Елена Донина - Бус

— Крота???

— Я видел в кино, что кротами называют тех, кто внедряется и притворяется хорошим, другом, верным и надёжным, а на самом деле, он оказывается врагом, предателем.

Глеб беспомощно лупал глазами.

— Предателем?

— Именно. Скорее всего, это кто-то из папиных друзей. Всё понятно. Папа в политике, а мама — красивая, — рассуждал маленький знаток жизни.

Глеб уже ничего не спрашивал, он просто мечтал исчезнуть.

— Поможешь мне в одном важном деле?

— Очень важном?

— Мне надо его найти.

— Кого?

— Крота.

— Зачем?

— Чтобы он бросил маму. Тогда мама вернётся к папе, и всё будет как раньше.

— И чем же я могу тебе помочь? — умирающим голосом поинтересовался Глеб.

— Мне нужен пистолет. У папы есть, но я не знаю шифр от сейфа. Ты пойдёшь к маме, и скажешь, что тебе нужно для самообороны, она тебе его отдаст. Заодно можешь выспросить, кто такой крот.

— Зачем тебе пистолет?

— Чтобы его напугать.

Глеб был настолько растерян, что казалось, потеряет сознание.

Только он собирался что-то сказать, как вдруг зазвонил телефон — трубка лежала в полке журнального столика. Глеб потянулся за ним, как за самым желанным предметом в жизни.

— Если это мама, не говори, что я здесь! — вскричал Женька, и Глеб чуть не уронил трубку на пол.

Не успел Глеб, что-то ему ответить, как Женька сделал решающее заявление.

— Если ты ей скажешь, я убегу! И никто и никогда меня не найдёт!

Это был крик, беспомощный и в тоже время отчаянный — ему казалось, что страшнее в жизни ничего не может быть и потому ему больше нечего терять.

Действительно, звонила Вика. Естественно она голосила в трубку, и было понятно, что она безуспешно мечется по квартире, не зная, куда в первую очередь бежать.

— Если он придёт к тебе, умоляю, позвони мне! — жалостливо завывала Вика. — А если он опять в колодец упал?

— Вика, он умный мальчик. В колодец он упал случайно.

— Так, он теперь мог случайно упасть! — настаивала Вика, словно ей хотелось этого.

В тот момент меня поразило выражение Женькиного лица. Казалось бы, ещё ребёнок, и откуда в нём столько злобы и ненависти, удовольствия, что доставляет страдания самому близкому существу — маме. Я помню свою маму и до сих пор по ней скучаю.

Глеб убедительно соврал, и с облегчением положил трубку обратно в полочку. Я видел его таким растерянным, пожалуй, когда меня достали из колодца. Он не знал, как поступить. Нужно было срочно успокоить Вику, то есть сообщить ей, что беглец у нас (как оказалось позже, он уже знал, как это сделать), но при этом не спугнуть Женьку, объяснив решительному мальчугану, что крот — это Глеб, и чтобы он после этого, действительно, не подался в бега, перестав доверять и уважать.

— Значит, ты решил его напугать?

— Да. Другого выхода нет.

— А если мама будет плакать?

— Будет, конечно…, наверное. Но, ничего, папа и я будем рядом.

— А если тебя арестуют?

— Надо сделать так, чтобы не арестовали. Но это мы позже обмозгуем. Пока надо его найти и… пистолет тоже.

— Пистолет, — понимающе покивал Глеб. — Ты умеешь стрелять?

— Мы ходили с папой пару раз в тир. Но стрелять-то мы не будем.

— Понятно. Значит, я иду за пистолетом, заодно разведаю обстановку, относительно крота, маму успокою.

— Ты точно не расскажешь ей про меня?

— Точно.

Женька пристально посмотрел Глебу в глаза.

— Я тебе верю, Глеб.

— Спасибо.

И Глеб ушёл отдышаться в ванную, а я остался сторожить бойца.

Когда Глеб был готов, мы вышли из квартиры, и, потопав по ступеням, вернулись и зашли в квартиру напротив — Вика оставила Глебу ключи на всякий случай. Согласно плану Глеба, было необходимо позвонить Вике и сообщить, что Женька у нас, что с ним всё в порядке, и что бы она несмела, приезжать, а то всё испортит. Но в этой ненормальной, нервной обстановке, Глеб забыл дома телефон.

Глеб ругал себя за дырявую память Вовиными словами.

Просидев час в квартире, мы вернулись.

— С мамой всё в порядке. Она приняла успокоительное и уснула. Пистолет, к сожалению, не достал, Вика от переживаний забыла шифр.

Это сильно раздосадовало Женьку.

Как стало известно потом, Глеб хоть и забыл взять с собой телефон, но без Женьки тут не обошлось — он его спрятал. И куда, даже я не знал, поэтому и не мог подсказать Глебу. Мы оказались отрезанными от связи с миром.

И, казалось бы, когда надежды совсем нет, тут приходит Витёк!

— Глебка, привет! — просиял сосед улыбкой, лишившейся переднего зуба. Возможно, даже в потасовке, которая случилась в ту ночь, когда Глеб и Вика гуляли, а я в последний раз виделся с Сэмом.

— Выручи, друг. Я только из больнички выписался — бандитская пуля, — не унывал Витёк, — и на полных нулях.

Я думаю, сам Витёк не помнил того времени, когда он был не на нулях.

Конечно, Глеб его выручил, но вместе с вполне ощутимой порцией материальной помощи, он попросил его сходить по одному адресу, и сообщить то, что сам собирался сказать Вике. За это, долг Витька списывался автоматически.

Просубсидированный Витёк с готовностью побежал выполнять дело особой важности, а Глеб спокойный и счастливый, и я с ним, вернулись в гостиную. Женька спал.

— Боец, — сказал Глеб, слушая сопение и редкие похрапывания гостя, растянувшегося на диване.

Кто бы мог предположить, что Вика, искавшая помощи у мужа, была направлена им к своему ненаглядному кроту, потому что по его уверенным соображениям, больше Женьке негде было быть. Он далеко неглуп, этот Дима.

И Вика приехала к нам, чтобы доказать Диме, что он не прав, а Глеб открыл дверь, даже не спрашивая, кто там, потому что был уверен, что это Витёк, с отчётом о выполненной работе. Но в квартиру ворвался Kenzo, следом Вика. И тут же от маминых рыданий проснулся Женька.

Тогда я снова подумал, как хорошо, что Глеб не видит. Но и без этого, он ощущал, как Вика на него смотрела.

— Предатель! — крикнула она ему и, схватив притихшего бойца за руку, потянула к выходу.

— Вика, всё не так! — Глеб попытался её остановить, но схватил рукой только воздух — она отстранилась от него, как от чумного. Я пытался ему помочь, направляя, куда надо двигаться, но Вика остановила его, ещё раз крикнув.

— Не смей за мной ходить!

Всё это время, Дима, жаждущий уничтожения Глеба, с самодовольным хладнокровием дожидался, пока жена уведёт сына, растерявшего боевой запал, и, подойдя к дивану, взял полупустой рюкзачок. Затем, неприлично близко подошёл к Глебу, и с каким-то мерзостным удовольствием посмотрел в его застывшие глаза.

— Я же предупреждал, чтобы ты не тёрся возле моей жены. Будь ты…, — и он замялся, вроде не зная, как безобидно оскорбить, — полноценным, что ли…, врезал бы тебе за непонимание. А так…. Собаку новую заведи. Подружку. Могу поспособствовать в обоих случаях.