Пак Кённи - Земля

Однажды они встретились в столице среди оживленной толпы, и на предложение поговорить, Чхве вдруг сам проявил инициативу и повел родственника в глухой район увеселительных забегаловок и публичных домов, где женщины продавали своё тело без всякой философии и чувства прекрасного.

- Хорошая идея. Похоже, ты здесь чувствуешь себя уверенно. - Сказав это, Чо Джун Ку заразительно рассмеялся. Но позже, брезгливо поморщившись, спросил:

- А куда мы, собственно говоря, пришли?

- А что?

- Разве в такие места должна ступать нога ученого мужа?

- Если хочешь судить о делах государства, ты должен опуститься на самое его дно.

- Давай выбираться отсюда. Отыщем более достойное место для просвещенных бесед.

- Ха! А чем плохо здесь? - Чхве ухватил крепко Чо за руку, втащил в неказистый низкий дом. - Эти мерзавцы, столичные аристократы! Что выдают себя за праведников! Они должны бывать здесь и вдыхать запах плоти проституток, который послаще мускуса.

Чо Джун Ку уставился на Чхве Чи Су со смешанным чувством испуга и удивления. Он, наконец, понял, что глубоко ошибался, считая Чхве самодовольным и гордым отпрыском аристократической вдовы, не понимающим жизни. Чхве предстал пред ним совершенно другим человеком. Из чего следовало, что все его планы рухнули. Весь в расстроенных чувствах, Чо Джун Ку провел ночь в комнате проститутки. Хотя он частенько посещал злачные места, но Чо не был падким до женщин и заботился о чистоте своего тела. И сейчас он бодрствовал, опасаясь, что к нему дотронется лежащая рядом проститутка.

Это не было случайностью. В следующий раз Чхве Чи Су потащил приятеля в портовый городок Инчхон - в самый что ни наесть грязный бордель, где женщины обслуживали китайских торговцев и моряков. Там Чхве повел себя несколько странно, показал приятелю другую сторону своего характера - упрямство - словно этим он пытался сильно досадить Чо Джун Ку. В какой- то мере Чхве добился своего: на душе Чо остался неприятный осадок. Сам же Чхве Чи Су охотно предавался веселью с женщинами, хотя, возможно, в глубине души питал к ним отвращение. Эти плотские удовольствия вряд ли приносили ему удовлетворение. Казалось, что Чхве поступал так помимо своей воли, движимый тайной внутренней борьбой. Его психология поведения с женщинами строилась на глубоком их неприятии, даже ненависти. Вероятно, он подспудно получал удовольствие от их унижения. Со временем Чо Джун Ку начал понимать, что Чхве никогда не любил свою жену, и к своей матери не питал сыновней теплоты.

После полугодового пребывания в Сеуле, здоровье Чхве Чи Су сильно пошатнулось. Он воротился к себе в деревню весь больной, исхудалый, с расшатанной психикой, и только стараниями доктора Муна оставался еще живой. Матери своей, госпоже Юн, Чхве заявил, что потомков у него уже никогда не будет. Эту новость, кроме госпожи Юн, знал еще управляющий Ким Пхан Суль.

Между тем, Чо Джун Ку жил в доме чхампана Чхве уже более двух недель, и, похоже, уезжать не собирался. Правда, по разу он съездил в Сеул и Пусан. Из Пусана он вернулся с белой летней шляпой на аккуратно постриженной голове.

Прошло еще полмесяца.

Чо Джун Ку ожидал смены настроения у хозяина дома, и в такие благоприятные минуты он садился играть с ним в бадук - корейские многоклеточные шашки - или вел беседы о происходящем в стране. Угождая Чхве, Чо Джун Ку отдавал себе отчет в том, что так долго продолжаться не может. Всякий раз, подбивая того на разговоры о политике и прочих текучих делах страны, он, Чо Джун Ку, пытался смести преграды, стоящие между ними. Но всё было напрасно. Чхве всё больше уходил в себя, отмалчивался, что невыносимо угнетало Джун Ку. А когда Чхве молчал, лучше было к нему не подходить: бледное лицо того становилось каменным, а на лбу вздувались синие вены. И тогда Чо Джун Ку, предоставленный самому себе, шел на площадку, чтобы упражняться в стрельбе из лука или отправлялся в деревню. Гуляя по деревне, Джун Ку думал о том, что планам его не суждено сбыться из-за слабости необдуманных шагов, неумелом подходе к Чхве Чи Су. С деревенскими Чо Джун Ку старался быть великодушным, первым всегда заговаривал с крестьянами, рассказывал им городские новости, отвечал на интересующие вопросы, охотно принимал от них чарку домашнего вина, пренебрегая заведенной чистоплотностью. Деревенские жители, которых поначалу смущала европейская одежда заезжего гостя, теперь относились к нему более доверчиво, главным образом из- за его спокойных и не заносчивых речей. А еще потому, что Чо Джун Ку стал появляться на людях исключительно в корейском платье - халате с широкими рукавами и шароварах, сшитых портнихой Бон Сун Не. Когда же янбане были так любезны с простыми крестьянами? Без сомнения, Чо производил на деревенских впечатление городского аристократа, чрезвычайно воспитанного, который не кичится своим происхождением. А людям свойственно почитать знатность. Чего нельзя было сказать в отношении Ким Пхён Сана. Тот явно имел в деревне дурную репутацию, не только за пристрастия к картам, но и за свой нескромный характер и заносчивость. Еще пример - Ким Хун Чан - простой люд относился к нему хорошо, но не сказать, чтобы уважал. Хун Чан, будучи янбаном, жил наравне с крестьянами, работал в поле, обитал в обычном доме, питался скромно. И не имел ни одного слуги.

Совсем другое дело - Чхве Чи Су. Деревенские почитали его как небожителя. В их понимании Чхве был недосягаем, и являл собой кормильца и милостивого помещика.

Что касается Чо Джун Ку, он продолжал общаться с крестьянами. Его манеры и внешний вид настоящего аристократа притягивали внимание простых людей. Он много и интересно рассказывал им о происходящем в мире, доходчиво, понятно объяснял о положении дел в стране, о своих связях с высокопоставленными чиновниками. Всего этого было достаточно, чтобы пробудить в крестьянах уважение. Дошло до того, что Чо Джун Ку принялся критиковать себе подобных же янбанов за беспечную жизнь. Всё это стало поводом для обсуждения.

«Такое и представить нельзя, чтобы приближенный янбана Чхве относился к нам по-простому», - говорил один.

«Неужели мир меняется? Значит, и простолюдин, если он умен и образован, может получить высокий чин от властей?» - вторил другой.

«Есть пословица: чем больше зреет рис, тем больше он склоняет голову. Этот приезжий янбан знает, как обращаться и с детьми, и со взрослыми», - добавлял третий.

«Наличие состояния не гарантирует человеку успех и продвижение по службе. Что толку от твоего богатства, если ты сам - никто. Этот янбан хоть ростом невелик, но выглядит достойно» - соглашался четвертый. Таким образом, мнения крестьян о Чо Джун Ку сложились вполне положительные. Иначе обстояло дело в усадьбе чхампана. Сам Чхве Чи Су и его мать, госпожа Юн, не очень жаловали дальнего родственника, хотя и не показывали виду. А большая часть слуг относилась к столичному гостю плохо.