Сергей Шустов - Бах

Представляется, что речь идет о содержании и формах баховской музыки. Открыватели Баха, те знатоки и непрофессионалы, которые много лет спустя после ухода Баха из жизни, после многих лет забвения его музыки, с изумлением взирали на развертывающиеся перед ними бездны. К ним принадлежал и Шуман. По-видимому, его привели в восторг и трепет баховские путешествия по музыкальным жанрам, по «областям звука», где до Баха и после него практически никто не работал. Или работал не на тех «глубинах». Бах был реформатором. Это бесспорно. Но он был и новатором. В этих словах-наклейках есть смысл только в том, что во многих «музыкальных шахтах» он был первым из «рудокопов». И до сих пор — единственным!

Ребенка можно «вести» к Баху, начиная с Третьего Бранденбургского концерта. Фраза звучит истинно как педагогическая пропись. Очень похоже на классическую: «ребенка следует приучать к горшку с седьмого месяца». Нет, уважаемые родители, успокойтесь, пожалуйста, никаких дидактических заповедей я здесь открывать Вам не собираюсь.

Давайте лучше устроимся рядом с музыкальным центром (или старым проигрывателем — что совсем не важно!). При этом пригласим к нему и ребенка. Сколько Вашему сыну лет? У Вас дочка? Они еще школьники? Они не знают, кто такой Бах? Давайте, благословясь, попробуем поправить дело. Тем более, что оно того стоит! Поверьте!

Пусть будет у нас за окном вьюжный зимний вечер. Или — теплые ласковые сумерки в мае, когда еще только-только нарождаются на небе звезды, и тонкий серп молодого месяца украсит собой небосвод. Неважно, что будет за окном. Если внимательно приглядеться, то мир вокруг все равно покажется прекрасным. В любое время. В любом месте Земли.

Поставьте Третий Бранденбургский концерт. И пока скрипки за Вашей спиной начинают свой стремительный бег, раскручивая свернутую пружину концерта, выгляните из окна. Пусть Ваш сын (или дочь) посмотрит на мир вместе с Вами. Пусть прижмется лбом к стеклу (холодному — если за окном январь) или раскроет створки окна (если дело происходит в теплых сумерках мая). Скажите вполголоса ребенку, так, чтобы не мешать бегу мелодии, что сейчас вот именно таким образом, прижимаясь к стеклу и вглядываясь в пейзаж за окном, Вы будете вместе с ним настраиваться на музыку. Как это делают сами скрипки, прежде чем начать концерт.

Уделите детям хотя бы полчаса. Для начала и этого будет достаточно. Очень скоро, возможно, через пару-тройку минут, Вы сможете убедиться, что это время Вы уделили прежде всего себе. Своей собственной смятенной и забытой душе.

Затем устройтесь поудобнее вновь на диване вместе с ребенком. Погасите электрический свет. Зажгите свечу. (Поэтому и нужен вечер!) Пусть свеча празднично и таинственно горит, светится теплым огнем перед Вами. Ведь это — Ваш праздник. Ваша с ребенком маленькая тайна. Не бойтесь общаться с ним во время музыки. Старайтесь только произносить слова шопотом, ласково — и не говорите много. Прошу Вас. Музыка сама все скажет.

Вот скрипки разошлись не на шутку. Ветер, рвущий в небе облака; стаи усталых птиц, летящие над волнующимся морем; пенный прибой, ворчащий у подножия скал и не находящий себе места среди поверженных валунов; скользящие в глубинах вод рыбы; поля цветов (должно быть, это дикие тюльпаны или маки), колышимые ветром, спустившемся с небес, от облаков, на землю… Говорите медленно и тихо ребенку эти или другие слова. Пусть Ваша помощь в создании образов будет мягкой и ненавязчивой. Можете, впрочем, ничего не говорить. Слушать молча — это тоже искусство.

Можете спросить (опять же тихо), ЧТО Ваш ребенок представил себе под эту музыку? Какие образы самостоятельно родились у него в голове? Можете, напротив, мягко рассказать ему, что представляется сейчас Вам…

…А концерт разворачивается дальше. Музыка торопит Вас вперед, она не ждет. Словно жизнь, словно время, словно поезд, словно птица, словно лист, плывущий по осеннему ручью, стремится куда-то вдаль мелодия скрипок. Движением, непрерывным, безудержным вихрем движения пронизан Третий Бранденбургский концерт. Вслушивайтесь в него внимательно и трепетно, — и он расскажет Вам о Вашей жизни. Возможно, Вы вспомните под его звуки все поезда на полустанках прошлого, всех друзей, встреченных и потерянных, всех птиц, пролетавших над Вами и осенявших Вас своими крылами, все реки, в которые Вы когда-то входили. Концерт, возможно, напомнит, как невозможно быстро летит время… И как невозможно повернуть его вспять… И маленький сын рядом с Вами тоже захочет сделать свой первый шаг в это движение, в это понимание, в этот ручей по имени Бах. У Вас дочка? Ей тоже это по силам!

Даже если ребенок уснет, не печальтесь! Дослушайте сами Концерт до конца. Вспомните и Вы дни своего детства. Пусть думы и воспоминания Ваши будут светлы. Они будут светлы, — я абсолютно уверен в этом. Поправьте подушку под головенкой сына. Поправьте прядку волос у посапывающей сладко дочки. Потом, когда дети проснутся, Вы еще успеете спросить их, что снилось им под эту летящую и рвущуюся в небо музыку.

Я абсолютно уверен также и в том, что буквально через несколько дней, в один прекрасный вечер (вьюжный — если на дворе январь; теплый и ласковый, с пухом тополей в воздухе — если за окном июнь) ребенок подойдет к Вам и попросит зажечь свечу. Это будет второй шаг.

Не торопите ребенка с этим шагом. Не напоминайте ему о том, что «нужно еще послушать музыку». Он сделает этот шаг уже сам.

Зажгите свечу. Раскройте окно. Поставьте Третий Бранденбургский концерт. Вновь. Не бойтесь, он никогда не звучит одинаково — сколько бы раз Вы его не слушали. Устройтесь с детьми поудобнее на диване. Закройте глаза…

И Вы услышите новые звуки…

Озеро было огромно. И огромным был день. Насыщеный приездными дачными хлопотами, сквозняками, выгоняющими затхлые запахи из старого, всю зиму простоявшего пустым дома, первым, второпях, чаепитием на веранде, еще не выметенной чисто после зимнего мусора.

Приехали и соседи. Он только мельком вчера увидел Олю, но сердце заколотилось, — и он не решился подойти вот так, сразу. А сегодня она сама предложила испробовать лодку! И вновь что-то огромное, как небо, как это озеро сейчас вокруг их лодки, (вполне прилично, кстати, перезимовавшей под навесом!) разверзлось перед ним. Так это ощущение огромного дня, сразу, с самого утра, преследовало его.

Они ничего не взяли с собой в лодку.

А если она будет течь?, — смеясь, спросила Ольга. И, словно кокетничая, — Я хорошо плаваю!