Марио Варгас Льоса - Рота добрых услуг [сборник]

– Сколько раз в неделю, Пантосик? – Бразильянка встает, Бразильянка наливает воды в кувшин, моется, полощется, одевается. – Ты перевыполняешь нормы рабочих единиц. А при отборе новых кандидаток – считать устанешь. Как называется твое нововведение – экзамен по специальности? Ну и свинья ты, Пантосик.

– Не ради развлечения, а ради дела. – Панта потягивается, Панта садится на койке, взбадривается, шаркает в уборную, справляет нужду. – Не смейся, я правду говорю. Ты сама виновата, ты подала мне идею вместо осмотра устраивать экзамен. Я бы не додумался. По-твоему, это легко?

– Смотря с кем. – Бразильянка бросает простыни на пол, Бразильянка оглядывает матрац, встряхивает его, поправляет. – Многих, гляжу, у тебя и желания нет экзаменовать.

– Конечно, таким я сразу от ворот поворот. – Панталеон Пантоха моется, Панталеон Пантоха вытирается, отодвигает задвижку на двери. – Лучший способ отобрать достойнейших. Никогда не подведет.

– Видно, отплываем, «Ева» заплясала. – Бразильянка отдергивает шторку, Бразильянка возится с постелью. – Ну-ка, отойди, я открою окно, а то задохнемся. Когда наконец ты купишь вентилятор? Вижу, опять тебя совесть терзает, Пантосик.

– На центральной площади селения Второе мая распяли старуху Игнасию Курдимбре Пелаес, это случилось в двенадцать ночи, все двести четырнадцать жителей селения присутствовали при этом. – Полковник Максимо Давила диктует, полковник Максимо Давила перечитывает написанное, подписывает и отсылает рапорт. – Двоих жандармов, которые пытались удержать «братьев», избили. Как утверждают свидетели, старуха находилась в агонии до рассвета. Самое худшее было потом, мой генерал. Люди кропили лица и тела ее кровью, говорят, даже пили кровь. А теперь они почитают жертву. Уже появились изображения святой Игнасии.

– А ведь я таким не был. – Панталеон Пантоха садится на койке, Панталеон Пантоха хватается за голову, вспоминает, сетует. – Я ведь не был таким, будь она проклята, моя судьба, не был я таким.

– Ты никогда не наставлял рогов своей верной супруге и вообще быть мужчиной отваживался раз в две недели. – Бразильянка встряхивает простыни, Бразильянка их стирает, выжимает, развешивает. – Наизусть выучила, Панта. А потом попал сюда и распустился. Здорово распустился, – можно сказать: бросился в другую крайность.

– Сначала я во всем винил климат. – Панталеон Пантоха надевает трусы, Панталеон Пантоха надевает рубашку, носки, обувается. – Думал, жара и влажность влияют. А потом обнаружил странную вещь. Оказывается, все от моей работы.

– Хочешь сказать, слишком близко от искушения? – Бразильянка ощупывает свои бедра, оглядывает грудь, Бразильянку распирает тщеславие. – Хочешь сказать, что со мной ты таким шустрым стал? Надо же, какой комплимент.

– Ты этого не поймешь, да и я сам не понимаю. – Панта смотрится в зеркало, Панта приглаживает брови, причесывается. – Просто загадка, такого никогда и ни с кем не бывало. Нездоровое чувство долга, все равно как болезнь. Потому что оно не морального, а биологического, плотского свойства.

– Видишь, Тигр, во что нам обходятся фанатики. – Генерал Скавино садится в джип, генерал Скавино пробирается через топи, присутствует на похоронах, утешает пострадавших, наставляет офицеров, говорит по телефону. – Это не отдельные группки. Их тысячи. Вчера вечером я проезжал мимо креста младенца-мученика в Моронакоче и поразился. Море народу. Даже солдаты в форме.

– Ты хочешь сказать, что способен заниматься этим с утра до ночи из чувства долга? – Бразильянка застывает, пораженная, Бразильянка открывает рот от изумления, хохочет. – Послушай, Панта, я знала многих мужчин, в этих вещах опыта у меня больше. И уверяю, нет на свете мужчины, которому бы чувство долга помогло в постели.

– Но и такого, как я, на свете нет, в этом мое проклятье, у меня все не как у людей. – Панталеон Пантоха роняет расческу, Панталеон Пантоха задумывается, размышляет вслух. – Мальчишкой я плохо ел, совсем аппетита не было. Но как только получил первое назначение – следить за питанием полка, во мне сразу проснулся зверский аппетит. Целыми днями ел не переставая, изучал рецепты, научился стряпать. Перевели на другую должность, и – прощай еда, я заинтересовался портновским ремеслом, одеждой, модами, начальник даже подумал, что я педик. А все потому, что мне поручили ведать обмундированием, теперь понимаю.

– Надеюсь, тебе не поручат сумасшедший дом, Панта, а то первым делом ты бы свихнулся. – Бразильянка кивнула на иллюминатор. – Смотри, эти бандитки подглядывают.

– Убирайтесь отсюда, Сандра, Вирука! – Панталеон Пантоха бросается к двери, Панталеон Пантоха отпирает дверь, рычит, действует. – Пятьдесят солей штрафа с каждой, Чупито!

– Для чего же тогда священники, за что мы платим капелланам? – Тигр Кольасос мерит шагами кабинет, Тигр Кольасос изучает отчеты, складывает, вычитает, возмущается. – Чтобы они бездельничали, брюхо чесали? Как получилось, что гарнизоны Амазонии наводнены «братьями», Скавино?

– Не высовывайся, Пантосик. – Бразильянка берет его за плечи, тащит назад в каюту, Бразильянка запирает дверь. – Ты же полуголый, забыл?

– Забыл тебя?! – Капитан Альберто Мендоса расталкивает матросов и солдат, капитан Альберто Мендоса прыгает через борт на палубу, раскрывает объятья. – Как тебе могло прийти в голову такое, братец? Иди сюда, дай пожать твою руку. Сколько лет, сколько зим, Панта!

– Как я рад, Альберто. – Капитан Пантоха хлопает его по плечу, капитан Пантоха ступает на землю, пожимает руки офицерам, отвечает на приветствия унтерофицеров и солдат. – Какой был, такой и остался, ничуть не изменился с годами.

– Пойдем пропустим по глоточку в офицерской столовой. – Капитан Мендоса берет его под руку, капитан Мендоса ведет его по лагерю, толкает дверь с металлической сеткой, выбирает столик у самого вентилятора. – А за мероприятие не волнуйся. Все готово и будет разыграно как по нотам. Младший лейтенант, поручаю все вам, когда праздник кончится, известите нас. Пока нижние чины развлекаются, мы побалуемся пивком. Как я рад тебя видеть, Панта.

– Слушай, Альберто, чуть не забыл. – Капитан Пантоха смотрит в окно, как сотрудницы расходятся по палаткам, капитан Пантоха видит, как солдаты встают в очередь, как контролеры занимают свои места. – Ты, конечно, знаешь, что одной рабочей единице, которую зовут, ну…

– Бразильянка, конечно, знаю, ей – не больше десяти, думаешь, я не читаю твоих инструкций? – Капитан Мендоса шутливо ударяет его кулаком, капитан Мендоса отдает приказания, открывает бутылки, наливает пиво, поднимает стакан. – Тебе тоже пиво? Два, похолоднее. Какая глупость, Панта. Если женщина тебе по вкусу и ты не хочешь, чтобы ее трогали, почему не снимешь ее с работы? Начальник ты или нет?