Цви Прейгерзон - Дневник воспоминаний бывшего лагерника (1949 — 1955)

Цви Прейгерзон в карагандинском лагере

Рис. художника-зэка Бокова. 1950 г.

Дорогой читатель, вы держите в руках книгу советского еврея-праведника и героя. Цви (Герш) Прейгерзон — ученый, специалист по обогащению угля, автор многих изобретений в этой области, по его учебникам, кажется, и сейчас учатся студенты горных институтов. И при этом он — рыцарь иврита, которого мы по ряду причин не знали. Всю жизнь он служил этому языку, как верный рыцарь служит своей прекрасной даме (кстати, на иврите слово язык — лашон — женского рода), говорил на иврите при первой возможности, писал на иврите рассказы, песни, романы и пострадал, как и полагается рыцарю, за свою любовь.

В Советском Союзе праведником и героем был каждый еврей, если в нем сохранилась хоть искра еврейства, любовь к своему народу, уважение к его традициям, к его великому прошлому, и тем более если он еще и решался соблюдать эти традиции в повседневной жизни, учить иврит и т. п. Подвиг этих евреев никто не прославлял, о них не писали иностранные журналисты. Им лишь могли грозить преследования и издевательства, тюрьма и лагерь строгого режима без права переписки.

Цви Прейгерзон отличался не так уж часто встречающимся качеством: он не только сам был разносторонне талантливым человеком, но и умел оценить талант и героизм других, услышать биение еврейского сердца в людях, с которыми столкнула его судьба на жизненном пути. Об этих героях-евреях он писал в своих рассказах, изданных в переводе на русский язык («Муки имени»), о них он писал в романе «Вечный огонь» (русского перевода еще нет) и в других своих произведениях на иврите, в том числе в песнях и стихах, написанных в советских лагерях.

Его лагерный дневник, написанный по памяти уже после освобождения из лагеря, — это не художественное произведение, это рассказ-быль о пережитом, передуманном. Мне кажется, что главное достоинство дневника — это рассказы о людях, сидевших в сталинских лагерях и не только не утративших, несмотря на жестокие испытания, человеческий облик, но и не потерявших интерес к человеческим ценностям вообще — к науке, искусству, литературе, к еврейским ценностям; о людях, учивших в лагере тайно иврит, еврейскую историю (рискуя получить дополнительный срок), отмечавших еврейские праздники, молившихся три раза в день, соблюдавших кашрут, старавшихся не работать в субботу (таким был праведник реб Мордехай Шенкар — солагерник Прейгерзона и отец автора этих строк — прим. ред. ). Ценность дневника еще и в том, что Прейгерзон, благодаря своей блестящей памяти, смог назвать всех этих людей по именам.

Прочти, дорогой читатель, этот дневник, и запомни имена автора Цви Прейгерзона и его героев.

Сегодня существует не так уж много литературных произведений на лагерную тему, а также записок свидетелей, лично переживших годы культа личности Сталина и подвергшихся арестам, заточению в тюрьмы и лагеря. Без этой мемуарной литературы или хотя бы обычных записей, не претендующих на роль художественного произведения, невозможно представить себе, что же в самом деле происходило тогда в СССР.

Ко мне в руки попал «Дневник воспоминаний», написанный моим другом Цви Прейгерзоном на прекрасном иврите. В нем рассказано о его аресте, следствии и годах, проведенных в сталинских лагерях. Он был крупным ученым, человеком, принявшим с юности революцию и советскую власть. Но он ни на минуту не переставал быть евреем, желающим возрождения народа в рамках своих национальных устремлений и своей государственности.

В «Дневнике…» простыми словами рассказано как о себе, так и о людях, с которыми автор встречался во время следствия и пребывания в лагерях. Обладая острым, проницательным взглядом писателя, он пытался в каждом из них найти то лучшее, что характеризовало любого из них как личность. Большинство из этих людей мне были хорошо знакомы, с некоторыми я встречался, разделяя с ними тяжелую участь лагерной жизни, о некоторых я слышал со слов других.

Мне известно, что автор «Дневника…» считал свою работу незаконченной, рассматривая его только как часть воспоминаний, и полагал, что он сумеет ее продолжить и рассказать о тех людях, которые тут не упоминаются.

В какой-то мере евреи-лагерники были окружены ненавистью со стороны так называемых «социально близких» — уголовных преступников, бандитов, расхитителей государственной собственности и рецидивистов, — сознательно науськиваемых против политических, содержавшихся в лагере. В свое время Николай Ежов, нарком внутренних дел, провозгласил, что уголовники — заблудшие люди, что они, мол, не против советского строя, а вот контрики (так называли в обиходе всех, осужденных по 58-й статье УК, от слова контрреволюционер) — с ними надо бороться так, чтобы «земля горела у них под ногами» (так писали тогда в газетах). Уголовники умело пользовались этим положением, занимая привилегированные посты в лагере, начиная от хлеборезки, кухни, КВЧ (культурно-воспитательной части), ЧОС (части общего снабжения), УРЧ (учета и распределения рабочей силы), до нарядчиков, ведающих выводом на работу зэков (заключенных). Уголовники грабили и обделяли политических скудными лагерными пайками, причем делали все это на глазах у начальства.

Как и многие другие, брошенные в тюрьмы и лагеря жестоким режимом, возглавлявшимся Сталиным (в лагерях его называли «Ус»), Цви Прейгерзон все это пережил сам. Находясь в лагере, он трудился на общих работах, но чаще — по своей специальности. В бараках, зачастую больной, он изобретал, усовершенствовал, искал новые пути обогащения угля. Да иначе он и не мог работать, так как стремление к творчеству постоянно сопровождало эту глубоко одаренную личность. Известно, что находясь в лагере, он даже получил патент на изобретение. Вернувшись в Москву после реабилитации, он восстановился на прежней работе в качестве доцента Московского горного института и продолжил свою преподавательскую и научно-исследовательскую деятельность.

Знавшие этого удивительно скромного человека вспоминают о нем с любовью и почтением. Среди своих друзей и сотрудников по работе он всегда пользовался заслуженным авторитетом, был уважаем как наставник и скромнейший человек. Неизменно вежливый, с тонким чувством юмора, Прейгерзон покорял всех, соприкасавшихся с ним.