Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север

Больше Чернуха к командирскому вагончику не приходила. Славка пытался с ней наладить отношения, звал, но она вяло виляла хвостом и убегала. Обиделась. Она ведь всё делала правильно — согласно собачьим принципам! Почему же тогда всё так получилось?..

…А ещё через неделю началось потепление, и аэрокосмогеологи съехали: работать по лужам стало невозможно.

Весна в тот год была ранней. Уже в середине апреля сошёл весь снег, а на майские установилась сумасшедшая жара — аж плюс двадцать пять! — что для тех широт в это время года дело почти невозможное. Северная растительность удивляться не стала и решила рискнуть — зашевелилась, заколосилась, зацвела…

Неожиданным потеплением решили воспользоваться и аэрокосмогеологи. У них возле здания имелся небольшой огород — десять на пятьдесят. На самом деле это был никакой не огород, а захламлённая остатками строительного мусора ничья земля. Космогеологи провели субботник, вычистили, засыпали всё торфом и сапропелем на штык лопаты, облагородили «терра нова» и превратили в «партейный огород».

Памятуя о горьком опыте коллективных хозяйств (в 90-е всё «советское» подвергалось критике), они не пошли по пути обобществления, а разделили посевную площадь на всех желающих поровну — получилось по двадцать пять квадратных метров «на брата». «На брата» для Серовых было в буквальном смысле, правда, Юрка, который сначала участвовал в дележе, сразу отказался от своей доли в пользу старшего. Но тут же договорился с братом, что примкнёт к тому в его сельскохозяйственной деятельности, если захочет. Молодой ещё был Юрка, шебутной: ему всего-то шёл тридцатый.

В тот аномально тёплый майский выходной к Юрке на вычислительный центр заглянул старший. И, как благородный идальго, предложил разделить сельский труд, а заодно и бутылку благородного вина, которую он держал в руке уже открытой. Славка надумал засадить доставшиеся ему квадратные метры культурными растениями.

— Поровну потом всё поделим! — поставил условие Юрка.

— А как же! — согласился благородный брат и налил по стакану благородного вина (вино на поверку оказалась банальным молдавским хересом).

Была у них в аэрокосмогеологии дурная привычка ходить на работу по выходным. И ещё более дурная была — прикладываться к спиртному.

Переодевшись и испив ещё по стакану креплёного, братья вооружились садовым инвентарём и пошли сажать всякую чепуху, вроде укропа и петрушки с зелёным луком. Они же отдавали себе отчёт, что большего от северной земли ожидать нечего. Земля там, даже облагороженная торфом, остаётся скудной, а лето — холодным. На Севере отчасти выручает только большое количество света — начиная с конца мая вовсю цветут белые ночи. Поэтому «зелёнка» и ещё раз «зелёнка»!

Развив бурную деятельность на пятидесяти квадратных метрах, братья всё перекопали, выпили, разрыхлили, выпили, разметили, выпили… К моменту, когда Серовы приступили к посадке, они были уже порядком навеселе, а потому… пели!

Надо сказать, братья вообще много и хорошо пели. На голоса. Славка играл на семиструнной гитаре и пел профессионально поставленным первым голосом, Юрка подпевал вторым. Но они могли запросто обходиться и без гитары, как, например, на этих сельхозработах.

То не ветер ветку клонит,

Не дубравушка шумит,

То моё сердечко стонет,

Как осенний лист дрожит…

(«Стихи и музыка народные», как говорила Фрося Бурлакова…

Хотя всё всегда непросто:

слова-то С. Стромилова, а музыка — А. Валамова).

Или вот ещё:

Не жалею, не зову, не плачу,

Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.

Увяданья золотом охваченный,

Я не буду больше молодым.

(Тут со словами всё понятно, а музыка — Г. Пономаренко).

По воспоминаниям слушателей, к моменту окончания работ Серовы исполнили весь свой репертуар и даже начали его заново. По свидетельству тех же слушателей, повторно они уже путали очерёдность куплетов — сказывалось количество выпитого. Вы же, наверное, подумали, что бутылка у старшего была всего одна? Это вы плохо знаете Юркиного брата! Но, что характерно, качество песенного исполнения не терялось. Годы спевки!

Делянку они засеяли. Что туда посадили, Юрка помнил слабо, да и не в этом дело — погода уж больно была хороша!

Была…

Север не был бы Севером — про погоду выше уже писáлось — к пятнадцатому ударили морозы до минус десяти и выпал снег.

Потом-то, конечно, всё растаяло, но заморозок сделал своё чёрное дело, убив нежные, только что вылупившиеся листочки и прибив на корню всё, что пыталось вырасти. Глядя на такую разруху, братья только горестно махнули рукой, толку от их посадок в этом году не будет, где уж там, если даже северная берёза стояла с чёрными листьями и не подавала признаков жизни.

Но немного погодя природа отогрелась, ожила… и вновь заколосилась. Сильная штука жизнь, трудно её доконать. Однако огород Серовых по-прежнему стоял мёртвым. С этим они и уехали в отпуска.

Северные отпуска длинные: на человека приходилось до 50 (!) рабочих дней. А поскольку цены на билеты были велики, а зарплаты, по сравнению с ценами, как раз таки наоборот, то отпуска в аэрокосмогеологии брались разом. Делать летом полевикам на Севере нечего. Болота оттаивали, и мошкá, комар и слепень жрали всё теплокровное заживо. В тот год младшие Серовы вернулись только к сентябрю: Владу — пора было в школу.

Начало сентября на Севере — удивительное время. Можно поспорить, что нет ничего более красивого, чем короткая северная осень. Как думаете, какого цвета бывает осина? Жёлтого? Красного? Оранжевого? Любого! Красного, жёлтого, оранжевого, зелёного, даже фиолетового. Осина — первая скрипка в квартете северной осени. Вторая — рябина. Боже мой, что вытворяет рябина!

Ах, не судите меня в том,

Что опоздал чуть-чуть:

Гроздья рябины под окном

Мне не дают никак уснуть…

(Слова и музыка А. Розенбаума)

Волшебно!

А кругом берёзы с золотыми листьями на фоне неба умопомрачительной синевы, а по небу несутся низкие кучевые облака…

Красота!

А болота! А изобилие грибов и ягод! А в озёрах полно отъевшихся уток, жирующих окуней, щук, карасей… Нет! Ей-ей, брошу всё и уеду на Север! На целую неделю. Или даже на полторы. В сентябре. В начале.

Но вернёмся к серовскому огороду.

К Юркиному удивлению, огород выглядел вполне себе прилично. Укроп зонтиками поднялся чуть не в пояс, ниже стелилась ещё совсем зелёная петрушка, лук давно миновал все стадии «зелёнки» и завязался некрупными луковицами. Но более всего поражали воображение пять высоченных кустов неизвестной видовой принадлежности.