Natasha J. Osman - Дневник бывшего завлита

Мой опыт знакомства с Фёдором Михайловичем Достоевским исчерпывается школьным прочтением «Преступления и наказания» и просмотром двух фильмов — того же «Преступления и наказания» и «Идиота». До спектакля «Записки из мертвого дома», я была абсолютно уверена, что читать Достоевского точно не буду. Смотреть — тем более. Его книги казались мне по определению тяжелыми. Признаться, я шла на премьеру хотя и с любопытством, но и с изрядным опасением и готовностью мучиться потом головными болями и бессонницей.

…К моему удивлению, «Записки…» чуть ли не с первых минут показались мне удивительно тёплыми. Действие захватывало то своей динамичностью событий, то пронзительной глубиной размышлений. Поражало филигранное совпадение актёрской игры, костюмов и декораций. Ни на минуту не возникло ощущения, что действие происходит в весьма условном мире театральных подмостков. Ни одна сцена в спектакле не казалась лишней. И даже финал не оставлял послевкусия трагичной обреченности.

Если говорить о героях, которые больше других на меня произвели впечатление, то это Филимон в исполнении Михаила Быкова и Акулина в исполнении Дарьи Мартышиной, а также сумасшедший арестант без имени в исполнении Александра Емельянова.

Сложнейшая, запутанная, надрывная история любви Фильки и Акульки, в которой было все — от страсти до ненависти, от истязания до прощения, отзывалась целой феерией взаимоисключающих чувств. А вполне закономерная развязка оставила чувство горечи и облегчения одновременно. В самом деле, сложно представить вероятность счастливой жизни после таких вот испытаний.

Сумасшедший, которого играет Александр Емельянов, в моём представлении, берёт на себя искупительные муки совести всех арестантов за совершённые ими преступления. Его бред о смысле жизни, о природе, только на первый взгляд кажется бессмысленным. И даже самоубийство, по сути, является искупительной жертвой, где смертный грех принимается лишь на себя.

Это был совсем другой Достоевский.

Не тот, к которому я привыкла с детства.

Пересказанный и показанный по-своему режиссером К. Шахмарданом, он заставил меня по-новому взглянуть на творчество великого классика, и задуматься над прочтением его повестей и романов. Я поняла, что доросла до Достоевского, что мой жизненный опыт позволяет уже не бояться неоднозначных переживаний и сложностей восприятия.

«Записки из мертвого дома» — спектакль, после которого не хочется говорить и спорить, а хочется помолчать. О чем-то очень важном и значимом, понятном лишь тебе — и Достоевскому.

#театральные_заметки

…В очередной раз убедилась, что творческая ревность — вещь вполне реальная. А для меня так и еще и жутко раздражающая.

Чтобы раз и навсегда пресечь пустые разговоры (ну, это я погорячилась, всё равно они будут), обозначу свою позицию.

Во-первых, если любишь театр — то любишь театр как таковой, а не какой-то в отдельности. Это моё твердое убеждение. А вот в каком работаешь — уже вопрос не столько любви, сколько здравого смысла. Без которого ни одна любовь долго не протянет.

Во-вторых, я не склонна к фанатизму по определению. И потому в состоянии по достоинству оценить спектакли любого другого театра, открыто выразить своё восхищение работой режиссёров и актёров. Лично мне это кажется позицией зрелого человека — ценить и уважать чужое творчество, даже если «они» — прямые конкуренты.

Так что если вдруг кто-то, обладающей неуёмной фантазией, видит в моих заметках излишнюю лояльность драме, то ему придётся спуститься с небес обетованных на грешную землю и посмотреть правде в глаза. А она такова, что я пишу только о том, что лично меня «зацепило», и не важно, на спектакле какого театра это произошло.

#закулисье

— А кто будет играть роль Миронова?

— Как — кто?! Конечно, Фигаро!

***

— И как после этого играть?

— Талантливо!

#реплики_с_репитиций

Интересно, почему именно в тот момент я пошла с уточнением какого-то вопроса в радиорубку? Ни десятью минутами раньше, ни десятью минутами позже…

В то утро в «Молодёжке» шёл «Карлсон, который живёт на крыше». И в какой-то момент «в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил» прячется под кроватью, пока его друг добывает на кухне сосиски.

Всё шло как обычно — Малыш вернулся в свою комнату с полной тарелкой, а Карлсон… А Карлсон застрял. Зацепился пропеллером. И не может освободиться самостоятельно. Малыш, понимая, что что-то здесь не так, вовсю импровизирует на сцене, Карлсон возится под кроватью, дети в восторге…

Не представляю, чего стоило актёрам не вывалиться из роли.

И очень надеюсь, что тех, кто в это время был в радиорубке, не было слышно в зрительном зале…

#закулисье

# закулисье

Голова.

Ну, или менеджмент, если хотите.

Потому что именно он главный системообразующий элемент.

Пока голова здорова — самый сложный вид искусства имеет все шансы на успех.

#закулисье

Драматург создает пьесу только для того, чтобы режиссёр над ней надругался.

В смысле, создал свою экспликацию…

#закулисье

Сказочники бывают разные — старые и молодые, красивые и не очень. Сказки рассказываю врачи, строители, компьютерщики… дети — учителям и родителям, мужья и жёны — друг другу… Но одну из самых запоминающихся сказок я услышала из уст оперуполномоченного, в исполнении Алексея Морозова, актёра «Театра для детей и молодежи» (Кемерово).

А дело было так — нужно было выбрать пьесу, которая будет поставлена в театре в рамках проекта «Открытые двери». Больше тридцати заявок, одна другой интереснее — трагедии, комедии, драмы, фарсы… и сказки. Куда же без них? Одна меня «зацепила» особенно — «Птица Феникс возвращается домой» Ярославы Пулинович.

Я ее распечатала и перечитала

Десять раз.

С маркером.

Есть у меня такая плохая привычка со времен студенческой юности — подчеркивать в тексте особо близкие мне мысли. По моим учебникам и книгам сразу можно было определить, что проштудировано «от и до», а до чего руки не дошли. Но это так, к слову…