Леонид Свердлов - Воля богов!

— Присядь, — сказала Елена, поднимая на Гектора свои умные зелёные глаза. — Ты не представляешь, как мне стыдно и за себя, и за этого недостойного труса!

— Некогда мне рассиживаться, — резко ответил Гектор. — А насчёт стыда — ты это мужу своему расскажи. Я попрощаюсь с Андромахой. Неизвестно, увидит ли она меня ещё живым. А потом я пойду к Скейским воротам. Если я тебя, Парис, там не встречу… Честное слово, будет лучше, если я тебя там встречу.

Свою жену Андромаху он дома не застал, и служанки не знали точно, куда она пошла. Гектору ничего не оставалось, как только вернуться к войску.

Андромаха нагнала его на полпути к воротам. С ней была кормилица, державшая на руках сына Гектора, Астинакса, совсем недавно родившегося. Отец улыбнулся, молча глядя на него.

— Я смотрела на бой с башни, — сказала Андромаха. — Не увидела тебя и думала, что тебя уже нет в живых. Если ты себя не жалеешь, то хоть обо мне подумай. Ты же один у меня остался. Нет у меня больше ни отца, ни братьев — все убиты Ахиллом. И мама этого не пережила. Куда ты теперь идёшь? Останься. Разве там некому больше воевать?

— Я должен туда идти, — ответил Гектор. — Как бы я людям потом в глаза смотрел, если бы сейчас остался в городе? Конечно, я думаю о тебе. Я думаю о том, что будет с тобой после нашего поражения. Когда ты станешь невольницей какого-нибудь грека и люди скажут: «Это жена того самого Гектора». К счастью, я этого никогда не увижу.

Гектор потянулся к сыну, чтобы взять его на руки, но ребёнок заплакал, испугавшись конской гривы, свисавшей с гребня отцовского шлема. Гектор улыбнулся, снял шлем, положил его на землю и взял сына на руки.

— Не волнуйся за меня, — сказал он Андромахе. — Если не судьба мне погибнуть, то никто меня к Аиду не сможет спровадить. А если судьба, то против неё всё равно ничего не сделать. Не об этом я сейчас думаю. Сегодня я умру, завтра или лет через тридцать — что от меня останется? Только он — Астинакс. Он превзойдёт меня во всём — будет сильнее, умнее, станет великим царём. Люди забудут всё, что я сделал, но будут помнить как об отце Астинакса. Пройдут века, и люди забудут и Гектора, и Астинакса, но будут жить наши потомки, которые, возможно, совершат подвиги, какие мы сейчас и представить себе не можем. Эти герои появятся на свет благодаря мне, а значит, я прожил жизнь не напрасно. Ради этого стоит жить, и за это стоит умирать. Пусть я погибну, но через тысячу лет великий герой будущего, перечисляя своих предков, назовёт в их числе и меня. Сейчас я иду в бой для того, чтобы жил Астинакс, и если для этого надо, чтобы я погиб, это не такая уж высокая цена.

Он отдал сына жене, надел шлем и, не оборачиваясь, пошёл к воротам.

Гектор не рассчитывал встретить брата, но тот уже его ждал. Отдых помог или увещевания Елены подействовали, но Парис снова выглядел так же браво и воинственно, как утром.

— Надеюсь, я не заставил тебя долго ждать! — весело крикнул он. — Не такой уж я трус, как видишь.

Глядя на своего легкомысленного брата, Гектор невольно улыбнулся.

— Ну что ты! — сказал он. — Конечно, ты не трус. Я никому не позволю так о тебе говорить. Ты просто раздолбай.

Парис засиял, радуясь похвале Гектора.

В это время Гекуба собрала лучшие платья из запасов Елены и возложила их на алтарь Афины. Богиня сморщила мраморный носик и презрительно бросила:

— Не нуждаюсь!

Приблизившись к полю боя, Гектор и Парис увидели бегущих троянцев. Оставшись без предводителя, они совсем утратили боевой дух.

— Стойте! — закричал Гектор. — Что испугались? Смотрите: даже Парис в бой идёт, а вы труса празднуете!

«Гектор!» — пронеслось по рядам защитников города. Их ряды снова сомкнулись и двинулись вперёд. Конечно, не появление Париса, а возвращение Гектора их воодушевило. Но радость, охватившая войско, была такова, что даже Аполлон, всё это время равнодушно наблюдавший за происходящим с крыши своего храма, не выдержал и сиганул на помощь троянцам.

Воинственные крики слышала на Олимпе и Афина. Она сидела в своей комнате и дулась на отца. Спать она совсем не хотела. Увидев, как поворачивается ход боя, она не выдержала. Полагая, что за дверью следят, она вылезла в окно и ринулась туда, где с новой силой разгоралось сражение.

Главный бой шёл на поляне у одиноко стоящего дуба.

Страшный удар раздался над сражающимися, воюющие бросились в стороны, и с неба на землю посыпались люди. Один из них тут же вскочил на ноги и оказался Аполлоном. Прижимая ладонь ко лбу, он заорал громоподобным голосом:

— Глаза дома забыл?! Смотри, куда летишь, придурок! — И, тут же успокоившись, сказал своим обычным равнодушным тоном: — А, это ты, Афина. Повоевать прилетела?

Афина тоже поднялась с земли. Шлем и доспехи спасли её от серьёзных травм, но лёгкую контузию она всё же, видимо, получила. С секунду богиня стояла, слегка покачиваясь, и бестолково хлопала своими большими, круглыми совиными глазами, а потом рассеяно ответила:

— Да, повоевать. — И, вдруг собравшись, запальчиво добавила: — А что, скажешь, только мужчинам можно, а девушкам нельзя?!

— Отчего же? — всё так же равнодушно ответил Аполлон. — Девушкам тоже можно.

Афина, уже приготовив множество аргументов и примеров, собралась возражать, но неожиданный ответ Аполлона обескуражил её, и она так и застыла с полуоткрытым ртом, покрасневшая от смущения. Афина всегда краснела и смущалась, когда видела Аполлона.

Бой прекратился. Троянцы и греки разошлись по обе стороны поляны, оставив на ней лежать нескольких убитых и раненых, и наблюдали за потерпевшими аварию богами. Те огляделись и, сообразив, что мешают, вспорхнули на ветку дуба, откуда, болтая ногами, стали наблюдать за развитием событий.

А события не развивались. Отдышавшись и придя в себя, воины почувствовали накопившуюся за весь день усталость. Никто снова воевать не рвался.

— Надо бы как-то закончить сегодня, — рассеянно произнёс Аполлон.

— Ага, — устало подтвердила Афина. — А как?

Гектор, словно услышав их разговор, вышел на середину поляны и закричал:

— Греки! Кто хочет выйти со мной на поединок?!

Молчание было ему ответом.

Прошло несколько секунд, когда из греческой фаланги вышел Менелай и, обернувшись, крикнул:

— Бабы трусливые! Гречанки вы, а не греки!

От волнения он даже не заметил, что цитирует Терсита — демагога, которого сегодня утром Одиссей побил за такие разговоры.

Менелай пошёл навстречу Гектору, но успел сделать всего два шага, как его догнал Агамемнон, схватил за локоть и грубо затащил обратно в строй.

— Совсем обезумел?! — закричал он на брата. — Это тебе не Парис, это Гектор — с ним даже Ахилл биться опасался. Жить тебе надоело?!