Елена Донина - Бус

— Жень, ты, где был?

— Я…, я это, гулял…, — Женька, сообразительный как мама, не могу сказать, что виновато, но с определённым сожалением, оглядел собравшуюся компанию.

— Ты сказал, что идёшь к Глебу, а сам пошёл гулять? — Вика стояла к нам спиной, и, сложив руки на груди, вела суровый допрос.

Женька посмотрел на Глеба, потом на Вову, и, пробурчав что-то неразборчивое, прошёл в квартиру. Вика продела то же самое, но гордо подняв голову и испепеляя взглядом всё живое вокруг. Хорошо, меня это не коснулось.

Когда перед двумя носатыми висколюбцами демонстративно закрыли дверь, Вова вдруг снова расцвёл.

— Хорошо, что она не в твоём вкусе.

Глеб, как только что разгипнотизированный человек, ошарашено вскинул на него глаза, и сложил руки на груди. Оскорбился, словно Вова сказал, что Глеб не во вкусе Вики.

— Серьёзно?

— Глебчинский, я же тебя знаю, — уверенно вздохнул Вова.

— Да? — усмехнулся Глеб, и глянул на меня. У меня автоматом сработала Каменная морда. — Уж не потому ли, что я очкастый-ушастый? — ухмыльнулся Глеб.

Вова второй раз за вечер протрезвел и захлопал удивлёнными рыбьими глазами, но сказать хоть что-то в своё оправдание так и не смог.

— Пойдёт, вискарнём, — Вова попытался подойти к Глебу ближе, но Глеб, не получивший от меня поддержки, отмахнулся, и сам вошёл в квартиру, послав друга в неприличном направлении.

— Да, пошёл, ты, Рыжий….

Для меня же, самым неожиданным оказался тот факт, что Глеб так зло напомнил об этом старом прозвище, что, ничем непробиваемый Вова растерялся.

Двадцать восьмого мая мы нарядным табором — Глеб, я, Женька и Вика — отправились на День рождения Жени Потаповой. Я сначала не хотел идти, по вполне понятным причинам, но когда узнал, что с нами зачем-то поедет Вика — оставить Глеба ей на растерзание я не мог. Видите ли, её именинница пригласила. Как и когда — я не знаю.

В общем, добрались мы без происшествий. Вика заметно похорошела, хорошо, что Глебу это незаметно. Нарядилась, накензонилась. Я расположился на заднем сидении между ней и бойцом, ещё дома перейдя в режим Каменной морды. Глеб выглядел радостнее обычного, и, конечно, не только из-за одиннадцатого Дня рождения дочери. Он сидел рядом с водителем. Сергей — хороший человек, в меру образован, воспитан и разговорчив. Отличный исполнитель. Глеб таких любит и я. Сергей спросил у приятно взволнованного и периодически розовеющего Женьки, как настроение, поздравил Глеба, сделал Вике комплимент, не прищемил мне хвост (шутка).

Давно я не был в этом доме. Месяца три, наверное. Своё бессознательное присутствие на упоминаемом ранее мероприятии я не считаю. Глядя на то, как Мальвина и Буратино из праздничного агентства профессионально помещают мульные пузыри один в другой, я почему-то подумал, что, наверное, тогда я был в неком вакууме, и сам был, наверное, как вакуум, и оба мы были как пузырь в пузыре. Потом он лопнул, и я счастливый вернулся к Глебу. Люди этого не знают, но мы так устроены (и в этом Глеб прав), мы всегда рядом, просто нас не видят. Нам с Глебом очень повезло.

Описание празднования я опущу, и лучше расскажу, что произошло, когда немногочисленные гости разошлись.

Повзрослевшая и переполняемая коктейлем позитивных эмоций Женечка повела жениха и будущую свекровь в сад. Вернулись они минут через двадцать со следами недавних слёз. Мне было приятно и жаль их одновременно.

Женя похожа на Илву — миниатюрная, немного бледная, тонкокостная. Небольшие глаза и тонкие губки, слегка торчащие ушки, вздёрнутый носик. Она была похожа на фею эльфов. Удивительно, Илва не похожа на эльфийскую маму-фею, а Женя похожа на двоих сразу. От папы она унаследовала слабые глаза и что-то из мимики. Шахматы любит.

В общем, пока именинница с гостями были в саду, её родители беседовали, сидя за столом со следами недавнего застолья. Глеб с неуёмным аппетитом уплетал второй кусок торта, Илва налегала на кофе и сигареты.

— Она на тебя положила глаз, — медленно проговорила Илва, глядя на Глеба. Даже в праздник, она была строга и деловита — в узком платье и закрытых туфлях на высоком каблуке.

— Лучше бы она мне его одолжила, — отозвался Глеб, пытаясь скрыть за шуткой, неизвестно где находящиеся, но быстро заполняющиеся резервуары счастья.

Илва мягко посмеялась — ей всегда нравилось его чувство юмора.

— Глеб, я серьёзно. Она так на тебя смотрит! И дом ей понравился. Наверняка, уже прикинула, что поменяет, когда станет здесь хозяйкой, — Илва окинула властным взглядом пока ещё свои владения.

Глеб построил хороший, красивый дом. Мне даже было немного жаль, что мы здесь всё равно вроде как гости, но в тоже время, у нас была своя берлога.

— Не переживай, Илва, она замужем.

— Я тоже! — Илва победно развела белыми руками.

Да, они официально не разведены, хотя окружающие (включая Вику) считают иначе. Они решили, что так удобнее и правильнее. Единственное условие Глеба — никаких Игарей в доме.

Словно джентльмен, уступающий любимой даме в очередном капризе, Глеб поставил тонкое фарфоровое блюдце с золотым ободком на стол, откинулся на спинку стула и для большей убедительности, закрыв глаза, похлопал сытое брюшко.

— Ой, спасибо, накормили!

— На здоровье! — ответила Илва, но её интонация снова просигналила о недосказанности, а скручивающийся тонкий дымок такой же тонкой сигареты ускользал вверх и терялся где-то в слоях атмосферы прошедшего праздника.

Глеб вопросительно двинул бровями.

— Хорошенькая, но не в твоём вкусе, — авторитетно заявила Илва.

Глеб ухмыльнулся, словно этого и ждал.

— А ты знаешь мои вкусы?

— Немного знаю, — намекала Илва на свою несхожесть с Викой. — Совсем немного.

Моя Каменная морда добавила Глебу разочарования — ещё немного и я бы почувствовал себя предателем. Его опасения, что Вика не в его вкусе, и всё что у него есть, всего лишь фантазии, снова подтвердились. У каждого — у Вовы, Илвы и меня — был свой мотив, и мы его дурачили.

Глеб не разговаривал со мной весь вечер, словно перестал меня видеть. Это было обидно, но я понимал, что правильнее его не трогать, да, и что можно было сделать? Сказать, не переживай, Глеб, ты ей нравишься? Я был согласен с Илвой, совершенно точно определившей уровень опасности, исходящий от Вики. Это не Люся, перелетающая из квартиры в квартиру — она работает «на выездах» (так она сама говорила), то есть на дому, то есть на домах.

Вика была во вкусе Глеба, и не только внешне (уж я точно его знаю), но и душевно-характерно. Это трудно объяснить, но это видно и ощутимо. И Глеб, не видящий, но чувствовавший это ранее, пусть и с моей глупой подачи, но убедился в этом, и это его, безусловно, осчастливило. Казалось бы, и я должен быть счастлив, но я не был готов делить Глеба с кем бы, то, ни было, даже с Викой. Я не мог смириться и принять, что для него она вдруг стала важнее всех, важнее меня, в том числе.