Кит Стюарт - Дни чудес

– Кто?

– Господи, историю-то в школах преподают в наше время?

Так что, попросив Теда заняться квотами на ремонт, я уехал из театра и остановился в городе, чтобы купить серьезную рубашку. Там я заприметил Джеймса, сидящего в одиночестве в уличном кафе и бесцельно нажимающего кнопки сотового. Я бочком подошел к нему, помахав рукой и обходя покупателей, которые с довольным видом сидели за столиками с чашечками кофе, воображая себя частью европейской культуры.

– Привет, Джеймс, – громко сказал я, отчего он с лязгом уронил телефон на металлический столик.

– О-о, привет, – откликнулся он. – Я как раз пытался послать человеку эсэмэску. Думаю, тот, кто изобрел интеллектуальный набор текста, плохо умел прерывать разговоры других людей.

Неловкое молчание.

– Я купил рубашку, – сказал я. – Для свидания. Иду на свидание.

– Отлично! – с искренним энтузиазмом произнес он.

– Кого-то ждешь? – спросил я, как бы заговорщицки подмигнув, что предполагало родство душ двоих похотливых мужчин, запутавшихся в романтических отношениях. Правда, выглядели они какими-то жалкими.

– Нет. Конечно нет! Просто сижу, читаю и думаю.

– О, бедняга, – произнес я, испытывая к нему искреннюю зависть.

– Ну, есть женщина, которая мне нравится. Я всегда любил женщин, но это не… ни к чему не приведет. Так что, полагаю, мы в одной лодке.

– А-а, любовь без взаимности. Как актеру, тебе следует знать: это сладкое страдание. Это важно для романтических ролей.

– Спасибо, Том, это действительно помогает.

Я различил в его голосе иронию. Он, видимо, ожидал от меня больше позитива. Я мысленно решил, что мне следует детальнее освоить манеру разговора крутых парней.

Я подъехал к кинотеатру за час до начала на тот случай, если не найду место для парковки и мне придется договариваться с ближайшей многоэтажной автостоянкой. Это здание 1970-х годов было, видимо, спроектировано отчаявшимся разработчиком видеоигр, который заполнил его невероятно узкими проходами и закрученными взаимосвязанными пандусами. Каждый бетонный парапет был запятнан краской, содранной с тысяч машин. Я осторожно въехал в гараж и припарковался между двумя массивными столбами, поэтому, чтобы выбраться, мне пришлось перелезть на заднее сиденье. Потом я угодил в обширную маслянистую лужу, и одна моя штанина оказалась забрызгана грязной водой.

Несколько минут я безуспешно пытался смыть в туалете пятна с брюк и вошел к кафе с подозрительными мокрыми следами на всей одежде. Здесь я уселся с чашкой латте за пять фунтов и стал ждать.

Это был типичный мультиплекс – огромный открытый зрительный зал, воняющий попкорном и населенный в основном перевозбужденными тинейджерами с ведерками желейных конфеток, по цене не уступающих золоту. Ванесса, которая вошла в зал на пять минут раньше условленного времени, совершенно не вписывалась в эту обстановку. На ней было дорогое с виду светло-голубое шерстяное платье с большими черными пуговицами. Короткие темные волосы уложены как у Одри Хёпберн. Она словно бы сошла с одной из голливудских афиш, развешенных на стенах. У меня перехватило дух.

– Том? – спросила она, подойдя к крошечному столику, за которым я примостился.

Я различил в ее голосе нотку разочарования.

– Ванесса? – с невольным недоверием произнес я. – Я поставил машину в многоэтажном гараже через дорогу, а потом упал в лужу.

Она молча, с какой-то отстраненностью оглядела фойе, заметив толпящихся у конторки кассира людей, и наконец спросила:

– Вы забронировали нам билеты?

Блин! Блин! Какой же я болван!

– Гм… э-э… Нет, сейчас пойду и куплю.

– Хорошая мысль. Народ прибывает.

Она сказала это тоном учительницы начальных классов, терпеливо объясняющей ребенку, что, пожалуй, не стоит делать на парте стойку на руках.

Пробившись через толпу тинейджеров с жевательными конфетами, мы прорвались к стойке, где совершенно невозмутимый подросток сообщил нам, что все билеты на «Мистера и миссис Смит» проданы. Я повернулся к Ванессе, пытаясь согнать с лица жалкое извиняющееся выражение, но, боюсь, мне это не удалось.

– Попробуем сходить на ту судебную драму, о которой писали в «Гардиан»?

– Тоже все продано, – сказал мальчишка, которого гораздо больше интересовала группа девочек, окруживших его приятеля.

– Что там есть еще? – поинтересовалась Ванесса.

Он вздохнул и принялся тыкать в сенсорный экран своего компьютера.

– Есть билеты на «Мы здесь больше не живем», – сказал он. – Это драма о распаде двух браков.

Ванесса невыразительно взглянула на него.

– Что ж, похоже на идеальный для свидания фильм, – сказал я.

За нами образовалась растущая очередь людей, которые переговаривались недовольными голосами и посматривали на часы. Я взглянул на Ванессу, ожидая указаний, но она по-прежнему таращилась на нашего продавца с выражением полнейшего недоверия на безупречном лице.

– Мы возьмем два билета.

Мы двинулись по длинному коридору, ведущему к многочисленным кинозалам, молчаливо поглядывая на счастливые парочки, заранее забронировавшие места на фильм с Брэдом Питтом и Анджелиной Джоли.

– Ну что, – начала Ванесса, – какие фильмы вы обычно смотрите?

Я сразу растерялся. Мне не хотелось говорить, что обычно я хожу в театр, потому что мы не должны были говорить о работе. Последним, что я смотрел в компании Ханны и Дейзи, был «Мадагаскар». Мы съели так много сладкой ваты, что весь фильм страдали галлюцинациями.

– О-о, знаете, комедии, триллеры, любовные драмы, приключения…

– Хотите сказать, любые фильмы?

– Гм… да, видимо, так. А вы?

– Я тоже фанатка комедийно-романтических приключенческих триллеров, – сказала она. – Видите, у нас так много общего.

Она улыбнулась мне, и ее улыбка излучала такую неожиданную искреннюю теплоту, что я ощутил огромный прилив оптимизма и волнения. Но это прошло, едва фильм начался.

«Мы здесь больше не живем» – малопривлекательная драма, в которой у каждого героя есть безрадостная любовная связь. Один или два раза за эти полтора часа мучений я поглядывал на Ванессу, с облегчением замечая, что она смотрит в телефон, видимо посылая кому-то призывы о помощи.

– Хотите, уйдем? – спросил я в какой-то момент.

– Я ушла бы, – прошептала она, – но, боюсь, меня увидит один человек, которого я узнала, и подумает, что я выбрала этот фильм.

Так что мы досидели до самого конца, и, когда пошли титры, я пожалел, что на подлокотнике кресла нет кнопки, которая запустила бы меня на солнце.

– Это было то еще впечатление, – сказал я.

– Это напомнило мне о собственном браке, – ответила она. – Чересчур затянувшемся и наполненном жгучими обидами.

– Уйдем отсюда и никогда не вернемся?