Игорь Фёдоров - Две истории

— От хорошей драмы еще никто не умирал, — согласился тот.

— А как же герои на сцене? — улыбнулась Катя.

— Красивой смертью не грех умереть, — предположила мама.

— Работа у них такая, — добавил отец.

Мама недовольно нахмурилась.

— А чего это от тебя табаком несет?

— Потому что забыла жвачку купить, — просто ответила Катя и ушла к себе в комнату, давая понять, что нравоучения на этот момент ей не интересны.

— А Егорка знает? — крикнула мать.

— Не скажешь, не узнает! — донеслось из-за закрытой двери, — Я, вообще, только балуюсь.

И хотя в тот день Егор ничего из себя сверх оригинального не продемонстрировал, Катя дала ему еще один шанс. Потом еще один. Да тут еще удачно подвернувшиеся новогодние праздники и зимние каникулы, все это внесло вклад в развитие отношений. А уже весна добила молодых чистым теплым воздухом и прозрачной капелью в свете мартовского солнца. Не в силах противостоять весеннему вихрю, подобно остальным обреченным, их унесло с головой в пучину под названием любовь. Студенческая жизнь вполне может себе это позволить — пора такая. Катя приходила поболеть за Егора на игры по волейболу в его колледж. Егор делал за Катю чертежи для дипломного проекта. Катя сменила очки на линзы, Егор посвятил Кате свои первые и последние же нескладные стихи.

Вскоре Катя предложила Егору то, что не каждая девушка может себе позволить.

— Спроси, нет ли у меня лишнего билетика на спектакль?

Егор внимательно посмотрел на Катю, пытаясь понять тему прежде, чем ему все разложат по полочкам. Впрочем, его мама дураков не рожала.

— У тебя случайно нет лишнего билетика… А что за спектакль?

— «Нежданная любовь» с Любашиной и Андрюхиным. Мама говорит, что это реально круто.

— А в театрах показывают что-то крутое? Я думал, там классика или нечто гениальное.

— Во-первых, не показывают, а дают. Это же театр. И в театре дают «Нежданную любовь». А во-вторых, крутая классика круче обыкновенной классики… Вот я из-за тебя ерунду городить начала.

— Так что там с билетиками? Найдется лишний?

— Вам очень повезло, молодой человек, — радостно выкрикнула Катя, — у меня как раз есть одна лишняя контрамарка. Это билет такой. Можно сказать, что вы родились под счастливой звездой. Любашина редко к нам заглядывает, а она, между прочим, дважды почти получила «Золотую маску».

— Но не получила?

— Номинация тоже о многом говорит.

— То есть, ты хочешь сходить в театр?

— Молодец, догадался.

— Я нельзя было просто об этом сказать?

— Сразу видно, что ты темный, некультурный человек. Пропащий пасынок мрачной эпохи. Театр — это не кино. Там человек сыграл роль, получил бабло и читает следующий сценарий.

Монолог Катя сопровождала элегантными движениями рук.

— Театр, это волшебное действие, где событие переживается актером каждый раз по новому. Всякий раз переосмысленное и сыгранное с еще большей отдачей. Театр, это жизнь, прожитая много раз, и не похожая на предыдущую.

— А пафос обязателен?

— Пафос — неотъемлемая часть театра. Актер без пафоса, халтурщик и пустышка. Так папа говорит.

— Папа врать не будет.

— Вот и я о том же.

— Ты сама-то хоть раз ходила туда.

— Это будет наш с тобой дебют.

Вот никак Егор не собирался ходить по театрам, где много говорят и мало умирают.

— Ну давай сходим на эту Любашину, если так хочешь, — равнодушно согласился он.

— Не я хочу, а мы хотим, — поправила Катя, — вместе. Ты этого хочешь так же, как и я.

— Да-да, это мечта всей моей жизни.

— Не вижу оптимизма на твоем лице, но завтра вечером ты станешь новым, одухотворенным человеком.

— Значит, спектакль завтра? — уточнил Егор.

— Завтра, в семь вечера. Ты цветы купишь?

— В первый же раз ты хочешь оттянуться по полной?

— Я не привыкла измерять свою жизнь полумерами, — гордо сказала Катя.

— Сколько пафоса, — с улыбкой заметил Егор.

— Завтра окунемся с головой в театральную жизнь, а если не понравиться — будет ходить в кино, хавать ширпотреб и наслаждаться убогостью массовой культуры

— Ты как-то предвзято относишься к киноискусству.

— Актер кино играет роль, получает бабло и читает следующий сценарий, — повторила Катя.

Олег отрицательно помотал головой.

— Актер получает не бабло, а гонорар за роль, которую он должен сыграть настолько идеально, чтобы ее не надо было переосмысливать заново. Или ты считаешь, что «Москва слезам не верит» убожество?

Катя с удивлением и почти испуганно посмотрела на защитника киноиндустрии.

— Кино, это развлекаловка, — продолжила она гнуть свою линию, — сколько бы Оскаров не получил фильм — одни плачут над «Титаником», другие в это же время жуют попкорн и трещат по мобильному. В театре такого нет.

— В театре убогие, дешевые декорации, все условно, все на уровне детсадовских утренников, а билеты в десять раз дороже. В фильме, по крайней мере, картинка отличная. Особенно в 3D.

— В театре не надо прибегать к техническим новинкам, чтобы погрузиться в атмосферу.

— Если актер выйдет на сцену пьяным, второго дубля не будет.

— Ну, это конечно, весомый недостаток, — замялась Катя и тут же победно выкрикнула, — Зато первый спектакль прошел гораздо раньше «Прибытия поезда».

— По вполне объяснимым причинам. Я понимаю твою любовь к театру, но ты оскорбляешь кино без необходимой на то причины. И это не очень тактично для ценителя искусства.

Катя театрально махнула рукой.

— Я бы не стала принимать близко к сердцу мои слова. В конце концов, я играла свою роль.

— Вот завтра я лично сравню, так ли хорош театр, как ты его превозносишь.

— Только не надо судить строго, — предупредила Катя, — ты в этом деле еще новичок. Еще не знаешь всех тонкостей театрального искусства.

— Я буду снисходителен.

Они были замечательной парой, им обоим светило одно солнце, периодически прятавшееся за тучами. Возможно, ссоры тоже для чего-то нужны. Без них не было бы примирений, а жизнь превратилась в серую однообразную смену дней.

Следующим вечером, сразу после спектакля, конструктивный спор едва не перерос в воинственную полемику. И причиной тому был факт, что Егора, в отличие от Кати, не вдохновили ни игра актеров, ни декорации, а сама пьеса показалась ему скучной и затянутой. Он был единственным из зрителей, кто аплодировал без особого восторга.

— Просто это не мое, — пытался оправдаться Егор.

— Не его это, — ворчала Катя, — неспособность оценить классику не является достоинством современного высокообразованного человека. Это было божественно.

— А вот меня не зацепило, — продолжал Егор.

— Театр не должен никого цеплять, — она поморщилась, придавая последнему слову максимальное пренебрежение, — театр сначала возносит к небесам, а потом плавно опускает на землю. И то, через несколько часов, когда проходит чувство легкой эйфории.