Лариса Миллер - Островок безопасности

Давно пора умерить пыл,
Но так не хочется.
Господь свой луч у нас забыл,
И луч щекочется,
Его легчайшее туше —
Прикосновение —
Внушает страждущей душе
Хоть на мгновение
Надежду робкую, что слов
Всегда чурается.
И ждёт душа любых даров
И загорается
От одинокого луча,
К плечу прильнувшего,
На тропку беглую с плеча
Легко скользнувшего.

Да человек ведь жить собрался.
Едва родился, жить старался,
Смешными ножками сучил.
Когда подрос, стишки строчил.
Всё время чем-то загорался.
Да как же можно вдруг лишить
Его святого права жить,
Лишить излюбленных занятий,
И тело, ждущее объятий,
Слепыми пулями прошить?

Жизнь травматична и тяжка,
Мы все контужены,
И от шального сквозняка
Слегка простужены.
И то и дело сердце жмёт,
Не жмёт, так ёкает,
А счастье рядышком идёт,
Подковкой цокает.
Окликнуть надо бы его,
Приветить надо бы.
Неужто нет ни у кого
В нём, бедном, надобы?
Оно поведать бы могло
О разных разностях
И позабыть бы помогло
О несуразностях.
Я это знаю по себе.
Мы как-то шёпотом
С ним говорили о судьбе,
Делились опытом.
И оказалось, что оно
Само намыкалось,
В окно стучалось не одно
И в стенки тыкалось.
Решив, что жить уже невмочь,
Пора отчаяться,
Оно увидело, что ночь
Уже кончается,
Что крону тронули лучи
Чуть-чуть опасливо,
Что можно, выйдя из ночи,
Начать жить счастливо.

Вон тот щебечет, тот стрекочет,
А тот поёт. И каждый хочет
Поведать миру: «Вот он я,
И я попал в сии края,
Где лист шуршит, а ветер свищет,
Где каждый что-нибудь да ищет,
И каждый верит, что найдёт,
Где время мчится, жизнь идёт,
И все дорожки убегают,
Да быстро так, как будто знают
Куда, зачем они бегут.
И не задерживаясь тут
Летим и мы за ними следом,
Хоть смысл спешки нам неведом».

Я жить привыкла под опекой
В родимом небе тучки некой,
Той, что над темечком висит,
Из коей дождик моросит.

Я жить привыкла под приглядом
Вороны, что уселась рядом;
И под присмотром голых крон
Иду в любую из сторон.

Я жить привыкла под защитой
Дороги, осенью размытой,
Но той, что вечно вьётся тут
И точно помнит мой маршрут.

Я знаю, что другие страны
Мне не дадут такой охраны.
Лишь здесь, где жизни грош цена,
Я дивно так защищена.

Жди у моря погоды,
Обязательно жди.
Ведь несметные годы
У тебя впереди.
Непременно дождёшься,
Коль готов подождать.
Вот однажды проснёшься,
А кругом благодать:
И на небе всё чисто,
И на море — покой,
И песок золотистый
У тебя под рукой,
С неба золото льётся
И спешит обласкать,
А из дел остаётся
Ветра в поле искать.

Коль нам отпущенные сроки
Малы, и можно не успеть,
То, значит, время брать уроки
Вокала и учиться петь.

Коль всё на свете — тяжесть, бремя
И неподъёмное кайло,
То, значит, наступило время
Начать отращивать крыло.

Ведь если выпадет родиться
Вновь там, где купол голубой,
Тогда и пенье пригодится
И крылышки само собой.

Коль спросишь меня, как живу, — не найдусь я с ответом,
И вместо ответа поздравлю с красивым рассветом.
Коль спросишь про планы, — с ответом опять не найдусь
И просто словами про выпавший снег обойдусь.
А что ещё можно сказать про ближайшие планы?
Они не надёжней, чем те, что у ближней поляны,
Которая нынче чиста и тиха, и бела,
Но только всё это едва ли земные дела.

Таким дорожкам не к лицу
Вести нас к грустному концу.
Они ж застелены пушистым
Уютным снегом, мягким, чистым,
И приводить должны туда,
Где будем мы, как никогда,
Довольны, счастливы, беспечны
И бесконечны, бесконечны.

Я взвесила шансы —
Все против и за,
И вдруг поняла, что небес бирюза,
Оттенки, нюансы,
И после дождя золотая слеза,
И птичьи романсы —
Они за меня, за меня, за меня,
Без них не смогла б продержаться ни дня.
Они — моё лобби.
И обе зари, не жалея огня,
Прекрасные обе,
Готовы и дальше меня освещать
И столбики строк моих бедных вмещать,
И даже, — о счастье, —
Готовы и дальше меня посвящать
В секрет своей страсти.

А день текущий не считается,
Поскольку нынче мне летается.
Я нынче в воздухе кружу
И к пешим не принадлежу.
И, хоть вполне живу и здравствую,
В земном сюжете не участвую.
И, из сюжета выйдя вон,
Я обрела небесный фон.
И, если часики затикают,
На них здесь ангелы зашикают,
И, коль мгновенье пролетит,
То век мой не укоротит,
Поскольку, — светлое иль тёмное —
Оно летает неучтённое.

Что новенького?
Снег.
Что новенького?
Ветер.
Всё нынче в новом свете:
И дом и мир, и век,
Небес клочок любой.
Сегодня всё новинка:
И наш внучок — кровинка,
И даже мы с тобой.

Он шлёт мне всё новые хвори. Видать,
Ему интересно за мной наблюдать.
Кому? Да тому, кто заведует нами —
И нашими днями и нашими снами.
Ну что ж, коль охота ему посмотреть,
Как буду справляться, пусть шлёт их и впредь.
Мне даже приятно, что я интересна
Тому, чья душа непостижна, небесна.

Перспективы туманны, дела не ясны,
Но зато есть немыслимый запах весны,
Той весны, что лишь мреет и лишь предстоит.
Перед нею, о Господи, кто устоит?
Я готова воскликнуть: «Полжизни отдам
За бездонную синь, щебетанье и гам,
И зелёную дымку и градус тепла…
Я бы жизнь отдала, но она истекла».

Найдёныш я, найдёныш ты.
Коль не нашли бы мы друг друга,
То нам пришлось бы очень туго
В глухую пору темноты.
Не забываю ни на час,
Что ты — счастливая находка.
И жду, приемля беды кротко,
Чтоб ты пришёл домой и спас.

О время, чтобы даже духу,
Чтоб даже духу твоего
Здесь не было. Подобно пуху
Летает снег. И ничего,
Знать ничего он не желает
Про твой весьма тяжёлый дух,
И от любви к той песне тает,
Что подбираю я на слух,
Её подслушав у рассвета,
У снега и у тишины.
А те, что стонут: «Счастья нету» —
Те просто слуха лишены.