Мария Говорухина - Четыре грустные пьесы и три рассказа о любви

Анастасия. Не реагируй.

Сергей Иванович. Отчего же не реагируй?! Пишет, что есть интервью свидетелей.

Анастасия. Какие свидетели?

Сергей Иванович. Он блефует… Это неправда! Неправда…

Анастасия. Неправда? Ты всё время ел конфеты успеха. Сладкие вредные жирные конфеты. Ты не умеешь испытывать стыд и не знаешь, что такое раскаяние. Почему ты не признаешь даже факты? Потому что не признаешь темноту в себе. Когда ее не замечают? Когда не с чем сравнивать, когда нет света… Он мне понравился, потому что способен на раскаяние. Он принимает свое прошлое и страдает. Ты не умеешь страдать. Ты решил: ты — полубог.

Сергей Иванович. А по-твоему я недочеловек? Он страдает! Страдают идиоты, нормальные люди хотят жить и радоваться. Это в природе человека. Ковыряться в прошлом, выискивать чужие грехи и страдать… Ах, какой интересный типаж. Страдающий молодой человек… Идиот! А я буду жить, а не страдать! И я — герой! Ты будешь не с ним, кающимся, а со мной. И деньги будут не у него, а у меня.

Анастасия. Ты — герой? Ты боишься. Ты боишься правды, как злая фея воды! И этот партнер как раз оказался водою!

Сергей Иванович. А ты не боишься уйти от меня? Кто ты без меня? Я боюсь прошлого, а ты боишься будущего! Ты никогда и никуда не уйдешь. И неприятные последствия, если сделка сорвется, будут не только для меня, но и для тебя!

Анастасия. Ты — трус.

Сергей Иванович. Я — трус? Я по-крупному ставлю. Почему у нас нет детей? Потому что ты боялась! И ты обвиняешь в трусости меня? Ты?

Анастасия. У нас нет детей, потому что тебе нужен только ты сам… Если все станет известно, что тогда? Что тогда?

Сергей Иванович. Что тогда? Ты не понимаешь, что тогда? Посмотри на меня. Вот и молодец. Ну понравился, ну и что? Ты — моя. Была моей и будешь. Только если станет известно, и сделка сорвется… Это сорвется для меня сделка века. Этот тип помешан на человеческих историях, он никогда не подпишет договор с сыном преступника. Он страннейший тип. Он знает хинди, его идеал Ганди, он вообще не тратит деньги на себя. Он раздаёт все. Он шотландец! Он дороже 50 фунтов одежду не покупает, он в ресторанах дорогих не ест, мечтает в Африке солнечных батарей специальных наставить и солнце в северные страны продавать. Помешанный, понимаешь? Но без его денег я банкрот. Я бьюсь, а ты!

Анастасия. Ради чего ты бьешься? Зачем тебе это? Ради денег? Ради власти? Человеку не нужна власть над другим человеком. Это темное прошлое человечества. А после был Христос. Люди должны жить сочувствуя, сострадая и помогая друг другу.

Сергей Иванович. О чём ты говоришь? О чём? Кому помогать? Кому сочувствовать? Все решают свои проблемы. Все. Толкают друг друга локтями, скидывают, ненавидят, топчут, унижают.

Анастасия. Я говорила: помогай. Стань добрее. То, что ты имеешь — не твоя заслуга, это искорежены правила жизни. Ты ешь икру, а другие собирают деньги детям на лечение. Ты думаешь, это — справедливость? Это — Божий замысел? Мне кажется, ты играешь в какие-то нечеловеческие игры.

Сергей Иванович. Это на Уолл-стрит они нечеловеческие, а я как раз…

Анастасия. Ты готов на всё ради еще одной ступеньки по лестнице поклонения идолам.

Сергей Иванович. Да, я — варвар.

Анастасия. И еретик? Жаль, ты не смотрел этот спектакль. Знаешь, я бы хотела увидеть миллиардера, который не покупает одежду дороже 50 фунтов. Я бы его поблагодарила.

Сергей Иванович. Вот подпишем бумаги, может, и увидишь.

Анастасия. Что ты будешь делать?

Сергей Иванович. Сейчас очень важно, что я любящий муж, хороший семьянин, успешный деловой человек. Ты знаешь, как изменится наше будущее, если что-то пойдёт не так. Я думать об этом не могу. Я понравился этому сумасшедшему, и я не буду рисковать. Я могу быть крайне обаятельным. Ни развод, ни скандалы мне не нужны. Тем более такие скандалы.

Анастасия. Тогда что ты будешь делать?

Сергей Иванович. Этот мальчик — шантажист. Ты знаешь, что делают с шантажистами, которые нарушают покой приличных людей.

Анастасия. Это не он. Это Валера. Валера одержим. Одержим тем, что я всегда его игнорировала. Одержим тем, что ты всегда был успешен. Одержим своим желанием быть лучше других. Мне жаль его жену и его ребенка. Это не Степан. Он очень воспитанный и вежливый человек.

Сергей Иванович. Письмо написано вполне вежливо.

Анастасия. Серго, пожалуйста, умоляю, я тебя не подведу, но не делай ничего с ним, прошу. Это не он. Ты накажешь невиновного.

Сергей Иванович. Уж не влюблена ли ты?

Анастасия. Нет.

Сергей Иванович. Это хорошо. Мне сейчас это не нужно. Мне нужны крепкие тылы.

Анастасия. Что ты хочешь с ним сделать? Прошу тебя, не бей его. Давай, я с ним поговорю. Скажу, что не любила, не люблю и никогда любить не буду. Что еще мне сказать? Прошу, дай с ним поговорить. Только не наказывай его. Его не за что наказывать. Если только за то, что он другой.

Сергей Иванович. Ты еще заплачь.

Анастасия. Я прошу тебя, Серго.

Сергей Иванович. Он за это письмо ответит. А если не он его писал, он ответит за то, что о тебе мечтал. Так что он виновен.

Анастасия. Прошу…

Сергей Иванович. А что история твоей бабушки? Ты что-то нашла?

Анастасия. Нет, ничего.

Сергей Иванович. Совсем ничего?

Анастасия. Совсем ничего.

Скамейка перед зданием, в котором находится бюро. На ней сидят Андрей и Анастасия.

Андрей. Спасибо, что вы согласились поговорить со мной. Я очень волновался, когда звонил, боялся, что вы откажетесь. Спасибо. Я хотел сказать. Буду говорить прямо, так лучше. Выберите его. Вы ему нужны очень.

Анастасия. Андрюша, что ты имеешь в виду?

Андрей. Он вас любит.

Анастасия. Андрюша…

Андрей. Я всё знаю, поверьте, и как трудно решиться, я всё понимаю.

Анастасия. Ты на каком факультете учишься?

Андрей. Я — механик.

Анастасия. В механике ведь много законов?

Андрей. Есть такие.

Анастасия. Вот и в жизни их много. И есть те, которые нельзя нарушать. Совсем нельзя. Понимаешь?

Андрей. Вы имеете в виду тот страшный закон, что если я посмотрел на девушку, то прелюбодействовал с ней в сердце своем? Тот, кто это сказал, был слишком идеален для нашей тёмной планеты. Хотя, что я говорю… И для меня, и для дяди он мерило всему. Только, если по любви он бы простил. Он бы понял.

Анастасия. Может быть, простил, но вряд ли понял, и в веке, где секс, как здравствуйте, я не хочу жить. Я готова была дружить с твоим дядей. Он замечательный парень, и я рада, что именно он занимался моим делом, но думаю, всем будет лучше, если всё останется как есть.

Андрей. Нет, нет, давайте не будет ссылаться на эти законы, мы в 21 веке, тут совсем иные песни. Люди за прошедшие годы стали другими, всё совсем иначе. Совсем. Я думаю, он сейчас летает где-нибудь по Вселенной, и геенной огненной никого не пугает.