Леонид Свердлов - Воля богов!

— Какая сволочь это сделала! — возмутился Диомед. — Найду — убью!

— Обязательно найдём и обязательно убьём, — заверила его богиня.

Эней, разя греков с колесницы, краем глаза заметил стрелка, который, бросив на землю лук, яростно прыгал на нём. Лук же был явно не из дешёвых: сочленённый из двух рогов горного козла, с золотыми крючками для крепления тетивы, тщательно отполированный — видно, что работа настоящего мастера. И хозяин лука был знаменитый — лучший ликийский стрелок Пандар.

— Ты чего? — спросил Эней.

— Да боги сегодня надо мной весь день издеваются! — ответил Пандар. — Хотел я подстрелить Менелая — мне за него Парис кучу всего обещал с точёными ножками. Так я его только поцарапал и разозлил. Сейчас стрелял в того придурка, что по полю как сумасшедший носится, думал уж, что к Аиду его спровадил. Не спровадил. Ему хоть бы что — только ещё больше носиться стал.

— Этот грек или умом тронулся, или пьяный, или ему какой-то бог помогает, — заметил Эней. — Последнее скорее всего, так что неудивительно, что твоя стрела его не убила.

— Никогда больше в руки лук не возьму! — ныл Пандар. — Говорил же мне папа, чтобы я на колеснице воевать шёл — у нас дома их одиннадцать штук стоит, одна другой лучше, а я не послушал — коней пожалел, они у меня избалованные, я боялся, что не найду им здесь хорошего корму.

— Ничего, — сказал Эней. — Забирайся на мою колесницу и правь конями. Поедем разбираться, что за боги помогают этому психу.

— Лучше ты правь конями, — ответил Пандар, вскочив позади Энея. — Они к тебе привыкли и лучше слушаться будут. А я этого проходимца пикой поприветствую.

Они помчались навстречу Диомеду.

— Ага! Фроськин сынок! — радостно закричала Афина, увидев Энея. — Вдарь ему!

Пандар ударом копья, усиленным несущимися навстречу друг другу колесницами, насквозь пробил щит Диомеда и весело закричал, уверенный, что пробил и доспехи, но он рано радовался. Копьё Диомеда, направленное рукой Афины, воткнулось прямо в нос ликийскому стрелку. «Ножки точёные!» — мелькнуло в голове нарушителя мира между греками и троянцами. Свидетель Афининого коварства был устранён.

Эней соскочил с колесницы и, вооружённый щитом и копьём, бросился защищать тело Пандара. Спешился и Диомед. Подняв с земли камень, он ударил им Энея по ноге, и тот упал. Диомед замахнулся копьём, чтобы добить врага, но в этот момент перед ним с криком «Не трожь Энея, хулиган!» появилась Афродита. Она подхватила сына на руки и хотела вынести его с поля боя.

— Бей Фроську! — взвизгнула Афина.

— Проваливай, шлюха! — в исступлении заорал Диомед.

— Мальчик, ты с кем разговариваешь? — удивлённо спросила Афродита.

— С тобой! — ответил Диомед, замахиваясь копьём.

Афродита инстинктивно заслонилась рукой, и наконечник копья царапнул её, окрасив ладонь голубой божественной кровью.

Дикий вопль заглушил шум сражения, заставив всех прервать бой и обернуться.

— Уберите женщину с поля брани! — не разобравшись, закричал Агамемнон.

— Сам убирайся, рогоносец! — взвизгнула в ответ Афродита.

Примчавшийся на крик Арес подхватил раненую богиню на свою колесницу. Афродита передала Энея подбежавшему к ней Аполлону, и Арес поскакал к Олимпу.

Афина некоторое время колебалась, не зная, что интереснее: посмотреть на раненую Афродиту или добить её сына. Она решила, что смертный всё равно никуда не денется, и, вспорхнув, помчалась вслед за колесницей Ареса.

— Что это я рогоносец? — обиженно ворчал Агамемнон. — Оскорблять-то зачем?!

Арес выгрузил Афродиту на Олимпе, где на её вопли сразу сбежались все боги. Ей предлагали амброзию и нектар, пытались перевязать, но она вырывалась, оглашая Олимп неимоверным визгом.

— О, как я страдаю, какая невыносимая боль! — вопила она. — Позовите Асклепия, пусть он меня спасёт! Ах, вы нарочно упрятали его в преисподнюю! Вы все хотите моей смерти! Какие же вы злые! Жестокие! Бесчеловечные! Безбожные! А ведь я желала только добра и любви! Я хотела спасти сына, разве это преступление?! И за это я теперь умираю! Ах, какая ужасная, нелепая смерть!

— Ничего ты не умрёшь, — не без сожаления проворчала Афина. — Боги бессмертные.

— Нет, я умру! Что это за чёрные круги перед глазами?!

— Это у тебя тени потекли, — ехидно отвечала Афина. — А нечего было влезать.

— И правда, — согласился Арес. — Кто же ходит на войну без доспехов?! Доспехи для того и придуманы, чтобы таких вот ситуаций не случалось.

— Вот именно! — поддакнула Афина. — Воевать — это тебе не с мужиком в постели кувыркаться.

Целомудренная богиня сказала это с таким знанием дела, что вокруг невольно рассмеялись. Афина же, наслаждаясь своим торжеством, даже не поняла, что смеются над ней, и засмеялась вместе со всеми.

Зевс, отсмеявшись, сказал Афродите:

— Действительно, Урановна, зачем не за своё дело берёшься? Пусть вон Афина с Аресом воюют — они это умеют. А из тебя какой воин? Это ж как если бы Афина вместо тебя…

Он не договорил, снова разразившись смехом. Захохотали и другие боги, представив себе, как Афина делает что-то вместо Афродиты.

Между тем Диомед упорно пытался захватить тело Энея, чтобы добить его и забрать, как это было принято, доспехи в качестве трофея. Щит Аполлона раз за разом принимал на себя атаки обезумевшего героя. Лишь после четвёртого удара бог очень серьёзно посмотрел на Диомеда и сказал:

— Ну, может, хватит уже?

Эта фраза привела зарвавшегося героя в чувства. Он сам понял, что в горячке боя зашёл слишком далеко, и отступил.

Аполлон подхватил Энея и перенёс его в своё святилище, где ему оказали необходимую помощь, и вскоре он пришёл в себя.

Увидев с Олимпа, что Эней в безопасности, Афродита перестала вопить и спокойно дала себя перевязать, а Афина, которой тут сразу стало неинтересно, спешно вернулась к Трое.

Зевс направился было к своему дворцу, но его догнал Арес.

— Папа, разреши обратиться!

— Чего тебе? — недовольно спросил громовержец.

— Почему ты Афине разрешаешь грекам помогать, а мне помогать троянцам запретил? Разве это справедливо? Я такой же бог, как и она!

Зевс сердито поглядел на Ареса. «Как же он похож на свою мать! — подумал он. — Смотрю на него, а вижу Геру».

— Что ты скулишь?! Тебе бы только повоевать! Не будь ты мой сын — давно бы в Тартаре сидел. Ничего я тебе не запрещал.

Сказав это, Зевс отвернулся от Ареса и ушёл, оставив бога войны в недоумении.

«Как это не запрещал?» — спрашивал себя Арес, сопоставляя факты. Вдруг неожиданная мысль молнией осветила его божественный разум. «Вот ведь стерва!» — подумал он и, вскочив на колесницу, поскакал к Трое.

— Что приуныли, сыны Приама?! — кричал он, проносясь над фалангами союзных троянцам фракийцев. — Ряды сомкните! Строй держать! Нам ли бояться греков?! Чай не с богами воюем! Боги с нами! Не посрамим Трои и святого Олимпа! Вперёд! За Гектора! За Энея! За Приама!