Пак Кённи - Земля

- Вон оно как... Значит, Кан Чхон Дэк ничего не знает?

- Знать-то, наверное, знает... догадывается... Но прошлую ночь она как та ворона: прошляпила муженька.

- Гм... Откуда такие слухи?.. Неужели кому-то понадобилось ночью следить за чужой любовной интрижкой? Ему, что, делать нечего?

- Не знаю, следила ли она... Ими Не, говорят, видела её на рассвете, когда вышла в уборную.

- Если видела, то и держала бы язык за зубами. Зачем трезвонить на весь свет? Та еще стерва, эта Ими Не. Противная баба! Это же не её муж миловался с чужой женщиной... Какое её дело?.. Из-за своего скверного характера она со всеми не ладит. И с Кан Чхон Дэк постоянно ссорится...

- Такой она человек, не может без этого... Но кое-кто видел, как в доме шаманки всю ночь горел свет... Что касается глупышки Ими Не, как считаешь, ходила она к Кан Чхон Дэк, чтобы всё у неё выведать?

- Если ходила, то она и впрямь дура.

- Говорят, она спросила у неё, как часто в последнее время ходит её муж в город? На что Кан Чхон Дэк прямо заявила, что Ён И давно покончил с этой девицей и теперь шагу не ступит из дому. Она хотела быстрей спровадить Ими Не, поскольку терпеть её не может. Но та, говорят, была бесцеремонна, спросив: где был её муж прошлой ночью? «Дома, - ответила Кан Чхон Дэк, - где же еще ему быть? Когда я вернулась от Ду Ман Не, он спал». После чего, говорят, она разгневалась на гостью и выпроводила ее со словами: «Что ты туг разнюхиваешь о моем муже?! Пошла вон!» Так что дыма без огня не бывает. Ён И и Воль Сон тайно встречаются - это факт. Жена всегда будет отрицать измену мужа, даже если об этом все соседи знают. Воль Сон - девица не простая.

- Чтобы знать истину, надо выслушать обе стороны. Что касается Кан Чхон Дэк, она чересчур ревнивая. Ей уже за тридцать, а детей нету. Как женщина, я её понимаю... Но считаю, ей надо умерить пыл, пока не родит ребенка.

- Как бы не услышала она это, - сказала Мак Даль Не.

- Говорю, что думаю... О, Боже! Что я тут делаю?!. Мне же ужин надо готовить! - Яму Не замахала руками и побежала домой. А Мак Даль Не осталась стоять у своего плетня в расстроенных чувствах, она достаточно излила душу, и по поводу потерянной тыквы, и по поводу чужих любовных связей, но с чувством неудовлетворенности пробурчала себе под нос: «Чего так убиваться с ужином? Положи на стол, что есть, да и всё! Вот бабы, из кожи лезут вон, чтобы угодить своим мужьям!.. А я вот ни о чем не пекусь... Одна я на свете с такой печальной судьбой...» - Женщина покачала головой, и, хотела было уже удалиться, как увидела вновь Ким Пхён Сана, который возвращался домой. Тот прошел мимо так близко, что едва не ткнул её в лицо своим раскрытым веером. Она отшатнулась от неожиданности, и при этом её лицо с шелушившейся кожей на носу, побагровело. На неё опять накатило. Она, с ненавистью глядя в спину уходящего мужчины, с новой силой принялась ругать вора, укравшего тыкву:

«Мерзкий подонок! Да чтобы подавился он куском тыквы! Будь прокляты его потомки в десятитысячном колене! Да пусть отсохнут у него все конечности! Пусть закончит он дни прокаженным!..»

На крик сбежалась деревенская детвора. А мужчины, идущие с полевых работ, качали головами и посмеивались. Чиль Сон, муж Ими Не, который утром отведал пареной тыквы, вышел на улицу после ужина и сочувственно спросил у прошедшей женщины:

- Соседка, какой же негодяй осмелился совершить такое подлое воровство?

- Ясно - кто! - парировала Мак Даль Не. - Кто в деревне постоянно ворует?!. Этот негодяй вырастет и разорит всю страну! И даже до Китая доберется! Надо изгнать его, пока не поздно! Изгнать из деревни!

Чиль Сон ухмыльнулся, и, повернувшись к детям, замахал руками, чтобы те расходились по домам.

Между тем, сумерки сгустились, с ближайших гор наполз туман, накрыв холмы, леса, поля и реку. В воздухе плыли дымки от домашних очагов, призывающие к себе проголодавшихся домочадцев.

Старая собака во дворе Ду Ман Не, по кличке Боксиль, усталыми глазами следила за пробегающим по улице мальчуганом Хан Боком, и на всякий случай подала голос.

Ким Пхён Сан, вдоволь наслушавшийся оскорблений от Мак Даль Не, придя домой, первым долгом гаркнул, что хочет есть. Его жена Хам Ан Дэк тотчас поспешила на кухню. А сынишка Ко Бок, украдкой заглянув в комнату, по выражению лица отца сообразил, что лучше ему на глаза не попадаться, и тотчас ретировался. Конечно, за ним водился грешок - он воровал иногда, но к нынешней пропаже тыквы у тетушки Мак Даль Не он не имел отношения, да разве отец будет разбираться? Но если тому вздумается сечь его розгой, он, Ко Бок, станет решительно всё отрицать: свою причастность не только к пропаже злосчастной соседской тыквы, но и остальные свои проступки, к которым приложил в действительности руки.

Ким Пхён Сан заметил улизнувшего за ворота сына, усмехнулся и пробормотал: «Он ли, мерзавец, сделал это или другой - какая разница?.. Бери смело у других, только так выживешь».

Ничего не ведавшая Хам Ан Дэк накрыла мужу столик, как обычно - учтиво и предупредительно. Такое её безропотное поведение порой раздражало Кима. Закончив трапезу, он улегся тут же на циновки, предвкушая сонливую безмятежность, подложив под голову деревянный валик Чтобы не беспокоить мужа, жена не стала крутить ткацкий станок, а взялась штопать старое платье, при этом что-то говорила сыну Хан Боку, который читал рядом книгу. А книга была очень старой, с выцветшими, обтрепанными страницами, похожими на сушенные табачные листья.

Ким Пхён Сан, вытянувшись на циновке, тяжело дышал, блуждая взглядом по стропилам на потолке.

«Явится ли эта баба?.. Что она может сделать?.. - размышлял он, шевеля губами. - Нельзя предугадать судьбу... Неужто такая жизнь уготована мне до скончания века?.. Я бестолочь, во мне нет духу?.. Порох потух... Проклятая чернь... Если бы только воротились прежние времена, когда мир был другим... А что я сейчас имею?.. Разве такого положения желал?.. Ладно, поглядим... Только дурак отказываться от того, что само плывет ему в руки... Я выиграю по-крупному..»

Вчера ночью все небо усыпали звезды. А нынешняя ночь была темной, густой, беззвездной, с теплым ветром. Такие ночи зачастую предвещали дождь. Запоздало в лесной чаще прокуковала кукушка, будто из последних сил извещая о своей нелегкой птичей доле.

Ким Пхён Сан вышел из дому и пересек двор, оглянулся на светящееся окошко, откуда слышался мерный стук ткацкого станка. «Вот баба, работает и работает... до последнего издыхания, пока не встретит жалкую смерть... - Мысль о жене, без всякого сожаленья, мелькнула в его мозгу. Он обогнул холм с усадьбой янбана Чхве и вышел на тропинку, ведущую к павильону трёх духов плодородия Самсиндан. Полы его одежды с шорохом задевали траву, росшую по краям тропинки. «Прекрасная ночь! Замечательная ночь, чтобы совершать преступления! Прирежут тебя и никто не узнает!.. Но рано или поздно погибель наступит... А удача переменчива, как женщина... Женщины... Если бы не они, то он уже давно стал бы горьким пьяницей...» Пхён Сан перешел ручей по каменному мосту, дошел до павильона и уселся там на ступеньки, переведя дух. В темноте доносились шелест ручья и шум листвы, раскачиваемой ветром. «Разве нажитое состояние не является, как и всё в природе, преходящим?.. Что может быть постоянного в этом мире?.. Разве может храниться сто лет зерно в амбарах проклятого Чхве Чи Су? Разве не сгниет оно за это время, не доставшись голодающим?.. Кому выгода от этого убытка?.. Нет, не собирается Ким Пхён Сан жить до конца дней своих на подачки с игральных притонов!.. И почему не идет эта баба? Отчего задерживается?.. Она придет, потому что у неё нет выбора!.. Я ухватил её за хвост! Так, что птичке не улететь...» Ким, прервав свои размышления, насторожился: его уши уловили шаги, ступающие по опавшим листьям, а глаза, уже привыкшие к темноте, разглядели впереди мелькающий между деревьями силуэт человека. «Ну, вот... ты не могла не прийти...» Женщина замедлила шаги, прошла в двух шагах от него, подобрала полы длинной юбки и уселась на край террасы павильона, лицо её повернулось к алтарю, а затем - в его сторону. Глаза её, казалось, излучали свет.