Дина Адомайтес - Будь ты проклят

— Меня Петя зовут! — протянул он мне руку.

— Полина, — представилась я, не сводя взгляда с его светло-голубых глаз, делающих теперь для меня очертания его лица грустными и печальными.

— Полина, ты не должна уходить! Ты должна жить, пока не время уходить! — произнес он негромко, не выпуская из своих рук мою ладонь.

— Ты немного опоздал, — с грустью усмехнулась я. — Уходить я хотела вчера ночью, а сегодня просто поднялась сюда, сама не знаю, зачем, — вздохнула я.

— Поэтому ты с таким страхом отреагировала на мою фразу! — догадался он. — Обычно те, кто собирается это делать, ведут себя иначе и в основном не реагируют никак на мои слова поначалу.

— А потом? — мне вдруг стало интересно, каким образом этому необычному парню удается отговорить несчастных девушек от такого ужасного поступка.

— Начинают истерить и рассказывать, что у них случилось.

— И у тебя получается переубедить их? — я все равно до конца не верила, что этот хрупкий парень может успокоить настолько отчаявшихся девушек.

— Самое главное — это утащить их отсюда. А разговариваем мы уже на улице. Я говорю им все то, что сказал тебе. Мы здесь временно, и нам пока нужно здесь быть. Как детей в детстве кормят? Сначала невкусную манную кашу с комочками, а потом сладкую конфету с чаем. Если не съешь кашу, то не получишь конфету. Это придает стимул, и каша начинает казаться не такой уж и противной. Сейчас мы едим кашу, и мы должны доесть ее до последней ложки, иначе никогда не получим конфету. Конечно, ребенок мог бы обмануть себя и родителей, выкинув остатки каши в мусорку, и завладеть обманным путем конфетой. Но если бы родители узнали о его проступке, они бы никогда не дали ему конфету. Мы не можем скрыть следы своего преступления, мы как на ладони. И добровольный уход — это то же самое, что выкинуть кашу в мусорку. Тогда конфета точно никогда не станет нашей.

— Ты такой молодец, ты такой сильный человек! — меня так сильно тронули его слова, что слезы снова выступили на моих глазах.

Сколько же в этом человеке терпения, что он, с самого раннего детства оставшийся сиротой, продолжает верить в светлое и прекрасное. А я из-за какого-то Стаса поставила крест на всей своей жизни! Да сколько у меня еще будет этих Стасов! Любой симпатичный и веселый парень в одночасье может стать его заменой, вероятно, даже превышающей Стаса по качеству. А родителей Пети никто и никогда ему не заменит, и он так и останется один до конца жизни без самых близких на свете людей…

— Давай спустимся на улицу, — предложил он, и я с радостью согласилась, потому что устала от нахождения на высоте, от которой у меня уже начиналось легкое головокружение.

На улице по-прежнему стояло пекло, и я жадно допила остатки теплой минералки из пластиковой бутылки. Петя остановился возле подъезда, откуда мы только что вышли, молча глядя на катающуюся с горки ребятню. И мне вдруг стало так интересно: о чем же он сейчас думает, и кто он вообще такой, чем занимается, с кем живет, ведь он ничего толком не рассказал о своей жизни, кроме той трагедии из далекого детства.

— А ты в этом районе живешь? — спросила я, чтобы как-то начать беседу.

— Да, совсем недалеко, — перевел он взгляд на меня. — А работаю вон в том магазине, — указал он на супермаркет «Пятерочка», где я недавно покупала воду.

— А кем ты там работаешь?

— Кассиром, — слегка удивил меня его ответ, потому что я почти никогда не сталкивалась с парнями, сидящими за кассой в супермаркетах. Хотя, возможно, я просто не обращала на них внимания. Но, так или иначе, представить Петю, работающего кассиром, мне почему-то было невероятно сложно.

— И как? Нравится? — осторожно поинтересовалась я, не представляя, что такая работа вообще может кому-то нравиться.

— Конечно! — снова удивил он меня. — Зарплата хорошая, денег мне хватает сполна, бабушке покупаю подарки каждый месяц. Люблю ее побаловать, она заслужила это, — сказал он, обескуражив меня своим оптимистичным отношением к жизни. — А кем ты работаешь?

— Ведущей на свадьбах, — ответила я, стараясь выкинуть из головы надвигающиеся дурные мысли, связанные с моей профессией. Нет, отныне с сегодняшнего дня я начну жить по-другому и перестану лить слезы по недостойным поводам! Я обещаю себе!

— Какая необычная у тебя работа! — восхищенно произнес он. — Значит, ты работаешь только по выходным дням.

— Да, а среди недели пишу сценарий для вечера и наряды подбираю.

— Я тоже работаю не каждый день. В свои выходные могу съездить на природу, а иногда хожу по городу, оглядывая крыши, — улыбнулся он уголками губ.

— И часто ты видишь там кого-то? — от одной только мысли, что кто-то действительно мог всерьез совершать такие страшные поступки, мне стало не по себе.

— Не могу сказать, что часто, но бывает. Сегодня вот тебя увидел там.

Я в который раз посмотрела в эти прозрачные глаза, в них было столько необъятной доброты, которой хватило бы, наверное, на то, чтобы успокоить каждого человека в этом мире. Каким же запасом света в сердце нужно обладать, чтобы вот так вот ходить по городу, выискивая разочарованные в жизни души и спасать их от преждевременной гибели ценой собственного времени! И ведь из его уст выходят не просто банальные слова утешения, которые нисколько не помогают, а иногда могут только усугубить и без того тяжелое состояние. В его речах есть что-то особенное, что позволяет угасшему в сердце огоньку вновь загореться с новой силой. Как ему удалось это проделать и со мной тоже, для меня большая загадка. Но мне действительно значительно полегчало. И мысль о том, что сейчас дома мне придется пересказать все то, что случилось вчерашним вечером, больше не удручает меня, как до встречи с Петей.

— А хочешь со мной походить так? — неожиданно прервал он мои размышления. — Может быть, нам вместе удастся кого-то спасти.

— Я даже не знаю, — замялась я от такого спонтанного предложения, понятия не имея, чем могу помочь разочарованным девушкам, если еще только вчера сама стояла на крыше.

— Ты много нового откроешь для себя, я тебя уверяю! Приходи завтра к пяти вечера к этому магазину, где я работаю. Телефон я принципиально не покупаю, он захламляет мозги, поэтому сразу назначаю встречу, — снова поразил он меня своей необыкновенностью.

— Хорошо, я приду, — пообещала я, искренне желая снова увидеться с этим человеком.

— Рад был знакомству, — снова протянул он мне руку и пожал ее.

— Я тоже. Спасибо тебе за разговор! — сказала я и продолжала смотреть на него до тех пор, пока он не скрылся за поворотом одного из домов.

В памяти вертелись обрывки его фраз, перемешиваясь в одну кучу, и от переизбытка информации голова слегка гудела, но в целом настроение, к удивлению, было вполне сносным. Я даже не знаю, что именно так сильно повлияло на меня и поспособствовало улучшению моего состояния. Видимо, он своими словами возродил во мне какую-то надежду на то, что все будет хорошо. Не могу сказать, что я являлась сторонницей веры в сверхъестественное, а тем более в жизнь после смерти, насчет которой нет ни одного научного доказательства, но после слов Пети мне почему-то начало казаться, что все в конце концов наладится. Будет ли это называться жизнью после смерти или чем-то еще, но просветление должно наступить. Не может такого быть, что его родители, испытав все прелести нищеты и ужаса перед криминальными личностями, вот так вот рано ушли из жизни, оставив маленького сына одного в этом мире. Ну не может все это просто так закончиться, это несправедливо и как-то глупо.