Виктор Зотов - Небесная Любовь

Вдруг Семуков почувствовал за спиной легкое движение воздуха и обернулся. Перед ним возникло пятно неизвестного человека с широко открытым ртом. Владимир коротко и сильно ударил снизу. Это был его коронный удар, загребавший часть горла, жестко скользящий по шее, — он вонзался в нижнюю челюсть противника, в самую его болезненную часть и повергал на землю. Зубы неизвестного клацнули и, не издав звука, он рухнул ударившись головой о землю. Владимир наклонился и, пошарив в карманах лежащего мужчины, вытащил плоский металлический предмет.

Войдя в темноту прихожей, Владимир затаился возле двери, ведущей на кухню. Ощупав предмет, оказавшийся единственным в кармане неосторожного «опера», — он узнал в нем кастет, и, подумав мгновенье, весло хмыкнув, надел его на левую кисть…

Неожиданно дверь на кухню открылась и в тусклом свете возникла фигура Джулии. Сделав несколько шагов, она оказалась в жестких объятьях Семукова. Закрыв ей рот, он вытащил ее во двор.

— Кто эти люди? — злобно прошипел он. Джулия не растерялась, попыталась вырваться и схватить Владимира между ног, но ее рука скользнула по плотным джинсам, и провалилась в пустоту. Это разозлило Владимира, и он сильно сдавил ей горло, прислонив к ее щеке шипы кастета.

— Не дергайся, спрашиваю последний раз, кто они? — он еще сильнее сдавил горло женщине. Джулия обмякла. Семуков ослабил пальцы на горле женщины

— Ну?..

— Менты… — прохрипела она. Отпусти… пожалуйста…

— Как они здесь оказались?

— Не знаю… пришли сразу домой… угрожали, показали про тебя кино…

— Что они хотят?

— Пришить тебе изнасилование… отпусти, больно.

— Кто эта девушка?

— Проститутка…

— Где их Жигуль?

— Налево в переулке

— Сейчас я тебя отпущу, ни звука… — он еще сильнее прижал кастет к лицу женщины. — Им ни слова, иначе… убью! — Семуков быстро отпустил женщину и растворился в темноте улицы. Через мгновенье белые Жигули тихо проплыли мимо окон дома, унося Семукова из очередного водоворота его смертельных приключений. Казалось эта игра захватила не только преследователей, но и самого Владимира. Бросив Жигули недалеко от вокзала Семуков не торопясь прошел к электричке. До её отхода оставались считанные минуты…

* * *

…Семуков сидел в полупустом вагоне громыхающей электрички и размышлял. «Не все у них сегодня получилось. Эта Светлана явно не вписалась в их схему. Ее приготовили для меня, но она не захотела или не смогла… Она спутала все их планы. Картинок не получилось. Значит, это Их сильно разозлит, и Они станут станут сочинять новые пакости, чтобы „отработать“ свои деньги».

За окном мелькали огни какой-то маленькой станции. На переезде стояла одинокая фигура с фонарем в руке. Это была дежурная по переезду, женщина средних лет, вся ее стройная фигура была наполнена спокойным достоинством и женской добротой. Домик-дежурка был аккуратно побелен. На окнах занавески в цветочки… «Может она — счастливее всех нас живущих — подумал Владимир — в своей громкой тишине, наедине с поездами и своим шлагбаумом?..»

Семуков закрыл глаза, и унесся мыслями в далекую маленькую страну, где остались его Душа и Сердце, мысли и желания, мечты и надежды, где он хотел бы жить и умереть. Именно там он встретил свою первую и последнюю Любовь, оказавшуюся роковой…

20.. год, 5 мая, 14 часов 5 минут. Поезд прибыл вовремя и остановился у первой платформы. Дальше дорога известна и коротка. Немного терпения вот он тихий мутный город, где жизнь девушек стоит дешевле охотничьего патрона. Менты просто очаровательны, для них пластиковый пистолет с глушителем в диковинку. На контроле не показывает — Судьба! В подъезде металлическая дверь с кодом. Он стал почти русским, думает, что эта безделица его спасет. Ожидание занимает несколько минут, дверь открывается и кто-то выносит мусор. Несколько секунд, пять ступенек вверх! Вот и свершилось! Его дверь всё такая же. Обшарпанный, дешевый дерматин, скрипучие советские замки…

Он дома. Во дворе стоит белая грязная иномарка, именно в ней он возит девушек на продажу. Так возил он ЕЁ в Туров к немцам «переводчицей», в Гомель и Минск на «деловые» встречи. И, наконец, отправил в Германию для «устройства личной жизни»… И за все это ОНА платила баксами и собой… Своей жизнью и жизнью своих близких, но тебе всегда мало. Другой платы ты не признавал…

За дверью легкая возня, ворчание собаки, её не обучали быть в засаде при встрече гостей. Дверь открывает изможденная, неряшливо

одетая женщина. Жена — подельница, помощница… Рядом морда любопытной псины. Первая пуля раскраивает череп собаке, мозги мягко брызгают на стену. Путь свободен, лицо хозяйки становится белым и перекошенным.

— Вы?! — её глаза вылезают из орбит и становятся стеклянными.

В следующее мгновение из комнаты выплывает круглая харя хозяина. Он бросается в комнату и прячется под стол, скулит и мычит…

Рукоятка пистолета сочно вонзается в висок худой, трясущейся от страха женщине, она не успевает понять происходящего и, охнув, медленно падает спиной на холодильник. Сбылось! Долгие годы твоя смерть терпеливо ждала этого мгновенья! Она пришла за тобой. Смерть оборачивается и ожидает команды.

— Не торопись, твое дело последнее и самое легкое.

— «Нет, ты просто так не умрешь, легкая смерть не для тебя, сколько смертей ты принес в этот мир? Сколько загубленных жизней ни в чем не повинных девушек на твоей крысиной совести?! Ты заслужил более „красивого“ и „почетного“ конца».

На стене все те же кинжалы, коллекция садиста-охотника. Именно этими орудиями пыток он перерезал на охоте горло раненным животным, вонзал в ягодицы непокорным девушкам рабыням. И коллекция кассет на месте, открыто хранит, ничего не боится — там твои «победы» над беззащитными девушками рабынями. Истязания псов над не покорными… там есть кино и про нее. Она была слишком непокорной… пришлось отдать ЕЁ на растерзание холуям… Компромат что надо, на всю оставшуюся жизнь…

Рукоять холодной тяжестью ложится в ладонь и медленно плывет к лоснящейся голове палача. Но лезвие не режет, а плашмя хлещет по блестящей от жира лысине. Кожа лопается как бумага, кровь заливает толстые щеки. Он беззвучно, словно рыба открывает рот, что-то хочет сказать и впивается пальцами в ноги своего приговора. Ствол пистолета действует на него успокаивающе, он медленно выползает на средину комнаты и пытается встать на ноги.

— Поставь кассету…

Трясущиеся руки запихивают кассету в старый видеомагнитофон, начинаются кадры истязания. Кровь закипает, да это ОНА, её молодое гибкое тело рвут на части, палачи впиваются словно голодные волки в беззащитную девушку. Сквозь сжатые зубы не стон — мольба о пощаде… Дальше смотреть нет сил. Тяжелый удар ногой делает кашу из морды палача, губы повисают лохмотьями, голова проваливается между батареей и журнальным столиком, оставляя красные следы.