Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север

— Ладно, — с трудом согласилась Соня. — Только спать он будет на кухне. С мышами!

Так в доме Серовых — сначала на съёмной, а потом уже и на новой квартире — поселился кот Василий.

А как Юрке было его называть? Он вообще оказался Юркиным котом. Вся животина в доме обычно бывает чья-то, кошки и коты чаще хозяйкины, но Василий — стал Юркиным.

А началось всё с той первой ночи, когда Василия (тогда ещё просто Ваську) сунули в зимнюю шапку и оставили на кухне — «Пусть мышей ловит!». Ночью мелкотёнку стало страшно, и он расплакался своим кошенячьим мяуканьем. Юрка пошёл его успокаивать и взял к себе под бок.

Так — под боком, а потом в ногах — рос этот мелкий хулиган, составляя компанию Владу, как много лет назад составлял компанию Юрке тот, его Василий.

Случались с Васькой и разные житейские неприятности. То он начинал заболевать какими-то грыжами, и пришлось делать операцию — которая чуть не закончилась сепсисом — Юрка сам колол пенициллин. То на втором году жизни он в подвале подхватил лишай (снова подвал и снова лишай!) — но в этот раз Юрка не сдался и, выдержав Василия два месяца на карантине (всё это время ночами Юрка спал на раскладушке в закрытой комнате с котом), вылечил его.

Как обычно бывает, в это же время у Серовых до кучи завелась собака. Но коллёнок Джой в доме не прижился. Подхватив энтерит, он, к всеобщему горю, умер на седьмом месяце. Юрке тогда показалось, что кот сильно сдружился со щенком. Василий несколько дней после смерти лопоухого и длинноносого сидел у двери и ждал. Наверное, всё же Юрке казалось…

Несколько раз Василия «женили». Выхолостить рука не поднималась. Наверное — зря. Не было бы всех этих вонючих меток, мучений, кошачьих томлений. Наконец, не было бы этой бесконечной беготни по подъездам и подвалам.

Как бы там ни было, к пяти годам кот вырос, возмужал, стал упитанным красавцем с хорошо развитым «интеллектом» («болтал» без умолку) и с добрым уживчивым характером. Был он, как положено коту, независим, но при этом оставался ласкушей, любил посидеть на коленях у гостей, проверяя их на политкорректное отношение к кошкам, и спал, конечно же, на кроватях: либо с Юркой, либо с Владом (или, если ему хотелось уединения, в кресле).

В общем, был Василий обыкновенным котом с обыкновенными кошачьими слабостями. Рыбу любил. Душу готов был продать за неё. Ценой в душу у Василия насчитывалось немного вещей: свежая щука, жареная утка, маринованные моховики (жили же на Севере), валерьянка и хлорокс! Да-да, хлорокс. Он любил, когда мылся пол с добавлением этого дезинфицирующего средства, потом часами мог кататься по полу, вылизывая его. «Наркоман»… И, конечно же, как все коты, был он охотником.

Как-то январским утром к Серовым в туалет через незакрытое отверстие вентиляции влетел воробей. Видимо, заснул дурачок в шахте вентиляции и упал во сне. В это время в туалете находилась Соня. Крик, который раздался оттуда, поднял бы даже мёртвого! Сами представьте, сидите это… вы, значит, сидите, а тут на вас падает воробей!

На крик сбежался весь дом. А когда Василий увидел причину переполоха, то с ним сделалось нехорошо. Или нет… хорошо? Или… Трудно определить, но мозг у него отключился точно. Пока Юрка ловил воробья, Влад держал Ваську за лапы и хвост. И хоть хвост и задние лапы у него были блокированы, он, извиваясь, полз на передних, пытаясь добраться до воробья. Юрке удалось поймать ненормальную птицу и выпустить её на улицу. И кот, запрыгнув на форточку, проследил за полётом несостоявшейся добычи, грустно мяукнул… А потом целый день «не разговаривал» с Юркой. Такую охоту испортил хозяин! Но у Василия был отходчивый и добрый характер, и уже назавтра он снова любил своих домашних и делал всё, чтобы они об этом не забывали.

Ещё Василий не терпел разлада в семье. Если это случалось, мог искусать любого, кто начинал повышать голос. Юрка смеялся и предлагал надеть коту голубую каску миротворца.

Всё было нормально в серовской жизни с котом. Случались некоторые сложности с отпусками, но Юрка с Соней ездили в отпуска по очереди, чтобы Влад мог подольше пожить в нормальном лете. Один раз путешествовали в Самару вместе с котом. Несколько раз оставляли его со Славкой или с друзьями.

Беда случилась весной, в конце девяностых.

Юрка тогда вернулся из Самары, а дома ему — всхлипывая, со слезами на глазах — рассказали, что несколько дней назад «этот дурак» по своей дурацкой привычке сбежал в подвал, и до сих пор его нет.

Поначалу была надежда, что через недельку-другую он вернётся — раньше такое уже случалось. Но время шло, а кот не возвращался. Несколько раз Серовы ходили в подвал на поиски: сначала Влад с друзьями, потом Юрка с Владом, но там им попадались только другие коты, а раз они повстречали белую крысу, видать, тоже сбежала от хозяев. Но Васьки не было.

Через месяц Серовы почти смирились. Не увидят они больше кота. Видимо, что-то случилось в подвале. И убрали миску и горшок. Тоска была смертная…

А спустя полтора месяца, в обеденный перерыв — обедали в Северном по домам — Соня вдруг притащила из подвала что-то дикое и страшное. Страшное потому, что худое и грязное, а дикое — потому, что цеплялось за всё когтями и дико мяукало.

— Вот! — отцепив «это» от себя, сказала Соня. — Еле дозвалась. Вижу, под лестницей копошится… Запрыгнуть не мог.

— Василий?! — Юрка не поверил своим глазам. — Василий, это ты?!

— Юр, ну а кто?!

Это был он. Совсем плохой. Юрка сдуру пытался сразу накормить его рыбой… но, слава Богу, кота вырвало. Ему нельзя было есть! Не мог. И пить не мог. И общее состояние было ужасающее. И Серовы, обретя надежду, стали снова с ней прощаться.

Но на другой день Юрка за большие деньги привёз ветеринара Ольгу — весь Северный, державший собак и котов, молился на неё. Ехать к пациенту она категорически отказывалась, уверяя, что никогда этого не делает, но Юрка мог быть убедительным. После осмотра Ольга только покачала головой, животное такой степени истощённости она, опытный ветеринар, видела впервые.

И началась битва за жизнь дурацкого кота.

Дважды в день под кожу вводилась глюкоза по десять миллилитров, один раз — что-то печёночное внутримышечно. К диагнозу «истощение» Ольга прибавила «общее отравление»: не работали печень и почки.

А кот уже почти не вставал. Его тошнило от слабости и отравы в крови. После инъекции глюкозы на время становилось лучше, но потом снова накатывала тошнота. Все эти дни, как бывало котёнком, он спал у Юрки под боком. Серов сам укладывал его рядом. Сон у кота был тяжёлый, беспокойный, временами во сне он болезненно мяукал.

Умирал кот, умирал…

Юрка держал на нём руку и всё пытался отогнать костлявую. А та всё бродила рядом, всё дышала могильным холодом… «Главное, чтобы сердце выдержало, — думал по ночам Юрка, гладя несчастного кота. — Главное сердце».