Игорь Фёдоров - Две истории

Наверно, придется напиться.

— Привет! — вдруг раздалось где-то рядом.

Евсеев, до этого момента считавший, что он в квартире абсолютно один, невольно вздрогнул. Он мужественно оглядел комнату еще раз. Выглянул в коридор, но никто оттуда не выскочил с веселым криком «Попался!».

— Привет, что ли? — снова услышал он.

— Кто здесь?

— Это я, Голос, — ответил Голос.

— Чей? — недоуменно спросил Евсеев.

— Что значит, чей? Твой, конечно.

Легкая волна недоумения колыхнулась в воздухе.

Евсеев осторожно, стараясь не задеть нечто невидимое, подошел к дивану, тихо сел и начал напряженно думать. Гость не докучал и тихо молчал где-то рядом. Настолько тихо, что Евсеев уже решил, что все галлюцинации на сегодня закончились, как вдруг услыхал:

— А я, пожалуй, тоже присяду. Хотя бы вот на стульчик.

Стул не заскрипел, и попробуй догадайся, сел этот Голос, не сел, и не сошел он, Евсеев, с ума от долгого одиночества.

— Удобный стул, кстати, — довольно заметил Голос, — а то, иногда, такая халтура попадется, спина затекает, а плечи словно каменеют от напряжения. Испытывал такое?

Он имеет плечи и спину, а значит и все остальное, и он обратился к Евсееву на «ты». Тот самый случай, когда дополнительная информация себя не оправдывает.

— Люблю уют и покой, — пробормотал Евсеев.

— Понимаю.

Время отмеряло несколько минут. Неловкость возрастала. Надо было на правах хозяина что-то говорить, развлекать гостя. Но только комната казалась привычно пустой.

— Надолго к нам? — выдавил, наконец, из себя Евсеев.

— Не знаю, — беззаботно сказал Голос, — чай попью и пойду. А может, и навсегда останусь.

— Чай хотите… то есть, хочешь?

Евсеев представил зависший в воздухе стакан, и ему вдруг захотелось в панике выбежать из квартиры. Но интерес был сильнее.

— А как ты его будешь… употреблять?

— Никак не буду, — ответил Голос, — у меня это не получится физически. У меня рук нет.

— А спина и плечи?

— А это я про вас, про людей.

— А чай-то тебе зачем?

— В чаепитие главное не процесс, а само мероприятие. Чтобы общение было доверительным, а помыслы чистыми. Китайцы не стали бы предлагать гадость всей цивилизации. Эти хитрецы, конечно, вечно себе на уме, но за чай им отдельное спасибо

Евсеев согласно кивнул и отправился на кухню. В проеме дверей он остановился.

— А если ты этот… вроде вымышленного друга?

— А если даже и так, разве это плохо?

— Да в общем-то, нет, — смутился Евсеев.

— Может, в таком случае, меня еще и чаем угощать не стоит? — шутливо рассердился Голос.

Усмехнувшись, Евсеев поспешил на кухню.

— Тебе какой? — крикнул он под звон посуды, — черный, зеленый?

— Черный, с молоком, без сахара.

— Просто смотреть на него будешь?

— Думаешь, я могу смотреть?

Евсеев некоторое время молча готовил чай.

— Что-то я совсем с тобой запутался, — произнес он.

— Когда происходит что-то выше твоего понимания, — поучительным тоном сказал Голос, — будь проще, не заморчивайся. Просто делай, что надо делать, и все!

Наконец Евсеев вышел из кухни и поставил на стол две чашки чая и блюдце с печеньем.

— Я особо не шикую, — признался он.

— Вполне сгодится, — одобрил Голос, — только ты не мог бы…

— Ах да, — спохватился Евсеев и пододвинул стул к столу.

— Отлично, — обрадовался Голос.

Они сели за стол… Во всяком случае, Евсеев точно сел. За гостя решать не будем.

Евсеев отхлебнул из своей чашки и неуверенно поставил ее на стол.

Это не ускользнуло от внимания Голоса.

— Что-то случилось?

— Получается, что я пью чай, а ты нет. Мне, как хозяину, неудобно.

— Бессилен чем-либо помочь — посетовал Голос, — включи воображение.

— Однажды в садике мы рисовали колобка, я не знал, что как, и изобразил смайлик. Тогда их еще не было.

— Улыбающийся?

— Грустный. Его же лиса съест.

Голос рассмеялся:

— Арт-терапия тебе противопоказана.

Евсеев не понял хорошо это или нет, поэтому смущено пожал плечами.

Они некоторое время «пили» чай молча.

— А какой ты именно Голос? — спросил Евсеев, стряхивая с пальцев крошки печенья.

— Нужный, необходимый каждому человеку, Голос.

— Это понятно… То есть, не очень.

— Тогда оставим терминологию, скажу сразу. Я внутренний Голос, он же — Голос разума, он же — Голос совести.

Евсеев немного поразмышлял.

— Если ты ко мне забрел на огонек, значит, есть причина?

— Есть. Вот, например, родители.

— А что родители? У них все хорошо.

— Они это сами сказали? Например, сегодня в обед? Давно им звонил? Смотри, время идет, а они не долговечны.

Евсеев немного помрачнел, Голос продолжил:

— А что ты хотел сделать перед самым моим появлением?

Евсеев задумался.

— Напиться, по-моему.

— А получилось?

— Нет, ты помешал.

— Оградил от плохого?

— Вроде того, — кивнул Евсеев.

— И сдается мне, что ты положил в чай сахар, хотя я просил этого не делать.

Евсеев усмехнулся:

— Хотел провести небольшой эксперимент.

— Решил посмотреть, определю я наличие сахара в чашке или нет, не пробуя чай на вкус?

— Ты же слышал, что я дважды мешал ложечкой в чашках, верно?

Голос радостно засмеялся:

— Раскусил, хитрец. Конечно слышал.

— Так вот, — в свою очередь обрадовался Евсеев, — в твоей чашке сахара нет. Я просто ложечкой постучал об чашку и все.

Голос на секунду умолк.

— Ну ты и подлец, оказывается, — сказал он восхищенно, — за минуту дважды меня подколол.

— Да, я настолько изворотлив, что друзей у меня нет. Только появляются и тут же исчезают.

— Наверно, трудно такого товарища иметь.

— Вот и я о том же, — грустно сказал Евсеев.

— Как твой внутренний Голос, хочу тебя предостеречь — завязывай со своими выкрутасами. И…

Голос многозначительно замолчал.

— Будь проще, не заморачиваться, — закончил Евсеев.

— Молодец!

В тот вечера Евсеев подколол Голос еще семь раз.

Утром следующего дня Евсеев проснулся, сел в кровати и прислушался. В квартире было тихо.

— Голос! — позвал он.

Никто не ответил.

— Голос, ты здесь?

Привычно пустая квартира оставалась пустой.

— И этот туда же. А ведь почти подружились.

Евсееву вдруг стало грустно. Он взял в руки телефон и набрал номер родителей.

— Не хватало еще и их потерять.

Была суббота, семь часов утра и родители, определенно, спали. Но Евсеев решил быть проще и не заморачиваться.

— Ну что, кобель, допрыгался? — спросила мать, едва переступила порог.

— Привет, мам, — ответил сын.

Он помог женщине снять плащ. Та разочарованно посмотрела на него, грустно покачала головой и прошла в гостиную.

— Здравствуйте, — невестка вскочила с дивана и встала по стойке «смирно».