Виталий Измайлов - Социалистический капитализм

Приложениё №3 к первой главе. Смысл облигационных займов в СССР.

Читатель может задать вопрос: если во взаимодействии предприятий применялся «пустой безнал», а не золотая наличность, то зачем же тогда государство производило заём денег у населения путём выпуска и продажи облигаций? Сразу скажем, что облигационные займы никаким образом не участвовали во взаиморасчётах производств; они предназначались для решения проблем только в потребительском секторе, с возвращением в госбюджет «мёртвых» сбережений населения, при сохранении твёрдости рубля. Теперь подробнее. В социалистической системе потребность в облигационных займах возникает вследствие сильной несбалансированности расходной и доходной частей госбюджета. Это явление характерно для тяжёлых времён, когда люди получают зарплаты (пенсии), но из-за свойственной данному времени ненадлежащей государственной внутренней торговли во всех её сферах (включая неразвитость сфер услуг и развлечений), а также из-за того, что многое бесплатно или стоит недорого (о сём — чуть ниже), какая-то часть денег не возвращается обратно, в госбюджет, а остаётся у них в виде личных, «мёртвых» накоплений; при этом государство не в состоянии добыть столько золота, чтобы покрыть им весь «провал» (дефицит) в госбюджете. Таким тяжёлым временем может стать срочная подготовка к войне, война и послевоенная разруха, что именно и случилось в СССР в 1920-40-х годах, когда в условиях громадных индустриальных потребностей, в условиях ведения войны и восстановления после неё — было не до расширения внутренней торговли и не до увеличения золотодобычи. Но как тогда пополнять госбюджет? Далее речь пойдёт только об указанном периоде, самом тяжёлом в истории СССР. Если при конвертируемом до отмены НЭП рубле ещё можно было говорить о том, чтобы валюту, полученную от продажи за границу зерна, драгоценных вещей — конвертировать в рубли и выдавать их в качестве зарплат (но государство в основном тратило её на закупку в развитых странах станков, оборудования, техники, найма оттуда же высококлассных специалистов, которым надо было платить валютой), то каким образом после отмены НЭП, при ставшем не конвертируемым рубле, государство могло бы наполнять бюджет, при том что торгово-потребительская сфера, — повторим, — не была ещё достаточно расширена, а отечественная золотодобыча ещё не развита? Как можно было в то время сбалансировать расходную и доходную части госбюджета? Снизить зарплаты при неменяющихся ценах, или, наоборот, повысить цены при неменяющихся зарплатах (оба варианта минимизировали бы «мёртвые» сбережения людей)? Но такие методы представляли бы явный обман. Поэтому государство сей вопрос решало хитростью, смысл которой состоял в следующем: дабы не допечатывать не подтверждённые золотом деньги и сохранить твёрдость всей денежной массы, оно занимало у населения через облигационные займы ту часть золотой наличности, которая если бы не расходовалась гражданами на покупку облигаций, то оставалась бы у них в виде «мёртвых» накоплений. Поясним, почему народные накопления частью переходили бы в разряд «мёртвых»: если людям, несмотря на все трудности, удавалось скапливать какую-то сумму денег, то тратить их особенно было некуда — детские сады, медицина и образование были бесплатны; получение квартир, комнат в «коммуналках» и общежитиях — бесплатно, а оплата за проживание в них с учётом расходования воды, электроэнергии (впоследствии газа) — небольшой; проезд в общественном транспорте — недорогой; отдых для детей по путёвкам в летние лагеря, в санатории для взрослых — стоил недорого; большого разнообразия продуктов питания — не было; дорогостоящих товаров, таких как холодильники, телевизоры, магнитофоны, автомобили — в продаже ещё не было; одежда и обувь не импортировались; за границу не пускали. А чтобы упредить переход части накоплений в «мёртвую» фазу, государство стремилось забрать её у населения через облигационные займы; сбор денег осуществлялся добровольно-принудительными методами, убеждающими граждан в приобретении облигаций в размере 2-3-х годовых зарплат (конечно же, «перегибы на местах», связанные с человеческим фактором, уродовали «добровольную» сторону сих мероприятий, кои превращались в «обязаловку»). Правительство обещало погасить долг через несколько лет; к назначенному времени облигации частично (именно частично) погашались, но вместе с тем государство, дабы пополнить госбюджет, делало новый заём, который снова обещало погасить через несколько лет. Из пополненного госбюджета деньги снова шли на дооплату людского труда (выдачу полных зарплат), и вновь народу «предлагали» приобрести облигации на часть своих зарплат, которая (часть) если бы не расходовалась на покупку облигаций, то, — повторим, — собиралась бы у него в виде «мёртвых» сбережений. И подобный процесс время от времени возобновлялся, постепенно увеличивая долг государства перед своими гражданами (как оно абсолютно погасило бы долг — рассказано в предпоследнем абзаце). Получалось так, что трудящиеся работали только за прожиточный минимум, то есть за тот минимум, который необходим человеку для проживания в течение месяца (учитывая мелкие посторонние покупки), а та часть денег, которая у них могла бы остаться и перейти в «мёртвые» накопления, забиралась государством при помощи облигаций. При этом если людям удавалось скапливать на сберкнижках некие суммы денег и они хотели полностью снять их, то государство, соблюдая законность, сии суммы им выдавало.

Важно понимать тот факт, что из-за всё-таки преимущественной сбалансированности между производимыми в СССР товарами и потреблением их обществом, нерасходуемая («мёртвая») денежная масса нарастала у населения довольно медленно , посему облигационные займы были нечастым явлением и приходились, как уже отмечалось, в основном на тяжёлые годы первых трёх десятилетий, когда наряду со многими бесплатными (или стоящими недорого) социальными сторонами жизни, ещё и периодически к праздникам снижались цены на товары (без уменьшения зарплат) с целью показать людям преимущества социалистического пути, а это, естественно, увеличивало несбалансированность госбюджета в расходной и доходной его частях. В результате такие облигационные займы уравновешивали расходную и доходную части госбюджета при сохранении твёрдости рубля на фоне роста внутреннего долга государства.

Твёрдость рубля была необходима для спокойствия граждан и стабильности СССР. Почему? Если бы руководство решило допечатывать деньги, не подтверждённые золотом, то сие постепенно стало бы известно всему народу, в связи с чем в нём возникло бы недоверие к правительству и социалистическому строю (подробнее — почему в то время этого ни в коем случае нельзя было делать — объясняется в последнем абзаце). Так как деньги у трудящихся насильно (именно насильно) не отбирались, а использовались методы убеждения (мол, стране нужно помочь покупкой облигаций), то люди, не доверяя советской власти, не стали бы покупать облигации, а тратили бы деньги, скупая золотые и драгоценные украшения, спички, керосин, сыпучие продукты питания, запасаясь впрок, «про запас», опустошая магазины, создавая покупательский ажиотаж. А учитывая, что в 1920-40-е годы было мало потребительской товарной массы, — вновь укажем, в связи с глобальной индустриализацией, подготовкой к «стоящей на пороге» войне с фашистской Германией (на востоке — вероятной войне с Японией), ликвидацией послевоенной разрухи, первостепенных задач стояло настолько много, что было не до увеличения ассортимента и количества потребительских товаров (хотя некоторые виды бытовой техники уже разрабатывались и планировались в производство), — в этих условиях покупательский ажиотаж способствовал бы мгновенному опустошению магазинов; то есть вся «мощь» покупательской паники была бы направлена на тот скудный ассортимент товаров, имевшийся в тогдашних магазинах. Пустые магазины порождали бы уже ненависть к правительству, критику и неприятие социализма, переходящие в народные волнения, забастовки и прочий негатив. Ненадолго прервёмся. Власть ничего не смогла бы сделать с народными возмущениями, потому как сотрудники НКВД, её представляющие, тоже были бы вовлечены в общую смуту, а именно, мало того что они, зная об обесценивании рубля, сами стремились бы — вместо покупки облигаций — перевести остаток своих зарплат в золото, драгоценности или же в сыпучие продукты питания, стражи порядка, ещё и пользуясь служебным положением, наверняка входили бы в преступный сговор с работниками торговли по скупке продуктов с дальнейшей их перепродажей «из-под полы» через покрываемых ими спекулянтов для перевода вырученных от перепродаж денег — в золото и драгоценности, потворствуя таким образом нарастанию хаоса. Продолжим. И всё это в то время, когда, — повторим, — нужно было спешно готовиться к войне, а после войны — как можно скорее создать свою атомную бомбу (сей проект весьма ёмкий в плане привлечения сырьевых и людских ресурсов) и тем самым предотвратить запланированную на 1-е января 1950 года ядерную бомбардировку Советского Союза (из-за несогласия руководства СССР и США в сумме долга за поставки по ленд-лизу, политические отношения между странами испортились; США стали разрабатывать планы по уничтожению СССР; по плану «Чариотир» намечалось только за первые 30 дней сбросить 133 атомные бомбы на его 70 городов и промышленных объектов; по плану «Тройан» ядерная бомбардировка назначалась на 1-е января 1950 года; но 29 августа 1949 года СССР взорвал свою атомную бомбу, и паритет был восстановлен). Посему такого рода обман (с облигационными займами), — обуславливающий твёрдость рубля, а значит отсутствие народных волнений, а значит сосредоточенную подготовку к войне 1941—45 годов, а в дальнейшем создание советской атомной бомбы и нейтрализацию планов ядерного уничтожения СССР, — оправдан, потому что был необходим для сохранения СССР как государства.