Мария Говорухина - Четыре грустные пьесы и три рассказа о любви

Степан. Я для книг не созрел еще, наверное.

Сергей Иванович. Ну, для других-то дел вполне созрели.

Степан. Что имеете в виду?

Сергей Иванович. Да то и имею.

Валерий. Так. Сергей Иванович, вы Степана не так поняли. Он ничего в виду не имел и будет тихо работать, над чем прикажете.

Аркадий ( тихо ). Берегитесь ревности, синьор. То чудище с зелеными глазами.

Сергей Иванович ( тихо Степану ). Не надо делать того, о чём можно сильно пожалеть.

Скамейка перед зданием, в котором находится бюро. На ней сидят Степан и Анастасия.

Степан. Меня отстранили от работы. Все вокруг твердят, что у нас роман.

Анастасия. Пусть твердят. Для многих людей осуждение других — приятное развлечение, от которого они себя чувствуют лучше. Степан. Ты же сам знаешь. Черный копатель — подонок, мерзавец, а на самом деле ты мальчик, у которого не было денег и который не верил в людей. Так и я. Для кого-то я падшая женщина, продающая себя за большие деньги, а для тебя — измученная. Всё относительно. Ну украл ты что-то, ну и что. Я тебя судить не буду. И ты меня не суди.

Степан. Ездил потом я к той старухе. Хотел помочь. Не так давно это было. Деревня совсем вымерла. И старуха умерла. Родственники её спились и обнищали. Они всю жизнь её пенсию пропивали, она умерла и всё — пенсия кончилась. Дом её разграбили они и бомжи. Вещи, все, что были, вынесли, даже двери в доме не оставили. Участок зарос. Бурьян лесом. Старуха завет выполнила — всю жизнь письмо хранила.

Анастасия. Что еще тебя беспокоит, кроме этой истории?

Степан. Если бы я выиграл миллион долларов, я бы объявил, что не покупаю одежду дороже 50 долларов. Не ем дорогую еду. И вложился бы в исследования по усовершенствованию систем накопления солнечной энергии. Я бы построил бизнес в Африке и поставлял солнце в северные страны. И африканцы бы не умирали от голода. Многие люди в мире не имеют достаточного количества пищи. Вот это меня беспокоит.

Анастасия. Ты хороший мальчик. Давай-ка вернемся к твоей работе. Расскажи мне, что выяснил. Ты же ответственно к ней относишься. Я ведь своего задания не отменяла. Надеюсь, ты делишь личное и работу?

Степан. Вы сказали — для вас это очень важно.

Анастасия. И ты, несмотря ни на что, кое-что сделал.

Степан. У меня есть две версии гибели семьи вашей бабушки. На одну из них меня навёл её псевдоним, на другую — отчество. Первая версия. Ксения Илларионовна. И имя, и в большей степени отчество подсказывает, что ваша бабушка из семьи священнослужителя. Имя Илларион очень знаковое. Илларион — первый митрополит, выдающийся писатель. Отчество даётся от отца. Вполне возможно, отец — священник. Именно поэтому семья была уничтожена. Ваша бабушка обмолвилась, что на кладбище семеро. Семеро — семья. Хочу уточнить, это буквально могло произойти на кладбище. Во время террора расстреливали и на кладбищах. Расстреливали массово, поэтому иногда люди могли бежать. Не исключаю, что девочка могла остаться жива. Возможно, её не тронули, но сделали всё на её глазах. Это была система устрашения. Расстреливали на глазах родственников. Вторая версия гибели семьи связана с псевдонимом, под которым Ксения Илларионовна воевала. Вместе с белой гвардией ушли железнодорожники, они были расстреляны семьями. Псевдоним из тех мест. Всё это только версии.

Анастасия. И та, и другая версии чудовищны.

Степан. Красный террор унес огромное количество жизней. Не щадили раненых. Несмотря на принятые конвенции. Людей вывозили на баржах. Кровавое море. Это было у моря… А больше всего жаль, что человеческая природа не меняется. И даже просвещение и технологии не делают темные души светлыми. И всё это хранится в генах, в памяти. И человек боится окружающих людей, человек человеку волк. Человек человеку волк.

Анастасия. Человек человеку волк, если он его не знает… Она всё это пережила.

Степан. Вы хотели знать. Это мои предположения.

Анастасия. Спасибо.

Степан. Я всегда думал и думаю так по-прежнему: одномоментно существует и прошлое, и настоящее, и будущее. Нельзя отказаться от прошлого. Мы — это наши истории.

Анастасия. Продолжай. Ищи… Только не смотри на меня так…

Степан. Мне почему-то кажется, что имя дано вам не случайно. У вас имя принцессы. Вы принцесса. Вы должны жить в хрустальном дворце, по ночам вас будет беспокоить горошина, и когда-нибудь прекрасный принц вас поцелует.

Анастасия. Мой принц… Да, у меня есть принц…

Степан. Может быть, это не принц, а злодей, который крадет вас у настоящего принца?

Анастасия. А принц — это тот, кто обязательно женится? Он женился.

Степан. Принц — тот, кто разбудит.

Анастасия. Может быть, ты и прав.

Степан. Я бы никогда не посмел сказать этого вам. Но вы мне очень нравитесь…

Анастасия. Ты признаешься?

Степан. Что же мне ещё делать? Признаюсь, вы мой друг, но этого ужасно мало.

Анастасия. А если бы ты любил женщину, сколько ты был бы готов ждать?

Степан. Жизнь.

Анастасия. Значит, ты веришь, что после смерти что-то есть?

Степан. Да. Есть выход и вход. Открытая система. Поэтому жизнь может развиваться в сторону увеличения порядка и сложности. Но она только этап. Любой выход откуда-то — это и вход куда-то.

Анастасия. Ты наивный.

Степан. Может быть. Только я не могу вздыхать украдкой.

Анастасия. «Пусть глаза как яхонты горят». Мальчик, ты забавный… Но я не хозяйка сама себе.

Степан. Вы свободны. Вы не в лапах дракона. Из любой ситуации можно взять и выйти.

Анастасия. Не после 20 лет жизни.

Степан. Неважно, сколько лет. Хорошо, пусть не ко мне, но вы просто можете выйти из ситуации, которая вас мучит. Чего вы так боитесь?

Анастасия. Его силы и своей слабости. И я не ангел.

Степан. Человек в разных обстоятельствах, как в комнате кривых зеркал: в одних он отражается слишком толстым, в других — слишком худым, на самом деле, отличаются зеркала, а не человек.

Анастасия. Он не отпустит меня. Я его ценное приобретение и первая победа.

Степан. Только счастье ещё может быть…

Анастасия. А оно существует?

Степан. Его много. Я люблю вас.

Анастасия. Это невозможно. Это глупость. Глупость. Глупость.

Коридор перед комнатой, в которой сидят сотрудники бюро в офисе.

Валерий. Серго хочет его увольнения.

Анастасия. Ты же не сделаешь этого?

Валерий. Серго недостаточно того, что он отстранен от проекта.

Анастасия. Валерий, не надо. Хороший мальчик, зачем?

Валерий. Настя, ты дорогой мне человек, ты мой друг. Он неплохой парень со сложным характером и зигзагами в башке, но я между молотом и наковальней.

Анастасия. Не трогай его.

Валерий. Настя, и что мне делать? Ты говоришь нет, а Серго говорит — увольняй! Ты действительно любишь его?