Сергей Яковлев - Советник на зиму

Постояв минуту с зажмуренными глазами возле прохладной стены, Низговоров машинально спустился следом за Марантой и Лешей, оделся, вышел на улицу и махнул рукой своему водителю, чтобы подъезжал ближе.

— Ну как концерт? — спросил Миша. — Стоит на него идти?

— Конечно стоит! — ответил Низговоров, думая о своем.

После Нового года говорили, что праздничный концерт был совершенно аморальным и оказал разлагающее влияние на молодежь. Низговоров ничего не мог на это возразить, потому что не был ни на генеральной репетиции, ни на балу. Щупатый несколько дней ходил надутый и что-то бурчал себе под нос — рассказывали, что он все-таки вышел на сцену и с успехом прочел пародию:

В степи под курганом

Лежит обезьяном

Засохший в земле партизан…

Это был единственный номер, заслуживший одобрение Биргер.

Между тем Низговоров не забывал о щекотливом поручении губернатора. Разузнал обиняками у обслуги, где живет Кудряшов. Иногда после ужина поднимался на восьмой этаж и прогуливался туда-сюда по длинному коридору мимо его двери, в надежде на случайную встречу. Не совсем ловко, но оправдание найти можно. Недавно он так же расхаживал по всем этажам, ища медпункт… С этого и решил начать разговор: а не знаете ли, где медпункт? Но все было тщетно. Дверь кудряшовской квартиры не отворялась, из-за нее не доносилось ни звука.

Во время одной из таких прогулок Низговоров увидел катившегося колобком навстречу по ковровой дорожке Павлыча. Сочетание косматой черной бороды и круглого живота с джинсами и кроссовками, которые полюбил носить Павлыч, производило забавное впечатление. Завхоз часто засиживался в башне допоздна, гонял чаи с какими-то темными личностями в своей служебке, а после неслышно бродил по этажам, вроде как проверял противопожарную безопасность.

Низговоров сухо его поприветствовал и успел разминуться, как вдруг Павлыч подал голос. Вышло так, что остановились прямо напротив двери Кудряшова.

— Противогазов не хватает, — посетовал Павлыч. — Случись что — фельдшерицы первыми без противогазов останутся.

— Я противогазами не занимаюсь, — отрезал Низговоров. — Обращайтесь к управделами.

— Ему что… Армяне баб не слишком жалуют. Даже не почешется. Один на хозяйстве верчусь. Вы бы подсказали Потапу Степановичу: пора Бабуляна менять! — Задумчиво склонил голову набок, как петух, и неожиданно предложил: — Может, тараканов погоняем?

Низговорову недосуг было разбираться, что за новую комедию разыгрывает этот шут, он лишь недоуменно пожал плечами и собрался продолжить свой путь.

— Тогда вылезет, — терпеливо разъяснил Павлыч, кивая на дверь Кудряшова. — Если гонять-то начнем. Всем жильцам в это время выходить положено, иначе и отравиться недолго.

Тут до Низговорова дошло.

— Зачем вы лезете не в свое дело? — вскипел он, решив, что завхоз над ним просто смеется.

— Как хотите, — сказал Павлыч с обидой и покатился дальше.

Настроение было испорчено. Низговоров уже изнемогал от этой повальной осведомленности в его самых тайных намерениях и делах. Знают даже про секретнейшее поручение, конфиденциально данное ему губернатором! Он в последний раз дошел до конца коридора и решительно повернул назад к лифту, намереваясь завтра же поставить перед Потапом Степановичем вопрос об охране тайны: в этом деле наблюдалось явное неблагополучие.

О Кудряшове он уже не думал и за дверью не следил. Поэтому не обратил внимания, что где-то щелкнул замок, и только возникшая на его пути солидная фигура в домашнем халате заставила остановиться.

— Зайдете на минутку? — вежливо предложил господин с потухшими глазами и знакомо подбритой бородкой, которая успела за минувшие дни изрядно подрасти.

Низговоров прошел в гостиную и сел в предложенное ему кресло. В голове вертелось: «Вы не знаете, как пройти в медпункт?» К счастью, он не успел этого произнести, Кудряшов его опередил.

— Я вам весьма признателен за то, что вы избавили меня от охоты на тараканов, — сказал с грустным юмором. — Неделю назад в моей квартире уже проверяли телефонную линию. А еще раньше продували вентиляцию. Так сильно пылили, что пришлось два дня прожить на даче. Одно и то же, никакой фантазии. Теперь стали действовать даже как будто грубее, топорнее.

— Чем при вас?

— Чем при нас. А поначалу этот Павлыч казался мне большим оригиналом, я надеялся, что он внесет свежую струю.

— Ну, Павлыч… — пробормотал Низговоров, обживая новую ситуацию. Квартира Кудряшова, не в пример его собственной, была обставлена хорошо, хотя и старомодно — с аскетическим имперским привкусом. Да и сам хозяин, все еще (несмотря на очевидные признаки кровоточащих душевных ран после недавнего падения) вальяжный, с глуховатым баритоном, спокойно-ироничный и предупредительный, располагал к уюту. — С Павлычем все ясно.

— Не рубите сплеча, — предостерег Кудряшов. — Никакой ясности ни с кем нет и быть не может. Не торопитесь ставить на людях кресты. Символы и слова имеют неприятную способность воплощаться. Навороченные нами вокруг собственной судьбы мифы на нас же и обрушиваются. Я желал бы ей легкой доли, но боюсь, что дело зашло слишком далеко…

Почему-то Низговоров сразу понял, о ком идет речь.

— У вас с ней? — спросил он упавшим голосом.

— Милый мой! Эх, милый вы мой… Сколько я помню, своих детей у вас пока нет? Только племянница? А и с ней не оберетесь горя, помяните мое слово. Не воображайте, у меня не было амурных связей с интересующим вас предметом. Она вообще ничья не любовница, о чем вам следовало бы знать лучше других. И не дочь мне, конечно, хотя от такой дочери я бы не отказался. У меня сынуля. Вы с ним встречались однажды в театре, когда ухаживали за этой особой, не припоминаете?

Низговоров сразу подумал о развязном худосочном юнце с торчавшей колом на груди манишкой, почему-то врезавшемся в память в тот вечер, когда они с Дашей неожиданно столкнулись в фойе театра с Марантой в окружении поклонников, но предпочел уклониться от ответа.

— А он вас тогда заметил, вы колоритная личность. Прозвал «вечным студентом». Он у меня ушлый. Повеселил меня описанием вашего пальто и пылающих взглядов, которые вы бросали на предмет обожания. Не обижайтесь, это обычная ревность. Мой мальчик, думаю, тоже немножечко в нее влюблен… А я помню ее маленькой девочкой. Теперь, пожалуй, и не узнаю, если встречу. Мы очень давно не виделись. С тех самых пор, как Кудряшов стал ненавистен всему прогрессивному человечеству. Просто в свое время я обещал ее отцу, что она получит хорошее образование. Нас с ним связывала долгая дружба и совместная работа… Весьма ответственная… Далеко отсюда… Простите мне эти старомодные всхлипы. Он трагически погиб при исполнении служебных обязанностей, грустная история. Как видите, я сдержал слово. Остальное от меня не зависело. Она слишком рано повзрослела, захотела быть во всем самостоятельной. Уже несколько лет старательно избегает всяких контактов со мной. И тешится играми, которые кажутся ей невинными. Окружает себя тайнами, сочиняет легенды, творит вымышленную реальность, рассчитывая, как всякий художник, на здоровый интерес окружающих. А люди примитивнее и тяжелее, чем ей представляется. Опаснее. Они все принимают за чистую монету и ведут себя соответственно уровню своей тупости. Кто чувствует себя оскорбленным, кто завидует, кто пытается использовать… Есть, конечно, и такие, кто жалеет, но их мало. Вы-то на какую легенду польстились? Ладно, молчу… Короче говоря, все то, что я время от времени о ней узнаю, оптимизма не вызывает. Не исключая и вашего с ней несчастного знакомства. Когда сталкиваются два фантазера, их убийственные энергии не просто складываются — они перемножаются. Поэтому, милый, так нелегко и опасно быть политиком. Политик ведь тоже фантазер, тоже творец. Он руководит огромной труппой, в просторечии именуемой «народ». Обязан работать на любую публику, ублажать ее, подобно девочке по вызову. Как добиться, чтобы каждый тебя полюбил? Сделай так, например, чтобы с прилавков разом исчезла соль. А когда толпа зашумит, скажи: «Я вам твердо обещаю, что соль — будет». И начинай потихоньку продавать… Не все сразу, изредка и по килограмму в одни руки… Чтобы напряжение оставалось, очередь с ночи занимали, дежурили всей семьей, молились на тебя… Фантазии политика, в отличие от ваших вольных фантазий, должны действовать исключительно в положительном направлении, усмирять и успокаивать. Конечно, не всегда это получается… Что, думаете, вы найдете другие пути? Их просто нет!