Екатерина Данильчик - Обретая себя

Кристина схватила его за руку, поняв, что сейчас отключится, боль была невыносимой.

— Прошу, умоляю, проследите, чтоб они спасли моего ребенка. Прошу, прошу пусть врач в первую очередь… — говорить ей было трудно, толи от разбитой и опухшей губы, толи от боли при каждом вдохе, — мой мальчик, — добавила она и отключилась.

На удивление врачи скорой помощи действовали быстро и профессионально. Вообще-то врач был всего один, и с ним еще интерн молодой, который к счастью, не растерялся и делал, что велели.

Спустя полчаса Кристина уже была на операционном столе и ее тело тщательно проверяли несколько врачей и медперсонал, когда врач-гинеколог ковырялся у нее между ног.

— Михаил Олегович, что будете делать? — спросил врача все тот же интерн, который оказывался везде, где была кровь.

— Нет времени на размышления, у нее сломано ребро однозначно, и множественные серьезные ушибы от столкновения, особенно в области брюшной полости. Возможно у нее вообще внутри все всмятку, а я тут пытаюсь что-то исправить, чудак.

— Есть шанс у ребенка? — спросил другой врач, пришедший на подмогу, это была женщина-акушерка.

Михаил Олегович вытащил руку из влагалища Кристины, откуда не прекращаясь, хлыстала кровь, снял перчатку и скомандовал анестезиологу:

— Добавляй, буду вскрывать, срочно надо спасать ее, — глубоко и грустно вздохнул и повернулся к акушерке, — ребенок уже мертв, множественные разрывы, отслойка плаценты, постараюсь спасти девушку и ее матку заодно.

— Спаси ее, Миш, у тебя же руки золотые, а девочка молоденькая совсем, эх, беда, беда, что за судьба такая, — запричитала акушерка.

В операционной остались четыре человека: врач Михаил Олегович, акушерка, анестезиолог и интерн.

Экстренное кесарево делалось быстро, без раздумий и остановок на размышления: безжизненное тело малыша извлекли, плаценту тоже и стали зашивать множественные разрывы, дабы остановить кровотечение. Самой трудной частью операции было зашить разрыв самой матки, это казалось невозможным, кровь сочилась с бешеной скоростью и Кристина теряла ее больше, чем получала из пакета в вену.

Михаилу Олеговичу удалось найти проблемное место и остановить кровотечение, давление Кристины поднялось, и угроза жизни миновала, хотя она была на волоске от смерти. Трудно сказать, что было бы лучше в ее случае. Возможно, смерть не так уж и плоха…

Кристина лежала на столе не похожая на себя: пол лица в крови, уже немного засохшей, другая половина лица вспухла от удара об какую-то поверхность при столкновении, по всему телу синие и красные подкожные гематомы, а в животе огромная дыра, над которой усердно трудится доктор, пытаясь наладить ее организм, как вышедшие из строя часы.

— Ну как там дела? — спросил интерн, по всей видимости, он был весьма способным молодым врачом, иначе его бы просто не пустили на такую операцию.

— Проверяю еще раз все, чтоб наверняка ничего не кровоточило, не дай Бог. Все, буду зашивать. Подай ультразвук, — не отводя глаз от матки Кристины, он упорно и внимательно делал стежки.

— Вы очень хороший хирург, ей очень повезло, что вы на смене, — хотел было разрядить обстановку интерн, но увидев суровый взгляд наставника, замолчал.

— Я просто делаю свою работу и еще стараюсь сделать хороший шов, аккуратный и качественный, чтоб смогла в будущем ребенка выносить, так что не мешай своей болтовней, — почти шепотом пробубнил Михаил Олегович.

Спустя еще некоторое время Кристине зашили живот и приступили к лечению других частей тела. Сделали рентген, ультрозвук и выяснили, что сломанное ребро не угрожает внутренним органам, по сути, там трещина и ее грудь, да и живот полностью обмотали. Еще у нее был вывих руки, его вправили и наложили шину, ну и обработали все порезы и незначительные ушибы. Внутренние органы не были повреждены, конечно, это был огромнейший стресс всему организму, но врачи были уверены в ее полном выздоровлении, по крайней мере, физическом.

Переведя Кристину в реанимацию, ее подключили к мониторам и дали дозу успокоительного, обезболивающего и антибиотики, дабы избежать инфекции. Медсестра была заботливой молодой девушкой, которая очень сочувственно отнеслась к Кристине.

В таком состоянии, так и не просыпаясь, Кристина пролежала до утра. Ее лечащий врач нарочно назначил препараты, чтоб она дольше спала. Ей просто необходимо было после такого немного окрепнуть физически, чтоб столкнуться с реальностью.

Молодая медсестра Алена, отнеслась к Кристине очень заботливо, имея двухлетнего сына, она искренне сочувствовала пациентке. Крутилась вокруг нее всю ночь: ставила капельницы, меняла препараты, вводила обезболивающее, протирала влажной тряпочкой лицо Кристины, из ее ран еще сочилась немного кровь, а от повышенной температуры выступал пот.

Организм Кристины боролся с перенесенным потрясением, с оперативным вмешательством и больше всего с изменениями, связанными с экстренным не естественным родоразрешением.

В реанимации Кристину положили отдельно от других больных, так как ее случай был особенный, ведь все остальные женщины, проснувшись после кесарева сечения, встретятся со своими новорожденными детьми.

— Михаил Олегович, я взяла ее телефон и сообщила родственникам, они уже здесь.

— Хорошо, спасибо, я к ним скоро подойду, а вы следите, если будут изменения, зовите.

— Да, конечно, что же с ней теперь будет? — чуть ли не со слезами спросила медсестричка.

— Я не знаю. Будет продолжать жить дальше.

— А сможет?

— Не для нас вопрос, мы медики просто не имеем права думать за каждого пациента, понимаешь? Спасли, вылечили, а остальное нас не касается. Если привязываться, то с ума можно сойти, дорогуша, так что, просто делай свою работу.

Доктор поговорил с матерью Кристины и мужем. Разговор был не простой, ведь они тоже были убиты горем и очень переживали за Кристину, правда, каждый по-своему. Вежливая и приветливая женщина, посочувствовала семье Кристины и посоветовала всячески поддерживать ее и быть рядом.

Тем временем Кристина начала приходить в себя и открыла глаза.

Медсестра находилась рядом и тут же подскочила к ней.

— Ох, милая, ты очнулась, это хорошо. Ты слышишь меня, Кристина? Ты в больнице, в реанимации, — начала ориентировать ее медсестра, но Кристина не могла прийти в себя так быстро. Глаза ее слезились то ли от боли, то ли от света. Она пыталась, что-то сказать, но трубка в горле ей не давала произнести ни звука и рефлекторно она стала кашлять и выталкивать ее.

— Подожди, сейчас я ее уберу, тише, успокойся. Позовите врача, нужна помощь, — закричала Алена. В палату прибежал дежурный врач, и они вместе вытащили трубку из гортани Кристины, и та сразу задышала самостоятельно, кривясь от боли и быстро сопя.