Леонид Свердлов - Воля богов!

— Поворачиваем! — закричал старик. — Не нам с Кронычем спорить! Сегодня он за Гектора, завтра, может, за нас будет, если доживём!

— Чтоб Гектор надо мной смеялся?! — вспыхнул Диомед.

— И хрен с ним — пусть смеётся, — ответил Нестор, поймав вожжи, повернул колесницу и помчался за убегающими греками.

— Трус! Баба! Сдохни! — кричал ему вслед Гектор, уже нашедший нового возницу.

— Поворачивай! — заорал Диомед, вырывая вожжи из рук Нестора. Удар молнии в нескольких шагах от колесницы заглушил его крик, но потребовалось ещё два разряда, чтобы храбрец окончательно понял, на что ему намекает громовержец, и отказался от мысли вновь нападать на Гектора.

— За мной! — кричал Гектор троянцам. — Наша берёт! Зевс с нами!

Он вёл своё войско прямиком на греческий лагерь, на выстроенные накануне стены. Он торопился, как мог подгонял воинов, мысленно умолял коней скакать быстрее, обещая дать им в корм вино и лучшую пшеницу. В воображении он уже владел драгоценными доспехами Диомеда, которые тот выменял у Главка, и знаменитым золотым щитом Нестора.

Олимп содрогнулся от гнева Геры. Она подошла к Посейдону, наблюдавшему битву со склона.

— И ты потерпишь это издевательство?! — спросила она. — Неужели у всех богов не хватит духу противостать одному Зевсу?

— Думай, что говоришь, сестра, — проворчал в ответ Посейдон и отвернулся.

А греки бежали. Агамемнон пытался их остановить, обзывал трусами, молил Зевса уже не о победе, а хотя бы о том, чтобы уйти живым. Подняв взгляд к небу, он увидел парящего над греческим лагерем орла, несущего в когтях оленя. Это громовержец, сжалившись над Агамемноном, послал грекам добрый знак. Павшие было духом воины приободрились и снова стали оказывать яростное сопротивление.

Большой Аякс закрыл щитом своего брата — лучника Тевкра. Каждый раз, когда Аякс отводил щит в сторону, Тевкр выпускал стрелу, без промаха разившую одного из наступавших в первых рядах. Он уложил на землю многих троянцев. Агамемнон мысленно пообещал после взятия Трои первым наградить именно его.

Главной целью Тевкра был Гектор, но в него попасть не удавалось, Тевкр только убил очередного возницу троянского вождя, а Гектор, соскочив с колесницы, метнул в стрелка камень, как раз когда тот высунулся из-за щита для очередного выстрела, и Тевкр, тяжело раненый, повалился на землю. Аякс снова закрыл брата щитом, и стрелка унесли к кораблям.

Контратака греков захлебнулась. Они снова бежали к лагерю, троянцы гнались за ними, и впереди скакал Гектор, уже нашедший нового возницу. Он разил копьём отстававших от бегущих греков, заставляя других бежать ещё быстрее.

Только укрывшись за рвом и валом, греки смогли отдышаться и оценить масштаб потерь. Они взмолились богам, не ведая, насколько это сейчас бесполезно.

Но боги услышали молитву. Взбешённая Гера вбежала к Афине и не увидела её. С секунду она стояла, озирая пустую комнату, как вдруг её внимание привлекло слабое поскрипывание из угла у неё за спиной. Обернувшись, она увидела свернувшуюся калачиком богиню войны. На ней было домашнее платье, расшитое цветочками. Она сидела, обхватив голову руками, и издавала какие-то неопределённые звуки — то ли скрип, то ли стоны.

— Афина! — сказала царица богов. — Неужели мы позволим Гектору перебить сегодня всех греков?

Богиня войны подняла на неё полные слёз глаза и срывающимся голосом ответила:

— Это не Гектор, это всё мой папа. Он меня ненавидит. А я для него жизни не щадила, всё для него делала. Он меня заставил помогать этому недоумку Гераклу. Я ему помогала-помогала, а он на Гебе женился. Да мне всё равно, на ком он женился! Пусть на ком хочет, на том и женится!!! Но почему именно на Гебе?! Она же такая дура!

Гера хладнокровно выслушала эту печальную тираду и сказала:

— Там на улице кони ждут. Убьём Гектора — Зевс ничего не успеет сделать.

— Да-да, конечно, — пробормотала Афина, глотая сопли. — Иди, я сейчас выйду.

Когда Гера ушла, она поспешно сбросила платье с цветочками и облачилась в доспехи.

Для богов расстояние от Олимпа до Трои было совсем незначительным, они вполне могли преодолеть его пешком, Афина всегда так и делала, но царицы, как известно, пешком не ходят, и Гера, решившись самостоятельно вмешаться в ход битвы, отправилась в бой на колеснице.

Афина стегнула коней, и они помчались по небу, выбивая копытами хлопья тумана из облаков.

Впереди уже замаячили башни Трои, когда богини увидели стоящую на обочине облака с вытянутой рукой фигуру. Это был Гермес.

— Проскакать мимо? — спросила Афина.

— Останови. Узнаем, что ему надо.

Колесница резко остановилась. Гермес облокотился на её бортик и игривым тоном сказал:

— Привет, девчонки! До Тартара не подбросите? Вы же, как я понимаю, именно туда намылились.

— Спалились! — сквозь зубы прошипела Афина.

— Ага! — Гермес кивнул. — Кстати, Кроныч велел вам передать, чтобы вы коней не очень-то гнали. В Тартаре вовсе не так весело, как вы, очевидно, себе вообразили.

— Нам не по пути! — резко ответила царица богов. — Сам отправляйся в Тартар! Пешком!

— Да мне не к спеху, девчонки! — весело ответил Гермес.

Он подпрыгнул, захлопал крыльями на сандалиях и, изобразив в воздухе антраша, исчез. Колесница развернулась, и унылые богини отправились домой.

А Гермес соскользнул с облака обратно на Гаргар и уселся, скрестив ноги, у походного трона Зевса.

— Ну как? — спросил, не поворачивая головы, громовержец.

— Передал. Поехали обратно.

Зевс вздохнул:

— Мало она у меня ремня получала. Ох мало!

— Кто?

— Афина, конечно, не Гера же. Гера всегда такая была, её не переделаешь, а Афину я распустил. Взрослая она родилась, то есть вроде бы поздно уже воспитывать.

Когда солнце закатилось, Зевс с Гермесом вернулись на Олимп. Первое, что они увидели, — сидящие на ступенях дворца Зевса его жена и дочь. Обе выглядели так, что художник мог бы с них писать аллегорию мрачности.

— Что пригорюнились? — спросил их громовержец. — Вам радоваться надо. Ведь если бы вы сегодня помогли грекам, то обратно на Олимп уже бы не вернулись.

Афина отвернулась и промолчала, ответила Гера:

— Кому ты это рассказываешь?! Я ли тебя не знаю? Мы не собирались воевать — мы только хотели спасти хоть кого-нибудь из греков, которые целый день гибли только ради твоего самодурства.

— Гибли, — кивнул Зевс. — Целый день гибли. И завтра можешь посмотреть, как они целый день будут гибнуть. И ничем ты им не поможешь, потому что я так решил. И нечего так на меня глазами сверкать. Ты хоть иссверкайся вся, хоть до Тартара от злости дойди — ничего ты этим не изменишь и никакого впечатления на меня не произведёшь.

День закончился поражением греков. Троянцы загнали их за ров и стены, защищавшие лагерь. Гектор распорядился не возвращаться на ночь в город, а оставаться на месте и жечь огни, следя, чтобы греки ночью не спустили на воду корабли и не сбежали домой.