Андрей Никитин - Шоколадка на всю жизнь

— Ту ти ту ту, — на чистом английском произнесла мама и далее ещё минут 15 пыталась что-то втолковать папе, не прибегая к русским словам, а заменяя их мычанием и жестами. Апофеоз апофеоза агломании наступил, когда мама с пеной у рта стала доказывать папе:

— Вумен из… бьютифул… пауэр! Бьютифул, — мамин кулак оказался перед папиным носом, — Понял?!

10 декабря.

Папа с утра проснулся со словами:

— Что-то у меня в горле перхоть…

Решили, что это можно вылечить лишь одним способом — пойти кататься с горки в Измайловском парке. Мама по этому случаю даже купила ледянку пластмассовую. Производитель этого изделия несмотря на нерусское название «Нордпласт» от всей русской души написал: «Срок годности — 10 лет». Не год, не пять, а 10, и всё тут!

Но ООО «Нордпласт» даже не предполагало, какие испытания выпадут в этот день его изделию. Для начала на нем робко поездил Рома, но момент истины для ледянки настал тогда, когда на неё взгромоздилась мама Ира. Оповещая о своём приближении изумленных детей громким криком, она методично стала кататься туда-сюда, лишь изредко и нехотя отдавая ледянку Роме. Постепенно у дотоле безлюдной горки образовалась изрядная толпа, причём не ясно было, собралась ли она кататься или смотреть, как папа громким шёпотом напоминает Ире, что она мать двоих (на тот момент!!!) детей. В конце концов наплыв народа привлёк внимание конных милиционеров, прискакавших с другого конца Измайловского парка, занимающего, как известно площадь в 1600 га. Только это остудило пыл мамы Иры, и мы пошли домой.

11 декабря.

Сегодня мама, руками показывая, какую большую шоколадку она хотела бы купить, случайно уронила Рому. Шоколадку такую всё равно не нашли. Купили конфет. А Рома восстановился после падения.

13 декабря.

Повадился у нас Егор ночью не спать. Ему уж и книжки почитаешь, и покажешь на часах сколько время, и расскажешь, что давно «уснул бычок» и что он «лёг в коробку на бочок» и что «только слон не хочет спать…», а ему хоть бы хны: смеётся заразительным детским смехом, пока папа не спросит мрачно:

— Ты что — слон?

Тогда Егор как бы обиженно заползёт под одеяло, как бы положит голову на подушку и даже как бы захрапит… Но когда усталая мама повернется к стенке, раздаётся вой трубы. Это трубит Егор. Головой кивает он. Маме он шлёт поклон… И так может продолжаться час, два, пока мама вконец не осоловеет. Как правило, к этому моменту осоловевшим уже является и Егор, но он упорно сопротивляется сну, и даже ходит в темноте, как сомнамбула.

И тогда мы придумали вот что. Не секрет, что главным снотворным для Егора является мамина «титя». Но ошибку нашли в том, что она была слишком доступна для него. Он получал ее, едва улегшись, так сказать, без боя. А надо было его, так сказать, потомить, помариновать без тити… Что и сделали. Едва пробило девять часов вечера, как наша мама превратилась… нет, не в тыкву, а в «сонное существо». То есть безо всяких, там, сказок и стишков про бычка она заснула. А Егор в это время ещё только нагружал своё «биби» всякими штучками, чтобы сделать очередной 378-й рейс за день, а впереди у него по путевому листу значилось ещё не менее двадцати. Но вот удалось отвлечь его от баранки и привлечь к разбиранию дивана. Он это дело обожает. Поднатужившись, как Иван Поддубный, и издавая приличествующие звуки, типа «Опа!», «Ух!», он приподымает тяжеленную половину дивана и достаёт оттуда постельное бельё. После этого примерно полчаса радостно прыгает, путаясь в белье. Но вот, наконец, и его чуть сморило — Егор укладывается и милостиво дозволяет Роме почитать ему книжки. Когда все они прочитаны, Рома спит, а Егор ещё ни в одном глазу. Он уже начинает догадываться, что что-то тут не так, кидается к папе, но у папы тити нет! Это странное открытие пронзает Егора насквозь, и в ночной темноте раздаётся одинокий, но громкий крик. Это значит, что близится момент «Х». Осталось лишь чуть-чуть — ещё минут 10 — потомить Егора, и он будет полностью готов. Через десять минут папа в темноте отводит притихшего Егора в комнату к маме. Едва открывается дверь, как он выскакивает из рук папы… Минут через 15 после этого наступает тишина.

После того, как мама отказалась принимать гостей на свой день рождения, папа прозвал ее ЧЕЛОВЕК-НЕЛЮДИМКА.

22 января.

Что такое СМЕШАННОЕ чувство можно понять на примере одного мальчика. Когда он просится на горшок, то испытывает смешанное чувство, крича:

— Сика, кака!

+++

СТРАШНАЯ — СТРАШНАЯ БЫЛЬ

Три дня и три ночи, или Как Егора отлучали от тити.

Ночь первая. Без мамы и без тити.

Человечество за свою многовековую историю придумало множество коварных пыток: испанские сапоги, иголки под ногти, обливание холодной водой на морозе… Но для Егора в его положении сильной титезависимости, безусловно, нет пытки мучительнее, чем отлучение от родной маминой груди. И тем не менее не в силах более терпеть вкрадчивый голосок «МАМА, БАЙ-БАЙ!» (этим нехитрым, но действенным приемом попроситься спать, насытится тити, а потом смеяться маме в лицо! — Егор пользовался регулярно) она объявила, что, как в той песне, уедет в Иваново, потому что Иваново… Мол, в тамошней квартире детская пришла в убожеский вид и надо в ней переклеить обои. Папа сначала от неожиданности такого предложения сам уехал в Иваново (в командировку), но потом, скрипя сердцем, согласился. Егору решили ничего не говорить.

Итак, в пятницу мама уехала, оставив на попечении папы двухлетнего ребенка, который 2 года 1 месяц и 7 дней до этого засыпал исключительно с маминой титей. Вечер этого дня прошел спокойно, а вот когда настала пора укладываться спать… Отдадим должное Егору. Следует констатировать, что он, даже поняв, что никакой тити сегодня не светит, ни разу не позвал маму. Правда, и спать он вовсе не собирался. Избороздив всю кровать и лежащих на ней папу и Рому, Егор так и не нашел нужной позы. Тут бы и вскрикнуть, мол, мама! Где же ты? Где же титя? Но нет, повторюсь, ребенок мужественно молчал. Однако и сна у него не было ни в одном глазу. Папа перебирал в уме все известные ему педагогические приемы. Сказку он рассказал, даже не одну, а штук пять, причем на последней заснул. А проснулся от того, что почувствовал, как кто-то с интересом на него смотрит. Это был неспящий Егор. Папа запел колыбельную. От этого проснулся Рома. Ситуация накалялась. Но уже через 5 минут Егор неожиданно заснул. Папа взглянул на него: на лице суровое выражение, губы вытянуты в трубочку и подтянуты к носу! Где-то папа уже это видел. Ну, конечно! Эту гримасу часто — и, видимо, инстинктивно — использует Жириновский, когда надо кого-то поругать. Сразу стало понятно, почему вождь ЛДПР такой злой — видимо, в детстве его не докормили грудью!