Рамита Наваи - Город лжи. Любовь. Секс. Смерть. Вся правда о Тегеране [litres]

Через год после знакомства Лейла с Бабаком поженились. Никто из них не хотел вступать в брак в таком раннем возрасте, но это был единственный способ оставаться вместе и жить нормальной совместной жизнью, не подвергаясь осуждению и не страшась ареста. Для Лейлы это была заодно и возможность уехать из опостылевшего дома. Родители Лейлы никогда особенно не интересовались своими детьми, и хотя мать убеждала ее воздержаться от замужества, дочь упрямо стояла на своем, утверждая, что влюблена. Родители Бабака баловали сына и потакали ему во всем; они воспринимали его избранницу как очередную игрушку.

Отец Бабака заведовал службой по доставке пиццы и зарабатывал достаточно, чтобы содержать семью. Он оплачивал аренду небольшой квартиры на площади Ванак, на севере Тегерана. Бабак лелеял мечту стать поп-звездой, но у него не было ни связей, ни таланта. Когда денег отца стало недостаточно, он взял в долг, чтобы открыть бизнес по установке стекол в автомобили. Но тусоваться у него получалось лучше, чем вести дела, так что они танцевали по выходным и курили шише . Через какое-то время Лейла устроилась работать секретаршей, чтобы оплачивать долги Бабака. Они все чаще ссорились, и ссоры иногда перерастали в драки. Однажды Бабак ударил ее так сильно, что поставил синяк под глазом. Она побежала в полицию. Полицейские отослали ее домой, у них и так было достаточно хлопот, чтобы еще выслушивать какую-то домохозяйку с ее жалобами на семейную жизнь.

Менее чем через год все кончилось. Однажды, вернувшись домой, Лейла застала Бабака в постели с кузиной. Ссоры и драки еще можно было стерпеть, но она считала сестру Бабака своей подругой и не вынесла измены.

Бабак отказался давать Лейле развод. Согласно брачному договору, ее махр составлял 1500 золотых монет – скорее хвастливая демонстрация богатства, нежели реальная сумма, которую могла выплатить семья Бабака. Бабак четко дал понять, что в случае развода о махре можно забыть. Они угрожали друг другу судебным преследованием и предъявляли обвинения, которых было достаточно, чтобы засадить обоих за решетку, пока Лейла не поняла, что не в силах терпеть. Только за один год квартплата увеличилась почти втрое. Она не могла позволить себе квартиру на севере Тегерана или в северных пригородах вроде того, в котором выросла. Лучшая подруга Париса посоветовала ей присмотреть жилье на юге. После развода Лейла продала ювелирные украшения и внесла залог за небольшую однокомнатную квартиру неподалеку от улицы имама Хомейни, которая стоила ей 600 000 туманов в месяц. Сразу же после переезда за ее спиной поползли слухи. Будто она проститутка и похитительница мужей. За месяц ей дважды предложили заняться сексом женатые мужчины. На ней будто поставили несмываемое клеймо.

Жалобы на жизнь – любимое занятие тегеранцев, в котором они достигли совершенства. Богатые жалуются на политику Запада, мешающую их бизнесу, бедные жалуются на дороговизну продуктов, наркоманы жалуются на качество товара, от которого можно проститься с жизнью после первой же дозы. И все жалуются на дорожное движение, загрязнение, нехватку мест для парковки, очереди, инфляцию и политику. С каждым годом появляются новые поводы для жалоб и недовольства. Жалобы то и дело проскальзывают в повседневных разговорах – постоянное напоминание о том, что все прогнило.

В тот день, когда начальник Лейлы пожаловался на санкции, ее зарплата была сокращена на треть, с 800 000 туманов в месяц до всего лишь 500 000. Теперь она не могла позволить себе даже эту небольшую квартирку. Лейла пожаловалась матери, которая посоветовала позвонить отцу. Отец, чувствуя вину за то, что не уделял достаточно внимания детям, отдал ей половину своих сбережений на банковском счете, но это был всего лишь 1 000 000 туманов – едва достаточно, чтобы продержаться пару месяцев. Лейла могла бы переехать дальше на юг, где жилье еще дешевле, но ее пугала сама мысль о том, чтобы жить рядом с Шуш в конце Вали-Аср. Люди там сильно отличались от тех, что окружали ее до сих пор. Если уж на улице имама Хомейни ее осуждали только за то, что она развелась и живет одна, то страшно представить, что ее ждет в Шуш. Она позвонила Парисе – единственной подруге, которая жила сама по себе, – и спросила, можно ли пока пожить у нее.

Париза принадлежала к тем женщинам, которых называют палангами , или пантерами. Прозвище вполне соответствующее, поскольку эти накрашенные девицы выглядят так, будто в любой момент готовы прыгнуть на жертву и разодрать ее своими налакированными коготками. Они представляют собой усовершенствованный вариант «девушек Бист-о-Пандж-э Шахривар », более капризных и откровенно сексуальных. Они поддерживают образ порнозвезд девяностых: осветленные волосы, исколотая ботоксом кожа, бронзовый загар и пухлые губы, либо накачанные коллагеном, либо усердно подведенные контурным карандашом. Они носят туфли на высоких каблуках летом и высокие обтягивающие сапоги зимой, всегда заметные под их коротким подпоясанным манто с развевающимися полами. Вместе с другими тегеранцами они разделяют страсть к косметическим операциям, но в дополнение к обязательной коррекции носа вставляют себе груди и делают липосакцию. Десять лет назад паланги встречались в основном на севере Тегерана, но теперь эти накрашенные куколки цокают на своих острых каблуках по всему городу, как в богатых, так и в бедных районах.

Париса выросла в Тегеран-Парс, рабочем пригороде на востоке города, и переехала в маленькую квартиру в северо-западном Саадат-Абад, рядом с шоссе к западу от Вали-Аср. Из-за близости к университету Алламе-Табатабаи местные жители привыкли к студентам и домам хуне-моджаради со съемным жильем для одиноких. Тут селились молодые предприимчивые люди, пытавшиеся выбраться из рабочей среды, – в основном долати , государственные служащие и начинающие бизнесмены. В связи с недавним строительным бумом цены на жилье здесь также выросли; и на улицах Саадат-Абад стали даже появляться «порше»; люди победнее довольствовались тем, что брали напрокат «доджи» в Дубае. Живущие здесь придерживались разных идеологий и политических взглядов, хотя и разделяли одни и те же амбиции.

Париса сутки напролет делала татуировки с «голливудскими» и «бразильскими» бикини-эпиляциями в салоне красоты, предлагавшем также шише в качестве средства для похудения. Она зарабатывала больше Лейлы, но все же недостаточно, чтобы оплачивать ренту и расходы. Хотя она и сказала Лейле, что ей помогают родители, но это была ложь. У ее родителей не было денег. Через неделю разговоров допоздна, во время которых девушки делились историями о детстве и ругали мужчин, Париза открыла свою тайну. Она исполняла приватные стриптиз-танцы, чтобы оплатить расходы и косметические процедуры – недавно она подтянула щеки и подбородок. Она предложила Лейле подработку на выходных. Каждая могла заработать по 5000 туманов, не считая чаевых.