Ричард Фланаган - Первое лицо

Ты любишь свою жену?

В понедельник, во время разговора о космической станции, он задал мне этот вопрос мягким, приглушенным голосом то ли исповедника, то ли пастыря, то ли дознавателя, который терпеливо ждет, чтобы обвинить тебя в несовершенном преступлении.

И когда вместо ответа последовало молчание, вопиющее об измене, лицо Хайдля скривилось в коварной усмешке.

Ну же: любишь, Киф?

Извините, Зигфрид, ответил я, так как в первые недели еще относился к нему с почтением, но если вам что-нибудь известно о вмешательстве ЦРУ в отстранение Уитлэма от власти, прямо так и скажите.

Я вот думаю, ответил Хайдль, что тебе и, откровенно говоря, книге пойдет только на пользу мой переезд в Тасманию.

Всего лишь какой-нибудь один факт, настаивал я.

Мы бы могли работать у тебя дома.

Просто скажите, и все.

И ты, находясь рядом с женой, мог бы ее поддерживать.

Не отвлекайте меня вопросами о личной жизни.

Как там ее зовут? Сьюзи?

Это не имеет никакого отношения к нашей книге, Зигфрид.

Сьюзи, повторил он. Точно. Знаешь, Киф, из тебя никогда бы не получился хороший начальник.

Зато из вас получился бы отличный писатель.

Хороший начальник умеет делиться . Обладает способностью раскрываться перед подчиненными.

Жуткая ухмылка. Нервный тик. Мертвые глаза.

Как я могу, продолжил Хайдль, сохранять лояльность к человеку, который скрывает от меня даже имена своих детей.

Это уже был перебор.

А как может ваша жена сохранять лояльность к мужу, ответил я, который скрывает от нее даже свое настоящее имя.

Твоя агрессивность, Киф, сказал Хайдль, бьет мимо цели. Будь у тебя возможность работать дома, ты бы не страдал от такого напряжения чувств. Надо будет обсудить это с Пейли.

Я ничего не ответил – вероятно, понадеялся, что ему надоест.

Но нет. Только не ему.

Не нужно принимать их сторону, Киф, и обвинять во всех злодеяниях меня.

Чью сторону?

Банкиров. Твоя обязанность – помочь мне рассказать мою историю.

У вашей истории нет сторон. Там больше углов, чем у разбитого зеркала.

А что же в ней есть?

Он меня подловил. Я замешкался.

В ней есть готовый роман, вырвалось у меня.

Наверное, в моих словах прозвучала нотка нескрываемого восхищения. Было у Хайдля особое качество, в наличии которого у себя я очень сомневался: ледяная воля, необходимая, по всей вероятности, для создания любого произведения. Способность украсть. А то и убить.

Хайдль откинулся на спинку своего претенциозного директорского кресла – кожаного, слегка потертого.

Надо признать, это дорогого стоит, продолжил я. Есть люди, которые грабят банки, вооружившись обрезами и надев маски. Их лиц никто не видит. Затем они скрываются, если удается сбежать. Добычу тратят осмотрительно. Но к вам это не относится… нет, вы грабите банки в открытую. Вы грабите банки, пожимая руки их владельцам, в присутствии фотографов и телевизионщиков. А потом у всех на виду спускаете их деньги на разные безумства. Ваши изображения повсюду. Вас, черт побери, даже наградили Орденом Австралии.

Предположение о том, что кража семисот миллионов долларов, с какой стороны ни посмотри, составляет преступное деяние, порой расценивалось Хайдлем как злобная и беспочвенная клевета. Но я уже не боялся задеть его чувства, тем более что в тот день он, как мне показалось, находился в благодушном настроении.

Одно безумство за другим, продолжал я. Вооруженные подразделения…

ВД, поправил меня Хайдль. Воздушный десант. Парашютисты. Спасатели, прошедшие обучение в военизированных структурах со строжайшей дисциплиной. Мы гордились их подготовкой. Они были лучшими, все пятьсот человек.

А что же подводная лодка, то есть она ведь существует ?

Хайдль улыбнулся.

Две мини-подлодки и один батискаф, сообщил он.

Подлодка – это нечто, сказал я.

Хайдль рассмеялся.

Действительно, согласился он. Но внутри – ужас. Неописуемая теснота. Мы наняли психолога на полставки, чтобы решить проблемы подводников. Ведь нашей главной заботой всегда было и есть здоровье и безопасность. Киф, такое легко забывается. Запиши, это важно.

Он ненадолго ушел в сторону, будто еще оставался на посту генерального директора, который диктует годовой отчет, обращает внимание на высшие стандарты промышленности, условия поощрения, программы повышения квалификации, стратегическое планирование и так далее, и тому подобное, но вскоре вернулся к токсоплазмозу. Для подобного словоизвержения Рэй придумал слово хайдлинг . Пусть иногда Хайдль умел быть обаятельным, интересным, а пару раз даже показался мне остроумным, например когда заявил, что создание заказных мемуаров – это лишь подмена одного «я» другим, большая часть его высказываний являла собой нескончаемое пустословие. И снова я попытался вернуться к работе над автобиографией.

Вот только не понимаю, продолжил я, почему Совет АОЧС согласился со всеми доводами? Он же несет юридическую ответственность. Почему не возникло никаких вопросов?

Совет? – переспросил он, медленно покачивая головой, словно на него нахлынуло чувство легкой тоски.

Затем Хайдль подошел к куче коробок с документами, которые пылились в углу кабинета, открыл одну, порылся и наконец достал фотографию, которую и вручил мне.

Сам посмотри.

К обратной стороне фотографии скотчем крепилась бумажная этикетка с надписью «Совет АОЧС. 1986 г.» и списком имен.

Взглянув на фотографию, я внимательно изучил надменные лица всех тех волков в овечьих шкурах, которые и составляли совет правления. Я абсолютно ничего не мог понять.

Он указал на мужчину с седыми волосами в синем пиджаке, украшенного галстуком-бабочкой.

Эрик Ноулз, пояснил Хайдль. Председатель.

Он порылся в другой коробке и показал мне фотографию в рамке. На ней была запечатлена небольшая пришвартованная подводная лодка.

Название видишь? «Эрик Ноулз», указал Хайдль. Имя каждого члена совета красовалось на каком-то подвод-ном либо воздушном судне. А некоторые дали свои имена сразу и тому и другому. У Ноузла было все, что душе угодно: подлодка, буксир, вертолетоносец с вертолетом, яхта. А еще – наш самый большой самолет. Поставками занимался я, чтобы члены совета чувствовали себя важными шишками. Не слишком сложная работенка, скажу я тебе.

Потом он показал еще пару фотографий – торжественных спусков на воду и прочих событий, устроенных в честь членов совета.

А они не думали, что… – начал было я, но Хайдль с усмешкой прервал меня на полуслове.

Думали? Киф, люди по большей части имеют мнения других людей. Пока я снабжал их этими мнениями, они были абсолютно счастливы.