Виктор Уманский - Борьба или бегство

— Ты-то когда пойдёшь прыгать?

— Через пару часиков, наверно. Хочу ещё посмотреть на других. К тому же мне надо прочитать конспекты — в понедельник контрольная.

— Контрольная, значит! Ну ты и очконавт.

— Ага! — радостно подтвердила она.

Я снял снаряжение и передал его следующим участникам. Таня уселась на бетонных блоках под палящим солнцем и достала планшет с конспектами. Мне на жаре сидеть не хотелось, и я решил переместиться. Перед уходом я взял у Тани её мобильник: клиент прислал вопросы об Анапе, и я мог его проконсультировать.

Я пересел на бордюр в тени дерева и прислонился спиной к стволу. Если наклониться немного вперед, то отсюда были видны и прыжки с крыши. Каждые пять минут следовал очередной визг, а за ним — смех толпы внизу.

Несколько минут я переписывался с клиентом. Он оказался довольно странным, но я аккуратно ответил на все вопросы.

Мне пришло в голову посмотреть, что Таня пишет Ване. До этого мне не доводилось лазить в чужих переписках, но в отношении Тани, которая меня обманывала, моральных трудностей не возникло.

Я открыл их диалог и пролистал последние сообщения. Все они были от Тани — похоже, Ваня снова её игнорировал.

«Ты сегодня был особенно красив».

«Подвезёшь?»

«Неважно, как называется это чувство. Мне просто очень хорошо, когда ты рядом».

«Может, это глупо, но я люблю тебя».

«Люблю твою улыбку».

Я откинул голову и прислонился затылком к стволу дерева. О, как же Ване, наверно, хотелось верить во всё это! А я был несчастен. Вчера меня мучил отказ Нади от встречи, а сейчас столь же искреннее страдание причиняла любовь Тани к другому.

Внезапно навалилась усталость. Что бы я ни чувствовал, а жизнь продолжалась, и надо было терпеть, не показывать слабости, не срываться и ни в коем случае не терять голову.

Через час Таня подошла и села рядом. Я небрежно обнял её за плечо.

— Как твои лекции?

— На контрольной мне хана.

— Что ж, пусть земля тебе будет пухом.

— Я тебя обожаю, — она поцеловала меня в щёку.

— Ты тоже ничего, но, знаешь…

Я замолчал.

— Что?

— Всё же хорошо, что мы с тобой не стали встречаться. На этом пути лежали лишь боль и страдание, — я картинно вцепился свободной рукой себе в волосы. — И хорошо, что мы можем просто дружить.

— И при этом обниматься и трахаться, когда нам захочется, — Таня сильнее прижалась ко мне.

— Пожалуй. А тебе хочется?

— Можно попробовать.

— Тогда поехали сегодня после прыжков ко мне, но у меня есть два условия.

— Ого! Попробуй.

— Во-первых, тебе надо пойти уже и прыгнуть, а то стыдно смотреть, как ты трусишь.

— Вот сволочь!

— Во-вторых, нежный секс я тебе обещать не могу.

— Ладно, — сказала она, продолжая сидеть со мной в обнимку.

— Что «ладно»? Вставай и иди прыгать. Так и быть, я тебя сфоткаю.

— Ты тиран! — заявила Таня, но поднялась и пошла обвязываться.

* * *

Зайдя в прихожую, Таня сразу скинула кеды и босиком пробежала в квартиру. Хмыкнув, я неторопливо разулся и прошёл следом. Она стояла посреди комнаты и лукаво глядела на меня:

— Чем займёмся?

Она была прекрасна. Юная, дерзкая, смелая и лживая. Я нежно взял её лицо в ладони и поцеловал. Её язык скользнул мне в рот. Не прерывая поцелуя, я опустил руки Тане на горло и сжал. Дыхание её пресеклось. Отстранившись, я смотрел ей в глаза, одновременно сжимая руки всё сильнее. Она покорно смотрела снизу вверх, не отводя взгляд. Лицо её начало краснеть, и я ослабил хватку. Таня резко вдохнула, и я засунул четыре пальца ей в рот. Она начала обсасывать их. Я вытащил пальцы и вытер их об её лицо, затем запустил руку ей в волосы и с силой сжал кулак. Таня замычала, но я залепил ей пощёчину и приложил палец к её губам.

— Тихо. Снимай штаны.

Она послушно начала раздеваться. Я тоже стянул футболку и джинсы. Раздевшись, Таня попятилась, но я развернул её, схватил рукой за шею и кинул на кровать лицом. Она начала отползать вперёд на животе, когда я уселся сверху и с силой завел её руки за спину. Она ткнулась лицом вниз. Одной рукой я сжал её запястья, а другой схватил волосы на затылке и потянул на себя.

Я ненавидел Таню за обман и ревновал её к Ване, но по-прежнему хотел. Я не мог рассказать о своих чувствах, но в тот день я выразил их без слов.

Таня провела ночь у меня и уехала только на следующее утро. Как бы ни был хорош наш секс, он не мог заставить её остаться насовсем. Я сидел на кровати, пропахшей нашими телами, и меня разрывали противоречивые чувства. Одновременно хотелось и быть с Таней вместе, и никогда не видеть её больше.

Внезапно я подумал о Наде. Мысль пронзила меня насквозь, да так, что я застонал. Какое право я имел мечтать о столь чистой и прекрасной девушке, когда меня всё ещё мучила страсть к Тане, обманщице и изменнице?!

* * *

Мы снова начали время от времени встречаться с Таней. Я убеждал себя, что просто поддерживаю дружеские отношения и получаю удовольствие от секса, но на деле меня неодолимо влекло к ней, а ревность к Ване буквально разъедала изнутри.

Стараясь поддерживать у Тани мысль, что она — лишь одна из многих, я стал время от времени упоминать свой сексуальный опыт с другими девушками: пусть самих девушек у меня было не так уж много, но отношения с ними подарили немало интересных и запоминающихся моментов. В рассказах фигурировали крыши, поезда ́, кино и парки… Таня смеялась над этими историями вместе со мной, а затем рассказывала свои. И чем дольше это продолжалось, тем яснее становилось, насколько сильно её опыт превышал мой. Не считая Тани, у меня было четыре сексуальных партнёрши, из них всего две — на длительный срок. Все мои истории крутились вокруг них. У Тани же, похоже, каждый новый случай был с новым парнем.

Однажды, гуляя с Таней по огромной заброшенной территории в Терехово, я спросил, сколько же всего у неё было парней.

— Я не буду тебе говорить!

— Почему? Думаешь, я стану считать тебя шлюхой? — невинно уточнил я.

— Иди в баню.

— Да ладно, Тань. Серьёзно, ты же знаешь: я вполне признаю право любого человека заниматься сексом столько, сколько хочется. Да и мы с тобой всё-таки не посторонние. Я уже знаю о тебе достаточно, так что вопрос вполне нормальный.

— Зачем тебе это?

— Просто интересно. Да и зря ты так сопротивляешься: мне кажется, я вполне представляю порядок числа.

— И сколько, по-твоему?

— От тридцати до сорока.

— Э-э-эй! — она попыталась пихнуть меня в бок.

— Ну что? Я не прав?

— Ну… не совсем. В общем, я недавно действительно пыталась посчитать. Точно не могу ответить, но где-то от тридцати до тридцати пяти.

Тридцать пять мужиков. Да будет благословен Чарльз Кондом, изобретатель презерватива.

— Ну да, я очень сильно ошибся.