Рамита Наваи - Город лжи. Любовь. Секс. Смерть. Вся правда о Тегеране [litres]

Лейла была напугана. Ее еще ни разу не судили. Залы суда размещались в административном здании из серого бетона, совершенно невзрачном на вид и типичном для любой развивающейся страны. Двери в его длинных коридорах вели в помещения, где скучающие секретарши и служащие перебирали бумаги или раскладывали пасьянсы на старых компьютерах, отвлекаясь от царившего вокруг хаоса. По коридору расхаживали посетители, сжимая в руках свои парванде – папки с делами из нескольких листов бумаги формата A4 с неразборчивыми записями, датами и именами. Они ждали своей очереди, сидя на пластиковых стульях, прислонившись к стене или присев на корточки. В основном их занятие заключалось в том, чтобы переходить из одной очереди в другую.

Стояло раннее утро, час пик для недовольных и обвиненных. Обычные проклятья, всхлипывания и мольбы эхом разносились вверх и вниз по узким лестничным клеткам. Проститутки, прелюбодеи, мошенники и наркоманы выкрикивали оскорбления и жаловались всем вокруг; таких грубых выражений Лейла не слышала даже на улицах.

В кабинете судьи рядом с картой Тегерана на стене висел обязательный портрет Высшего руководителя в черном тюрбане, с белой бородой и в очках; темный фон придавал ему сходство со святыми. На столе стояла рамка с выпуклой каллиграфической надписью «Аллах». Невысокий судья выглядел ухоженным. Он даже не удосужился поднять голову, когда Лейлу ввели в кабинет и усадили на стул напротив. Для судьи все девушки казались одинаковыми. Порочными и опозорившими себя. Невозможно было отличить блудницу от честной, да ему было все равно. Он просто регистрировал всех, чтобы не пропустить ненароком настоящую проститутку, что было хуже, чем обвинить невиновную. Он даже не открыл дело Лейлы и с усталым вздохом объявил приговор: девяносто два удара плетью.

– А вас, уважаемый, когда-нибудь били плетью за то, что вы не совершали?

Судья впервые посмотрел на нее. Обычно девушки что-то гневно кричали или устраивали сцены. Он не привык, чтобы его авторитет подвергали сомнению таким решительным и уверенным тоном. Он внимательно изучил Лейлу: красавица с бронзовым загаром и осветленными волосами. И проследил, как ее уводят прочь.

Кабинет с рабочим столом из коричневой фанеры и тюлем на окнах служил заодно и камерой для телесных наказаний. Лейле приказали встать на колени лицом к стене.

Свод правил по наказанию плетьми составил аятолла Махмуд Хашеми-Шахруди, политик и бывший глава судебной системы. Аятолла Баят Занджани также издал фетву относительно наказания плетьми. В результате принципы и методы такого наказания были разработаны весьма тщательно. За половую связь без проникновения полагалось больше ударов, чем за употребление алкоголя. За сутенерство и дачу ложных показаний судили не так строго и удары были не такими сильными, как за выпивку и непристойные ласки. Бить по лицу, голове и гениталиям запрещалось. Мужчины при этом должны были стоять, женщины сидеть. Порку следовало осуществлять кожаным кнутом в метр длиной и не толще полсантиметра. Руки и ноги дозволялось перевязывать, только если они мешают и если из-за них кнут случайно попадает на голову, лицо или гениталии. Порку следовало проводить при умеренной температуре, не высокой и не низкой. Удары нужно было распределять равномерно.

В случае с Лейлой исполнителю наказания велели держать под мышкой Коран, чтобы не поднимать кнут над головой и не хлестать им в полную силу. Но он все равно испытывал особую ненависть к этим падшим женщинам, проклятью и причине многих бед Исламской республики. Он часто слышал, как богословы и законоведы по радио и телевидению обвиняют безнравственных женщин в разложении общества, распространении безнравственности и даже в землетрясениях и ухудшении экономики. Таким женщинам требовалась хорошая порка, и он, как многие гражданские служащие, умел немного приспосабливать правила под себя. Он привязал Коран к веревке, которую пропустил под плечом, так что формально требование было исполнено, и он мог двигать рукой, как ему угодно. Казалось, что в этом худощавом, жилистом человеке не так уж много физической силы, но это было ложное впечатление. Пока он самозабвенно хлестал Лейлу по спине, она заметила уголком глаза, как дергается у него под мышкой Коран с распахнутыми страницами.

Лейла ожидала, что два слоя одежды ее защитят, но кожаный ремень рассекал кожу, словно бритва. После порки она не могла лежать на спине несколько недель. Красные рубцы почти по всей спине со временем посинели и покрылись коркой. Для ее работы это было плохо.

Не прошло много времени, как Лейла вновь предстала перед тем же судьей в том же здании. На этот раз она отказалась заняться сексом с полицейским. Когда он зарегистрировал ее, она пригрозила пожаловаться на него судье. Полицейский презрительно рассмеялся, театральным жестом снимая с себя солнцезащитные очки-авиаторы. Догадаться о мыслях Лейлы было невозможно – к этому времени она научилась скрывать ярость и страх, из-за которых ее только могли бы оскорбить еще больше. Но ее красота и холодный вид иногда действовали не так, как ожидалось. Полицейский счел ее каменное выражение лица проявлением высокомерия, за которое полагается дополнительное наказание. Полицейским нравилось, когда их жертвы преклоняются перед ними и умоляют их о прощении.

На этот раз Лейла боялась меньше. Одна из девушек рассказывала, как отвертелась от порки, предложив деньги другой. Лейла уже договорилась с одной наркоманкой у зала суда – 2000 туманов за удар. Эти деньги наркоманка собиралась поделить поровну с исполнителем.

– Повторное нарушение. Девяносто девять ударов плетью и месяц тюрьмы, – объявил судья.

– А знаете, за что меня привели сюда на самом деле? Я отказалась заниматься сексом с полицейским. Он шантажировал меня, а я не поддавалась на шантаж. Что ваши законы говорят насчет этого?

Судья сделал жест секретарю, который прошептал что-то сидевшим на стульях вдоль стены. Тут же все поднялись и вышли из кабинета. Секретарь закрыл за собой дверь.

– Знаешь, а ведь тебя могут и наказать за эти слова.

Теперь, в отсутствии посторонних, тон судьи смягчился.

– За то, что я сказала вам правду? Ну да, знаю. Забавно, правда? – повела плечами Лейла.

Судья немного помолчал, рассматривая ее. Лейла откинулась на спинку стула.

– После порки я несколько недель не могла спать на спине, – сказала Лейла, прищуриваясь и склоняя голову набок.

Судья приподнял бровь:

– Я ценю твою откровенность. Знаешь, а я ведь могу помочь тебе.

– Полагаю, не тем, что привлечете полицейского к ответственности? – улыбнулась Лейла.

Судья откинул голову назад, что в Иране означает «нет».