе. Я увидела его потрескавшиеся губы, красные и влажные: он только что их облизал.

Мне было видно все. И в этом таилось нечто куда большее, я не просто на него смотрела. Я почувствовала себя так, словно вижу его насквозь, будто мне видна его душа. Я никогда в жизни не ощущала ни с кем такой близости.

– Роуз, – пробормотал Тео. Он открыл глаза и встретился со мной взглядом.

– Да? – выдохнула я тихим голосом.

А затем момент был испорчен.

Тео открыл рот и произнес то, что я так отчаянно надеялась услышать, но уже больше не хотела знать. Он сказал правду о том, почему сбежал.

– Меня исключили из школы.

– Что? – я резко села и с недоумением взглянула на него.

Когда он посмотрел на меня, в его налитых кровью глазах была вина, а черты исказились отчаяньем. Он пытался распознать мою реакцию.

– Вот почему я пропал. Я прятался от родителей, не смог бы вынести их ярость. Ты не понимаешь, Роуз… И… Я просто запаниковал и убежал, но теперь я только еще больше все запутал и не знаю, что мне делать дальше. Я не могу вернуться домой. И я не могу начать все сначала. Я все испортил, Роуз.

По мере того как Тео изливал на меня свои откровения, я начала понимать, почему он никогда раньше не говорил, отчего убежал. Я слышала, как в школьных коридорах шепчутся о том, что его исключили, но игнорировала все это, как и другие слухи. В основном все считали, что произошло что-то ужасное, а на самом деле реальная причина, по которой он прятался в моей комнате, состояла вот в чем: Тео не мог совладать с последствиями своего поведения. Он втянул меня во все это, заставил думать, что случилось нечто кошмарное. Я видела, как он расстроен, но не могла найти ему оправдания. Я не могла понять: мне его жаль или я на него злюсь? Я чувствовала себя виноватой из-за того, что прятала его все это время, хотя на самом-то деле с ним не случилось ничего ужасного, и злилась на себя за то, что оказалась такой легковерной, за то, что заставила себя поверить в то, что произошло нечто непоправимое. Меня переполняли противоречивые эмоции, поэтому я просто уставилась на Тео, совершенно сбитая с толку.

А затем я рассмеялась.

Когда я захихикала, Тео открыл рот от изумления. Я откинула голову назад и засмеялась еще сильнее.

– Я что, сплю и вижу сон? – спросил он. – Почему ты смеешься?

– А ты как думаешь? – ответила я, наконец взяв себя в руки. Я вытерла выступившие на глаза слезы.

– Я думал, ты разозлишься. Черт, да я думал, ты вообще не захочешь со мной после этого разговаривать. Что тут смешного?

Он смотрел на меня неподвижным изучающим взглядом, пытаясь понять, что происходит у меня в голове. Но даже я не соображала, что там творится, и чем дольше смеялась, тем сильнее сомневалась в сохранности своего рассудка.

В конце концов я беспомощно пожала плечами. Меня переполняла злость из-за всей абсурдности ситуации, и единственной возможной реакцией стал смех.

– А какой смысл злиться? Для этого уже поздно. Прошлого этим не вернешь. Я все равно уже тебе помогла, и этого не изменить. Что сделано, то сделано. У тебя были причины убежать, а у меня были причины тебе помочь. И нет смысла об этом спорить, потому что это ничего не изменит.

Последовала пауза, Тео обдумывал мои слова. А затем он прошептал: «Знаешь, ты потрясающая».

Я проигнорировала его замечание, даже несмотря на то, что в животе у меня снова запорхали бабочки.

– А за что вообще тебя исключили?

– Я сильно ударил Люка Бейкера, он потерял сознание, – признался Тео.

Впервые с тех пор, как он сказал мне правду, Тео отвел взгляд.

– За что ты его ударил?

– Это не имеет значения.

– Нет, имеет, Теодор, – давила на него я. Мне отчаянно хотелось протянуть руку и коснуться его лица. – В школе никто никого просто так не вырубает до бесчувственного состояния. Значит, что-то случилось, либо…

– Он сказал о тебе гадость, понятно? Он говорил гадости о тебе и о других школьницах, мне это все не понравилось, я взбесился и ударил его. Просто… Парни не должны считать, будто могут обращаться с девушками как им заблагорассудится. Просто я думаю, подобные комментарии нельзя спускать с рук.