Татьяна Лебедева - Бандеровка

Богдана шла по серому городу советской постройки, пока не увидела странное оживление возле большого белого здания. Это было какое-то административное сооружение с колоннами и множеством окон. На площади перед ним копошились мужчины в тельняшках, спортивных кофтах, выгружали свежие доски. Богдана направилась к ним. Когда она подошла ближе, то поняла, что это не доски, а десятки новеньких деревянных гробов. Их ловко складывали один на другой днищем кверху. Богдана посчитала, что в одной стопке их было десять, а таких стопок было уже семь, и гробы продолжали и продолжали выгружать.

— Девушка, что вы здесь делаете? — окликнул ее водитель машины.

— Здравствуйте! — Богдана попыталась улыбнуться. — Мне нужно уехать в Россию. Может, есть какие-то маршруты или коридоры для беженцев? Можете ли вы помочь?

— Коридоров никаких нету. Доезжаете до границы с Ростовской областью и там спокойно переходите.

Он объяснил ей, в какую сторону надо идти.

— Ходят автобусы до Ростова и до Должанского, но редко. Легче поймать попутку — сейчас туда многие едут.

Богдана еще раз окинула взглядом «ритуальный груз». Мужчины уже равнодушно курили в стороне. Ей показалось, что в воздухе витает ядовитый запах гниения и разложения. Стало не по себе, — и она поскорее пошла в сторону остановки.

Богдану подсадили к себе двое мужчин на уазике. На заднем сидении дремала женщина, обняв огромный пакет. Рассказывать о себе, откуда и кто она, Богдана не стала. Пусть думают, что такая же беженка из Луганска. Так было меньше проблем. Тем более, мужчины вели такой разговор:

— Было обидно в девяносто первом году, когда нас никто не спросил, где мы хотим жить… А мы и вы, — мы русские! — говорил сидящий рядом с водителем.

— А сейчас пятая колонна захватывает власть, а Путин, которого мы все уважаем и чтим, просто ничего не может сделать, к сожалению, — водитель горько вздохнул. — У него руки связаны. На кого работает Центробанк?

— Ну понятно, евро-нацистские ценности…

— Ну да!

— Своих не будет, их ценности позаимствуют, и скажут быть «голубыми», Парламент проголосует — и все будут «голубыми»! — мужик ухмыльнулся. — Удар по традиционным ценностям!

— Еще скажу, что Украиной управляет не Яценюк и не этот новый шоколадный президент, а реальный глава — Герман Ван Ромпей. А он работает в интересах госдепартамента США, который дает деньги, и он уже распределяет по местам. Вот так вот!

«Какой подкованный водитель попался, — думала Богдана. — У них тут своя четкая теория есть, все-то они знают! Во всем разобрались! Пятая колонна, нацистские ценности, «голубые», Ван Ромпей. Кто-то очень хорошо поработал, чтобы вложить им это в головы. Не сами же они догадались».

Они уже ехали по сельской местности. Кругом были зеленые поля с ярко-желтыми латками цветущего рапса. Аисты длинноногими часовыми провожали их взглядом из своих гнезд. Порой в машину вместе с прохладным ветерком залетал толстый шмель и, громко жужжа, метался по салону. Природа была спокойной, умиротворенной, она будто не слышала о войне. Травы продолжали так же расти, цветы — цвести, солнце — заливать мир теплым светом. Богдану разморила дремота. «Саша, — думала она. — Осталось совсем чуть-чуть: пересечь границу, и там ты меня встретишь! Обнимешь, поцелуешь — и больше мы не расстанемся. Никогда!»

На таможне была большая очередь. Богдана заплатила мужчинам, те выгрузили ее чемодан, и она стала в хвост колонны. Ожидание могло затянуться на несколько часов: очередь двигалась медленно. Богдана написала смс Саше: «Уже на границе! Так что не волнуйся, все позади!» И начала рассматривать стоящих вокруг людей. Многие выглядели напуганными и подавленными. Разговоры были тихими, отрывистыми, Богдана старалась в них вслушаться.

— А что мы? Мы — заложники ситуации, — говорила одна женщина другой, пожимая плечами.

— Поедем с семьей в Липецк, к тетке. Город такой же, как Луганск, небольшой, уютный. Но там хоть разрухи нет! Промышленность работает, везде во дворах новенькие детские площадки…

— Как нельзя разделить Святую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа, так нельзя разделить Россию, Украину и Белоруссию — это вместе Святая Русь! — проповедовал какой-то старик чуть дальше к блокпосту. — И все вместе мы составляем великое, обещанное пророчествами, священное православное братство, которое будет Ковчегом Спасения для всего мира!

Никто ему ничего не отвечал, но и не просили замолчать.

— Добро пожаловать в Новороссию! — кричал он людям, въезжающим в Украину.

«Опять крестовые походы. Опять новый виток той же спирали. Бог, действительно ли ты этого хочешь?»

Людей в камуфляже без нашивок на таможенном пункте было очень много. Богдана подала свой паспорт в окошко.

— Из Киева?

— Да.

— Почему здесь пересекаете границу?

— Еду в этом направлении, в Волгоград.

Таможенник подозрительно посмотрел на нее.

— Пройдите на досмотр.

Богдана раскрыла свой чемодан. Парень с автоматом за плечами присел на корточки и начал внимательно осматривать его содержимое. Он открывал все кармашки: одежда, книги, плейер…

— Это что? Вы журналист? — он вытащил ее пресс-карту.

— Да, — от его тона Богдане вдруг стало не по себе.

— Информацию здесь собираете?

— Нет! Я по личным делам, по семейным еду!

— На Майдане стояла? — парень вдруг перешел на ты.

— Я… да, стояла…

— Камни, «коктейли Молотова» в «Беркут» бросала?

Богдана молчала.

— Задержана! Пойдем, поговорим, — он взял ее за локоть.

— Не имеете права! — Богдана попыталась выхватить руку.

Тут же подбежали еще двое мужчин в военном и, не церемонясь, схватили ее и чемодан. Из раскрытого чемодана посыпались вещи. На асфальт выпала футболка с Бандерой и распласталась по нему ярким ядовитым цветком. Таможенник медленно поднял ее.

— Так ты бендеровка! — он ухмыльнулся и покачал головой.

— Бендеровка! — крикнула женщина в очереди.

— Поймали бендеровку, тварь! — понеслось дальше в толпу. — Держи ее, суку!

Ее быстро увели в закрытую машину и отобрали телефон. Возле дверцы к ней подскочил полный мужчина в штатском с перекошенным лицом и заорал на ухо: «Я б тебя сам лично убил, фашистская мразь! Когда тебя отпустят, я тебя поймаю и утоплю в речке!» Его оттолкнули, Богдане надели на голову мешок.

— Пожалуйста, — она заплакала. — Это недоразумение. Я еду к мужу в Россию. Я просто обычная девочка, посмотрите на меня! Я ничего не сделала! Я даже толком не понимаю, что здесь вообще происходит! Умоляю вас, вы же все нормальные люди! Я вам в дочери гожусь! Вы же сами знаете, что так нельзя. Это не по-человечески! Пожалуйста, отпустите меня!