Виктор Уманский - Борьба или бегство

— Не стыдно тебе приходить в дом, где живёт твоя семья?! — кричала Галина, судорожно вытряхивая в стакан капли валерьянки.

Юрий, вроде, немного смутился, но ответил только, что притязаний на квартиру не имеет — она и так была оформлена на Галину. Как только они со Светланой решат вопрос с жильем, он сразу же съедет.

Галина была потрясена: всю жизнь пожертвовать семье… и получить такой удар в спину. Наде пришлось долго успокаивать её.

Юрий продолжал ночевать дома, и Галина внезапно занялась собой: сменила причёску, обновила гардероб. Каждый день она готовила на ужин новое блюдо и жаловалась Наде, что Юрий ужинает и не ведёт бровью — а потом уходит к любовнице.

— Хочешь, я передам ему, чтобы не ел дома.

— Нет, пусть ест, — ответила Галина.

Десять дней спустя Юрий съехал. Напоследок Галина устроила ему ещё одну истерику, где припомнила всё, что когда-либо делала ради него. Юрий ничего не ответил.

Галина была разбита. Но, как оказалось, история ещё не окончилась.

Надя, уставшая от нездоровой обстановки в семье, последние два месяца искала себе съёмную квартиру. О своих поисках она никому не говорила — это было так на неё похоже. И незадолго до ухода Юрия квартира нашлась. Надя ещё некоторое время тянула с переездом, но решение было принято, а деньги за жильё — отданы.

Узнав о скором переезде дочери, Галина снова расплакалась, но уже как-то слабо. Похоже, силы её были на исходе.

— Я никому не нужна, — причитала она, и Надя гладила её по спине, успокаивая.

Я довольно долго молчал. Для определения этой истории в голову не приходило другого слова, кроме как «трагичная».

Сам я не раз порывался вступить с Галиной в противостояние, чтобы защитить Надю. Но мой подход к любым конфликтам подразумевал определённую последовательность действий для защиты своих интересов. Я всегда предупреждал человека об ответных мерах — если только это не давало ему лишних козырей, но это другая история. Если предупреждения оказывалось недостаточно, то я приводил эти меры в жизнь и предупреждал снова, — а следующая порция мер была уже более жёсткой. Как правило, спустя несколько итераций до любого доходило, что пора менять поведение. Если же противник не отступал, то следовал последний ответ, после которого общение становилось невозможным.

Именно исходя из такой стратегии, я предлагал Наде переехать ко мне, пока Галина не перестанет её тиранить. И по тем же причинам на месте Юрия я высказывал бы недовольство поведением жены с самого начала — чем раньше, тем лучше! Последние события показали, что Юрий был важен Галине, а значит, последовательным отстаиванием собственных интересов он мог подавить этот конфликт заранее. Но Юрий был не таков: он безропотно терпел издевательства, не давая ответной реакции. Галину никто не осаживал, и она заходила всё дальше.

И вот она получила обратную связь — мгновенно и сполна.

Неизвестно, раскаялась ли она, такие вещи всегда вызывают у меня сомнение, но она определённо увидела связь своих поступков и их результата — а это являлось основой моей стратегии. И, как и предполагала эта стратегия, Галина попыталась всё исправить, — но было поздно. Юрий не прошёл весь путь конфронтации, усиливая ответное воздействие, — нет, он сразу перешёл к последней стадии, когда ничего нельзя было вернуть назад.

Теперь Галина, к которой я никогда не испытывал симпатии, вызывала у меня жалость. Её жизненный урок оказался слишком внезапным и бесповоротным.

— М-да… — протянул я. — А папа счастлив?

Надя, на протяжении рассказа выглядевшая расстроенной и напряжённой, наконец, улыбнулась:

— Да. Мама запрещала мне встречаться со Светланой, но папа очень звал в гости. Я всё же поехала — маме не сказала. И знаешь… я не помню, когда видела папу таким счастливым. Светлана очень милая и добрая. У неё от предыдущего брака сын… Они с папой хорошо общаются. И дома очень уютно.

— Что ж, я всё же считаю это… позитивной переменой. Будем надеяться, что и у мамы всё устроится.

Надя кивнула, но уже без улыбки.

В свою очередь я рассказал о работе, олимпиаде и дипломе, о Минске и роупджампинге. Обсуждать личную жизнь было страшновато, но обойти эту тему стороной было бы ещё более странно.

— Могу сказать одно. Общение с Таней помогло мне лучше понять тебя и твою позицию по поводу секса. Думаю, без этого я никогда бы… так никогда и не понял бы многие вещи! Если бы весь нынешний опыт был со мной прошлой осенью, мы не расстались бы с тобой… так.

— Давай не будем о прошлом, — попросила Надя. Я посмотрел на неё и увидел, что она слегка подрагивает.

— Милая, тебе холодно! — я немедленно стащил куртку. — Вот, надень.

Она молча закуталась. Теперь мне нужно было двигаться активнее, чтобы не замёрзнуть. Я начал еле заметно ускорять шаг.

— Я просто хотел сказать, что это помогло мне в некотором роде понять твои чувства по отношению к другим девушкам в моей жизни…

— Миша, я тебя попросила. Ты не знаешь, чего мне стоило пережить наше расставание.

Я пожал плечами.

— Конечно, не знаю, ведь ты ничего об этом не говорила. Если расскажешь — то буду знать.

Она ответила после паузы.

— Всего рассказывать не буду. Но я тогда за два месяца похудела на пятнадцать килограмм… Некоторое время я вообще не могла ничего есть. Мне стоило больших усилий вернуться к нормальному состоянию.

Мне будто плеснули в лицо холодной водой. Я на мгновение сжал зубы.

— Надя… Я ведь готов был поддержать тебя в любой момент! Но ты ничего не рассказывала!.. Прости, я должен был догадаться…

— Нет, мне нужно было справиться самой. Давай просто не будем об этом.

— Хорошо…

Мы долго молчали. Я пытался переварить услышанное. Таня, Австрия, Анапа, Ваня… За всем этим у меня не нашлось времени подумать о самом важном: каково же пришлось Наде?!

Мне захотелось отвлечь её — и себя — от этих мыслей:

— Ну а ты? Расскажешь о своей личной жизни?

Этот вопрос лежал на поверхности, и перед свиданием я заранее собирался с духом, готовясь услышать ответ.

— Обсуждать её подробно я тоже не буду, — сказала Надя. — Но могу сказать, что испытала страсть без любви — такого у меня раньше никогда не было… И благодаря этому я тоже стала лучше понимать тебя.

Я прислушался к своим ощущениям. Кажется, всё было в порядке. То, что Надя испытывала к кому-то страсть, представлялось вполне нормальным. Это должно было помочь ей осознать, что секс и любовь — не одно и то же.

— Видишь, как интересно получилось. Мы оба… стали лучше понимать друг друга, — заметил я.

— Да, это так.

Я взял Надю за руку. Она не сопротивлялась, но и не поддержала меня — рука её оставалась довольно вялой. Я ожидал, что наша встреча будет означать возобновление отношений, но теперь засомневался в том, что всё произойдёт так быстро.