Рейчел Коттон - Только здесь

Его слова так меня поразили, что я замолчала. С минуту я это обдумывала. А затем нахмурилась и сжала губы.

– То, что ты его ударил, едва ли что-то решило.

А затем любопытство взяло надо мной верх.

– Что он сказал?

Тео презрительно усмехнулся, будто я спросила несусветную глупость.

– Я совершенно точно тебе этого не скажу. Подобные разговоры не для твоих хорошеньких ушек, – сказал он, растягивая слова, поддразнивая меня, но я все равно удивленно округлила глаза.

Я хотела докопаться до истины. Я хотела заставить его ответить, из-за чего он подставился. Но вместо этого я неуклюже выпалила:

– Ты считаешь мои уши хорошенькими?

Тео снова взглянул на меня. В его глазах промелькнуло что-то, что я не смогла распознать, а затем он прошептал:

– Роуз, я думаю, ты вообще невероятно красивая.

У меня пропал дар речи, но мне и не нужно было ничего говорить, потому что в следующую секунду Тео закрыл глаза и крепко заснул.

Тео Локхарт сгреб на себя все одеяло.

Всего несколько часов назад пьяный Тео забрался в окно, а затем лег на кровать и уснул, а мне совсем не удалось поспать. Он сгреб на себя все одеяло, и мне ничего не осталось. Я попыталась перетянуть часть одеяла на себя, но спящий Тео только заворчал и выдрал его обратно, еще прежде чем я успела как следует за него ухватиться, оставив меня замерзать, усталую и злую.

Я горько пожалела о том, что еще одно правило оказалось нарушено. Тео и так покинул мою комнату, тогда как не должен был этого делать, а теперь он лежал на моей кровати, точнее, в кровати. Всего за несколько дней он нарушил уже два правила. И это я позволяла всему этому сходить с рук.

И в итоге я позволила ему сломать стены, которые я возводила целую вечность, он прокрался в мое сердце и заполучил его.

Но было что-то успокаивающее в том, что он лежит рядом со мной, в том, что наши тела соприкасаются. Благодаря этому я чувствовала себя в безопасности. Было в этом что-то правильное. И это пугало меня больше всего.

Тео сменил положение, и я бросила на него взгляд из-под ресниц. Он слегка передвинулся на кровати, подкатившись ко мне. Его губы зашевелились, и он пробормотал что-то во сне. Я не расслышала, что он сказал, а в следующую секунду он обнял меня за талию.

Он обнял меня и крепко притянул к себе. Секундой позже наши ноги переплелись, и он накрыл меня одеялом.

– Роуз, – пробормотал он в следующее мгновение. Его голос был сонным, полным дремоты, будто он только проснулся.

Я выжидала, возможно, он просто говорил во сне.

– Роуз, – нетерпеливо пробормотал он, нарушая молчание.

– Да? – шепотом ответила я. Мой голос был слабым и дрожал.

– Знаешь, почему я попросил помощи именно у тебя?

У этого вопроса имелся двойной подтекст. Я знала, что он объясняет, почему попросил меня помочь, но было совершенно ясно, что бы он сейчас ни сказал, это прольет свет на нечто куда большее.

– Все эти годы ты была так добра ко мне, и ты всегда думала, что я этого не замечаю, – продолжил он, и хотя все еще говорил заплетающимся языком, я услышала в его голосе теплоту. – Но я все замечал, Роуз. И я давно тебя…

А затем, еще прежде чем я успела спросить его, что он имел в виду, комнату наполнил его тихий храп.

Проснувшись следующим утром, я тут же поняла, что проспала.

Светившее сквозь раздернутые занавески солнце сияло сильнее обычного, а птицы чирикали громче. Внизу родители хлопали дверцами буфета и торопливо собирались на работу, по доносящимся звукам было ясно: они тоже опаздывают. Я знала, что и мне надо вставать и собираться.

И все же сейчас я совершенно не волновалась из-за того, что опоздаю в школу – как только я увидела мальчика, спавшего рядом со мной в одной постели, все мысли улетучились из моей головы, все равно что вода сквозь решето.

Наши тела и ноги крепко сплелись, моя голова лежала у Тео на груди, а он обнимал меня, притянув к себе. Я откинула голову, чтобы взглянуть на него, но мне не удалось высвободиться из сильных объятий.

Тео все еще крепко спал, его лицо было безмятежным, а рот широко открыт. Я только и могла что уставиться на него.

– Роуз! – позвала с лестницы мама, и звуки ее голоса заставили меня подпрыгнуть. Казалось, это сработало: Тео тоже проснулся. Его веки затрепетали, он открыл глаза и посмотрел на меня.

Он не замер и не запаниковал. Несколько секунд он изучающе смотрел мне в глаза, и ни один из нас так и не заговорил. Я подумала было спросить его, как он себя чувствует, слова вертелись у меня на кончике языка, но я их так и не произнесла.

А затем он подвинулся ко мне еще ближе. Мы смотрели друг другу в глаза, и я чувствовала его дыхание. Я снова открыла рот, чтобы что-то сказать – да что угодно, но мне хотелось посмотреть на его реакцию. Я не хотела разбивать объятия, я мечтала, чтобы это мгновение длилось вечно.

Я не знаю, как долго мы лежали, глядя друг на друга. Это могло продолжаться несколько секунд, минут или часов. Мне было все равно. Я просто не хотела, чтобы этот момент прервался. Но я не знала, что все только начинается.

Потому что Тео выбрал самый подходящий момент. Он нежно наклонил мою голову назад, и я почувствовала его губы на своих губах.

Время как будто замерло. Казалось, поцелуй будет длиться вечно. Единственное, о чем я думала, так это о Тео. О том, как Тео притягивает меня еще ближе и ласкает мои бедра. О том, как Тео сплетает наши ноги, словно собирает сложный пазл. О том, как Тео целует меня, его язык проталкивается ко мне в рот, и поцелуй становится еще более страстным.

В этот момент он стал для меня всем: кислородом, помогающим жить и дышать, воспламеняющейся желанием кровью, бегущей по венам, моим отчаянно бьющимся о ребра сердцем.

Я думала о Тео. И только о Тео.

Мы прервались, только когда нам стало нечем дышать. Моя грудь резко вздымалась, то же происходило и с Тео, мы тяжело переводили дыхание. Я напряглась всем телом и, когда посмотрела ему в глаза, поняла: он чувствует себя так же.

– Что ты со мной делаешь, Роуз? – прошептал он, и я почувствовала, как у меня внутри все тает. Он мягко взял меня за руку и прижал ее к своей груди, и я ощутила биение его сердца.

Это был идеальный момент, идеальным казалось абсолютно все. И даже несмотря на то, что это не первый мой поцелуй, я не могла перестать мечтать о том, чтобы он им стал, потому что ни один другой поцелуй не смог бы сравниться с этим. Я никогда раньше не верила в сверкающие искры, но покалывание во всем теле заставило меня пересмотреть свои взгляды. Я почувствовала себя героиней сказки, я все глубже и глубже падала в мир Теодора Локхарта, и в тот момент ничто не могло бы принести мне большего счастья, большей гармонии.